Последняя война - читать онлайн книгу. Автор: Кир Булычев cтр.№ 11

Загребин всех выслушал, никого не перебивая, потом сказал:

— Я поддерживаю вариант короны Аро, который предлагает совершить посадку у города в Южном полушарии, где климат довольно суров и в течение девяти месяцев температура ниже нуля. Город сравнительно мало поврежден. По крайней мере, меньше многих других городов. Он лежит в низине, на берегу моря и с трех сторон защищен от ветров. Речка, протекающая через город, берет начало неподалеку в горах, из ключей. Возможно, уровень радиации в ее воде ниже, чем в воде других источников. Вот вроде и все. И не будем терять времени. Я вижу, что Цыганков хочет сказать небольшую речь в защиту варианта посадки в районе крупнейшего города этой планеты. В любом другом случае я бы с удовольствием выслушал еще разок все его насыщенные пафосом аргументы, но сейчас как капитан я пользуюсь правом вето. Бауэр, когда будем проходить над местом посадки, спусти туда разведдиск.

Малыш подошел к капитану и сказал:

— Вы не правы, Геннадий Сергеевич. Вы совершенно не правы. Я не собирался защищать свой вариант. Просто, когда мы поймем, что место высадки неудачно, прошу зарезервировать за моим пунктом вторую очередь.

— К тому времени, — сказал Загребин, — мы будем уже достаточно знать о планете.

Снимок города, который капитан выбрал для высадки, прикрепили к стене. Сверху, с высоты тридцати километров, город казался коротконогим осьминогом, подобравшим половину щупалец. Он обнимал двумя из них полукруглую бухту, упрятав тело между высокими холмами. Часть зданий в городе сохранилась, и улицы, извилистые и узкие, проглядывались кое-где светлыми полосками. В некоторых местах они прерывались, засыпанные обрушившимися домами. Бомбы взорвались, видимо, на его восточной окраине, а западные районы, за центральным холмом, увенчанным руинами какого-то большого здания, остались целы. Правда, после взрывов в городе бушевали пожары — черные полосы гари широкой кистью были нанесены на карту.

За городом к горам вдоль дороги встречались отдельные домики и группы домиков.

Большего при первом осмотре нельзя было узнать. Но все равно космонавты подолгу стояли у снимка, вглядываясь в извилины улиц и зелень холмов (в городе была поздняя весна). Пройдет день, и город из не очень четкого снимка превратится в пейзаж, в камень и дерево, в проблемы и споры. Он приобретет имя, вернее, вернет себе свое старое имя. И еще долго члены экипажа «Сегежи» будут говорить, встречаясь: «А помнишь, как мы жили в…» Может быть, если удастся эксперимент, этот город войдет в учебники истории Галактики как место, где было начато возрождение Синей планеты. И в книгах будут писать: «Космический корабль «Сегежа» Г/П 304089, опустился на планету в районе города…»

Диск «Сегежи» спустился на планету в районе города… Некоторое время в корабле царила зыбкая тишина встречи с землей, тишина не беззвучная, а полная гудения механизмов, суетни очнувшихся роботов, мерцания аварийных ламп и шелеста креплений.

Загребин протянул руку к раме экрана, достал сигарету и, не отрывая глаз от экрана, закурил. Баков демонстративно откашлялся в соседнем кресле и спросил:

— Включить внутреннюю связь?

— Включайте, — сказал капитан.

Он знал, что старший помощник хотел, чтобы капитан, как и положено по инструкции, поздравил экипаж с благополучным прибытием на новую планету. Но ему не хотелось следовать инструкции. Уж очень было тревожно, И тогда Баков включил внутреннюю связь и сказал:

— Корона Аро, корона Вас, как перенесли посадку?

— Хорошо, — сказали короны по очереди. Тогда Загребин посмотрел на экран и сказал:

— Мы прилетели. Пришли. За работу. С настоящего момента входит в силу наземное расписание номер три. Для чрезвычайно сложных условий. Начать подготовку механизмов для разведки.

Баков нахмурился. Поздравления не было, а слова о расписании положено говорить старшему помощнику.

Капитан смотрел не отрываясь на экран и старался угадать, что принесет завтрашний день, и день сегодняшний, и все те дни, что придется провести на этой погибшей планете.

Экран вобрал в себя окружающий мир. С одной стороны, совсем близко подступали крутые склоны холма, кое-где затянутого пятнами зелени. По другую сторону, за пустырем, поломанным рядом тянулись небольшие дома, незнакомые, непонятные, но в то же время приспособленные для того, чтобы в них жили именно люди. Стекла в домах — с мостика видно — были выбиты, и окна зияли черными провалами.

Загребин включил звук, и в корабль ворвался заунывный шум ветра.

В коридоре стало тесно. Роботы под наблюдением Антипина соорудили дополнительный антирадиационный тамбур. Тамбур был тесен. Это не играло роли, когда вы выходите наружу, но задерживало возвращение на корабль.

Первыми в тамбур втиснулись Баков, Бауэр и Снежи-на. Снежина сказала, правда не очень искренне, что следовало бы вместо нее выпустить в первой партии Кирочку: та, по крайней мере, втрое меньше.

Бауэр ничего не ответил. Он стоял, прижавшись к стенке, ожидая, когда отодвинется люк в основной шлюз корабля, и думал о чем-то очень далеком и невеселом.

Это случилось не только с Бауэром.

Многим из членов экипажа уже приходилось ступать на камни или лед новых планет или астероидов. Многим приходилось проводить часы перед высадкой в ожидании, пока автоматы принесут последние сведения, и видеть в нескольких метрах недоступную еще поверхность планеты. И всегда это было связано с томлением, но томлением скорее сладостным, томлением мореплавателя, — который должен ждать прилива, чтобы спустить шлюпку и преодолеть последние метры до неведомой земли, до ее золотого песка и пышных пальм.

Такое чувство было знакомо и Бауэру, и Загребину, и Антипину, и Малышу. На этот раз все было иначе.

Люк в основной тамбур отошел в сторону, и Баков пропустил вперед Снежину. Здесь было свободнее. Зашуршал входящий в тамбур воздух Синей планеты. Он будто шептал о чем-то, и Снежине показалось — угрожающе шептал, предупреждал, запрещал.

— Чепуха, — сказала Снежина вслух. — Мы пришли. У нас действует наземное расписание номер три для чрезвычайно сложных условий.

— Да, — сказал Бауэр. Он понял.

Баков смотрел, как медленно отходил люк. Это было похоже на солнечное затмение. Тень луны уходит с солнечного диска. Только это был не солнечный диск. На планете было дождливо, серо и ветрено.

Легкий туман клочьями пролетал мимо корабля, и за завесой дождя скрылись недалекие дома города. Снежина включила отопление скафандра. Было градусов пять тепла.

Баков первым спрыгнул на поверхность планеты. Он постарался спрыгнуть легко и даже изящно, потому что всегда помнил о впечатлении, которое производил на окружающих. Он знал, что на мостике у экрана стоят его товарищи и каждое движение старшего штурмана видно им во всех деталях. Баков обернулся и помог выйти Снежине. Бауэр шел последним.