Пружина для мышеловки - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 35

– Ничего,– великодушно ответил я,– надеюсь, ждать придется не до глубокой ночи.

– Пойдемте, я вас накормлю ужином,– предложила она.

От ужина я отказался, а выпить чаю с тортом согласился с превеликим удовольствием. Истомина усадила меня в той же гостиной, в которой мы беседовали с ней в прошлый раз, поставила на стол торт, конфеты и всякие другие вкусности и отправилась на кухню заваривать чай. Интересно, а где ее муж? В моем кондуите указано, что он наличествует, а я здесь уже во второй раз и никакого мужа не наблюдаю. Может, разошлись? Если бы, не приведи господи, он умер, у меня были бы сведения из паспортного стола. Стало быть, жив.

Я оглядывал комнату и вспоминал затертое выражение «остатки былой роскоши». Видно, что в этом доме когда-то был достаток, но эти времена давно прошли. Мебель, бывшая дорогой и модной в восьмидесятые годы, во времена моего детства, устарела не только морально, но и физически, хотя мой хозяйственный глаз углядел старательные попытки сохранить ее товарный вид. Все в этой комнате было идеально чистым, сверкающим и отполированным, любовно ухоженным, но – увы – старым. Это вполне соответствовало тому, что сказала мне Светка Безрядина: Истомина была одно время очень известной, популярной, но давно уже ничего не пишет. Иными словами, когда-то деньги в семье водились, и весьма приличные, но теперь Майя Витальевна живет более чем скромно. Конечно, для нее те пять тысяч евро, которые принес ей в конвертике Клюев,– это не кот начхал, поэтому она и контракт внимательно не прочла, и данные издательства не записала. Какая разница при таких-то деньжищах?

Скрипнула дверь, медленно открылась, в комнате появилась сначала голова, а затем и туловище дряхлого старика, опирающегося на палку. Это еще кто? Не муж – это точно, я помню, что он ровесник Майи Витальевны, а этому деду лет девяносто, если не больше. Дед молча проковылял к столу и начал пристально вглядываться в вазочки и тарелки. Протянул трясущуюся руку, жадно схватил горсть шоколадных конфет и сунул в отвисающий карман просторной домашней вязаной кофты. Потом наконец соизволил остановить свой взор на мне.

– Украду конфетку, пока Майка не видит,– сообщил он мне с видом заговорщика.– А то она ругаться будет. Она их для себя покупает, мне не дает, а я ворую.

Он захихикал, продолжая буравить меня глазками из-за толстых стекол очков.

– Наверное, вам нельзя сладкого,– предположил я.– У вас диабет?

– У меня? Хи-хи-хи… С чего это у меня будет диабет? Нет у меня никакого диабета.

– Может, какая-то другая болезнь, при которой сладкого нельзя?

– Еще чего. Нет у меня никаких болезней. Я еще их всех переживу! Просто Майка жадная, она все вкусненькое покупает только для себя и своего Женьки, а мне ничего не дает, голодом морит. Надеется, что я сдохну. Но я не таков!

Он попытался гордо выпрямиться, для чего оперся на палку двумя руками, не сводя при этом алчно блестящих глаз от блюда с нарезанными кусками домашнего торта. Так, появился «свой Женька», стало быть, муж, Евгений Николаевич Чаинов, как гласят записи в моем кондуите. А вы-то кто, уважаемый? Не иначе, отец Майи Витальевны. Во всяком случае, по возрасту подходит.

– А ты кто таков?– спросил меня дед.– Ученик Майкин? Рукопись принес?

– Нет, я из милиции, участковый.

– О! Вот это дело! Это очень хорошо, очень! Майка – воровка, ее давно пора к ногтю…

– Дядя Жора!

Истомина буквально ворвалась в комнату, держа в одной руке большой чайник с кипятком, в другой – красивый заварочный чайник. Лицо ее было одновременно негодующим и почему-то испуганным.

Дед, названный дядей Жорой, пригнулся, втянул голову в плечи и затравленно посмотрел на нее.

– Только не бей меня, Маечка, девочка моя дорогая,– залепетал он, шаркая мимо нее к двери,– я ничего такого не сделал, я только вышел вот поздороваться с молодым человеком, все-таки гость в доме, надо быть вежливым… Я пошел к себе, я пошел… Уже ушел.

Истомина грохнула чайниками об стол и закрыла лицо руками. Я деликатно молчал. Пауза затягивалась и становилась тягостной. Наконец хозяйка дома подняла голову и с вызовом посмотрела мне в глаза.

– Я знаю, что он вам сказал, и примерно представляю, что вы подумали. Пойдемте.

– Куда?

– Пойдемте,– настойчиво повторила Майя Витальевна.– Лучше увидеть самому, чем слушать мои объяснения и не верить им.

Она направилась в коридор, и я послушно последовал за ней. Мы вошли в другую комнату, где в глубоком мягком кресле восседал дядя Жора с телевизионным пультом в руке. Напротив него стоял дорогой телевизор с большим экраном, и старик деловито переключал программы в поисках того, что ему интересно.

Я обвел глазами комнату и обомлел. Помимо кресла и телевизора здесь стояла широкая кровать, аккуратно застеленная и накрытая золотистым шелковым покрывалом, шкаф для одежды, небольшой диванчик с подушками и шерстяным пледом и два стола. Один – маленький, изящный – стоял в изголовье кровати, на нем телефон, лампа-ночник, стеклянный кувшин с водой, стакан и куча склянок и упаковок с лекарствами, одним словом, это был типичный прикроватный столик не очень здорового человека. А вот большой стол, расположенный рядом с креслом, поразил мое воображение напрочь: он весь был уставлен большими и маленькими вазочками с конфетами, халвой, зефиром, пастилой, печеньем разных сортов. На отдельной тарелке лежали несколько изрядных кусков того самого торта, на который с таким вожделением глядел старик, находясь в гостиной. Надо признать, на том столе, за которым меня собирались поить чаем, разнообразие десертов было не столь изобильным, как здесь, у дяди Жоры. И комната эта была не тесной, и шторы на окнах – дорогими, а уж про мебель я вообще молчу. Даже мне, человеку, далекому от дизайнерских изысков, и то было понятно, что эту комнату обставляли не так давно и не жалея денег.

Истомина стояла рядом, испытующе глядя на меня. А дед, казалось, не обращал на нас ни малейшего внимания, продолжая щелкать пультом и перескакивая с программы на программу.

– Смотрите сюда,– требовательно произнесла она, открывая платяной шкаф и доставая с полки деревянную шкатулку.

Дядя Жора, однако, не настолько был увлечен телевизором, чтобы не заметить этого.

– Зачем ты это трогаешь?– завопил он.– Ты у меня и так все украла, это мое последнее, на похороны отложено. Вот товарищ из милиции, я при нем официально заявляю: ты воровка, ты все у меня украла, оставила нищим и бездомным. У меня было всё! А теперь у меня ничего нет!

Я думал, у меня барабанные перепонки лопнут. Истомина же, казалось, ничего не слышала. Она открыла шкатулку и достала оттуда сберкнижку и пачку долларов.

– Вот, пересчитайте. И посмотрите, сколько лежит на счете.

– Да зачем мне это считать?– рассердился я.