Пружина для мышеловки - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 101

– Потому, Лев Александрович, что ваша подружка Лена давала ложные показания против Личко. Личко не был маньяком-убийцей, и Лена просто его оговорила. Сами понимаете, о таком не рассказывают, хвастаться тут нечем, дело-то подсудное.

– Но зачем? Зачем ей давать ложные показания против какого-то… как вы сказали, его зовут?

– Личко,– подсказал я.– Олег Петрович Личко. Я вам скажу, зачем она это сделала. Елена прикрывала и спасала своего брата Михаила.

– Брата?– Аргунов потряс головой, словно пытался сбросить с макушки что-то, что мешает ему воспринимать информацию и думать.– Ничего не понимаю. При чем здесь брат?

– Настоящим убийцей и насильником детей был брат Шляхтиной. И она это отлично знала. Более того, она много месяцев следила за ним, она видела, как развивалась его болезнь, потому что он действительно был психически больным, она хорошо изучила своего брата и могла точно предсказать по малейшим проявлениям в его поведении, что начинается очередное обострение болезни. И тогда она брала больничный, переставала ходить на работу и занималась только братом. Она шла за ним по пятам, она ловила каждое его передвижение, она наблюдала, как он высматривает ребенка возле школ и детских садов, как выжидает удобный момент, как подходит к малышу и уводит его с собой. Она не отставала, держась на таком расстоянии, чтобы брат ее не заметил, но чтобы самой все видеть, она присутствовала до последнего…

Я был полон вдохновения, я смог заставить свою скудную фантазию отправиться в космический полет, мне хотелось нарисовать картину яркую, красочную и достаточно подробную, чтобы у Аргунова возникло ощущение, что я знаю все и запираться бесполезно. Кажется, мне это удалось. Результат, однако, оказался вовсе не тем, которого я ожидал.

– Вы точно знаете, что она все это видела?– внезапно перебил мои излияния Аргунов.

– Да,– уверенно соврал я, потому что все, что я говорил, было основано не на точных знаниях, а на предположениях, правда, достаточно хорошо подкрепленных аргументами, но все-таки предположениях. Ибо точно знать могла только Лена Шляхтина, только она могла достоверно ответить, видела она своего брата или нет, но ведь ее не спросишь.

– То есть вы хотите сказать, что она знала, точно знала?

Вопрос показался мне непонятным и плохо сформулированным, но я отнес сей дефект на счет волнения Льва Александровича, которого я собирался вот-вот уличить в двух убийствах, совершенных тридцать лет назад. Ах, как я ошибался, самонадеянный дурак!

– Да, Елена точно знала, что настоящим убийцей является ее брат, а вовсе не несчастный Олег Личко, которому она ни за что ни про что сломала жизнь.

– А вы? Вы уверены, что это ее брат? Вы точно знаете?

Да что он заладил одно и то же? Точно знаете, точно знаете… Как будто спустя столько лет можно хоть что-то знать точно, если половина свидетелей умерла, а другая половина или ничего не знает, или молчит, как рыба. Впрочем, любопытно бы понять, откуда у почтеннейшего Льва Александровича такой острый интерес к личности убийцы.

– Да вам-то что за печаль?– спросил я как можно спокойнее.– Вы же утверждаете, что ничего не знали об этом деле и впервые услышали о нем только сейчас, от меня. Или нет?

– Это брат Лены убивал детей?!– он уже почти кричал и выглядел таким отчаявшимся, таким жалким, что я невольно посочувствовал ему.– Скажите мне! Это он, да? Это точно он?!

– Да, это брат Лены. Можно считать, что это установлено.

– Как? Как вы об этом узнали? Как вы можете быть уверены?

Ну, уж этого я Аргунову рассказывать не собирался. История грехопадения молоденькой Майи Истоминой под натиском многоопытного и влиятельного дядюшки останется на совести писательницы, которой я дал слово и нарушать его намерения не имел. Поэтому ограничился коротким:

– Я уверен. У меня есть доказательства.

От того, что сказал на это Аргунов, у меня в глазах потемнело. Я понял, каким был идиотом в последние полчаса.

– Значит, это не я…

– Что – не вы?

– Это не я… – продолжал он бормотать, глядя на меня теперь уже совершенно безумными глазами.– Это не я… Как же так… как же я… столько лет… я чуть не умер…

Внезапно взгляд его стал чуть более осмысленным.

– Скажите… а сейчас…?

– Что – сейчас?

Я был терпелив, как сидящий в засаде снайпер. И не потому, что охотничьим нюхом почуял близкую добычу, а просто потому, что умею быть терпеливым с людьми, которые плохо излагают свои мысли.

– Сейчас… дети пропадают?

– Ну, дети всегда пропадают, во все времена. Большинство находится, но некоторые, к сожалению, нет. А что?

– Я не это хотел спросить. Сейчас в Москве есть случаи исчезновения детей, которых потом находят мертвыми? Милиция ищет какого-нибудь маньяка?

И только тут до меня стало доходить.

– Успокойтесь, Лев Александрович, сейчас в Москве никакого маньяка нет. И в последние три года не было. Какие у вас основания волноваться? Что произошло? Расскажите мне. Давайте вместе разберемся.

– Значит, это не я,– снова повторил он.

Его била крупная дрожь, ему было душно, он судорожным движением ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки.

– Может, открыть окно?– предложил я.

Он молча кивнул. Я распахнул высокое окно и зябко поежился от ворвавшегося в комнату сырого холодного воздуха.

– Принести вам воды?

– Здесь есть,– он слабо махнул в сторону книжного шкафа.

Я открыл одну из створок, за дверцей оказался маленький холодильник, набитый бутылками с водой и прочими напитками типа колы и спрайта. Отвернув пластмассовую крышечку, я протянул бутылку Аргунову, он схватил ее и начал пить прямо из горлышка. Постепенно багровый цвет его лица приобрел менее интенсивный оттенок, дыхание стало ровнее, и я подумал, что уже можно продолжать.

– Это был розыгрыш, Лев Александрович. Чья-то злая шутка. Может быть, это Лена вам отомстила за то, что вы ее отвергли? А вы поверили. Почему?

– У меня бывали приступы… сомнамбулизма. Снохождения. Я вставал во время сна и шел куда-то, что-то делал, а потом ничего не помнил. Еще в детском саду. Потом в пионерском лагере. Во сне я встал, оделся и пошел в комнату к вожатой, не знаю, зачем пошел. Она проснулась, испугалась, начала кричать и выталкивать меня из комнаты, а я стал с ней драться… Меня тогда чуть не выгнали из лагеря. Я поверил, потому что знал, что у меня бывают приступы лунатизма и что я в это время могу быть агрессивным. Я поверил. Неужели это Лена?

– Не знаю. Но это возможно, правда ведь? Вспомните, это случилось до того, как она предлагала вам себя, или после?