Анжелика и ее любовь - читать онлайн книгу. Автор: Анн Голон cтр.№ 38

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Анжелика и ее любовь | Автор книги - Анн Голон

Cтраница 38
читать онлайн книги бесплатно

— Странных переселенцев вы везете в Америку, монсеньор. Никак не могу к ним привыкнуть. Не говоря уже о том, что присутствие на корабле всех этих женщин и девушек действует на нервы экипажу. Они уже и без того были недовольны, что мы не зашли, как было намечено, в испанские порты и возвращаемся, не продав добычу.

Канадец снова вздохнул — ему казалось, что граф его не слушает, но тот вдруг устремил на него пронизывающий взгляд.

— Итак, Перро, вы предупреждаете меня об опасности?

— Не совсем так, господин граф. Определенно я ничего не могу сказать. Но вы же знаете — когда проводишь всю жизнь, бродя в одиночку по лесам, начинаешь заранее чуять неладное.

— Да, я это знаю.

— Откровенно говоря, господин граф, я никогда не понимал, как вы могли ладить с квакерами из Бостона и в то же время водить дружбу с людьми, совершенно на них не похожими, вроде меня. На мой взгляд, на земле есть две породы людей: такие как квакеры и не такие, как они. И если ладишь с одними, то не ладишь с другими… Но вы — исключение. Почему?

— Бостонские квакеры отлично умеют делать свое дело — они, например, очень искусны в торговле и кораблестроении. Я заказал им корабль и уплатил запрошенную Цену. Если что и может удивлять в этой истории, так только то, что они оказали доверие мне, незнакомцу, явившемуся с мусульманского Востока на старой шебеке, потрепанной бурями и стычками с пиратами. И еще — я никогда не забуду, что именно скромный квакер, бакалейщик из Плимута, привез ко мне моего сына, без колебаний пустившись ради этого в многонедельный путь. А ведь он ничем не был мне обязан.

Граф встал и дружески потрепал канадца за бороду.

— Поверьте, Перро, чтобы создать Новый Свет, нужны всякие. И такие бородатые, неуживчивые греховодники, как вы, и такие праведники, как они, порой суровые до бесчеловечности, но сильные своей сплоченностью. Хотя эти… — наши — еще не показали себя.

Он повел подбородком в сторону двери, из-за которой доносился очередной псалом.

— Это вам не англичане. С англичанами все проще: если на родине дела у них начинают идти плохо, они снимаются с места и уезжают. Пускают корни где-нибудь в другом месте. С нами, французами, все иначе. Мы одержимы страстью к бесконечным рассуждениям — очень хотим уехать, но в то же время не прочь и остаться. Отказываемся повиноваться королю, однако считаем себя его самыми верными слугами. Я согласен — из этих гугенотов будет нелегко сделать надежных союзников. Они откажутся от дела, если сочтут, что оно неугодно Богу. Однако работать ради одной славы Господней — как бы не так! Деньги для них весьма и весьма важны — но они не желают говорить об этом вслух.

Жоффрей де Пейрак нетерпеливо шагал по салону. Спокойствие, с которым он недавно склонялся над картами, покинуло его, едва с палубы послышалось тоскливое пение протестантов.

Славный канадец почувствовал, что сейчас капитан думает не о нем, а об этом сообществе малоприятных личностей, которых он, тем не менее, почему-то взял на свой корабль. Граф размышлял о них с такой же сосредоточенностью, с какой перед тем раздумывал над перспективами добычи серебра, найденного канадским траппером в верховьях Миссисипи.

Несколько уязвленный тем, что ему больше не уделяют должного внимания, Перро встал и откланялся.

Глава 15

Жоффрей де Пейрак не удерживал его. Он досадовал на себя за то, что нервничает и теряет самообладание всякий раз, когда до его слуха доносятся протяжные псалмы, удивительно созвучные дыханию волн и торжественному величию океана. «Перро прав. Эти протестанты переходят все границы. Но запретить им петь? Нет, не могу…»

Он сознался себе, что его чем-то притягивают эти песнопения, в которых слышатся отзвуки иной жизни, иного мира, отличного от его собственного, мира замкнутого, труднопостижимого, и потому, как и все загадочное в природе, вызывающего его любопытство. К тому же звуки псалмов властно вызывали в его воображении образ Анжелики, женщины, которая некогда была его женой, но превратилась в незнакомку, ибо теперь он не мог читать ни в ее сердце, ни в ее мыслях. Неужели жизнь среди гугенотов в самом деле так ее изменила — ведь прежде она была сильной натурой? Или все это только видимость, хорошо разыгранная комедия? Что же тогда скрыто под ее новой личиной? Женщина кокетливая, корыстная или.., влюбленная? Влюбленная в Берна? Он возвращался к этой мысли снова и снова, каждый раз удивляясь той дикой ярости, в которую она его приводила. Тогда он старался овладеть собой и бесстрастно сравнить ту, которую когда-то любил, с той, которую встретил сейчас.

Стоит ли удивляться, что женщина, с которой он расстался и которую не любил много лет, стала другой? В конце концов он может рассматривать ее как одну из своих бывших любовниц.

Но тогда откуда это нетерпение, это желание вникнуть во все, что касается ее?

Когда в белесом утреннем тумане или в ясных морозных вечерних сумерках раздавались песнопения гугенотов, он едва мог сдержать себя — так хотелось ему тотчас выбежать на балкон и окинуть взглядом палубу, чтобы увидеть, там ли она.

И на этот раз он надел было маску, решившись выйти, но затем передумал.

Ради чего так себя терзать? Да, он увидит ее. А дальше? Она будет сидеть немного поодаль от остальных, с дочерью на коленях, одетая в черный плащ и белый чепец, так же, как и все эти чопорно застывшие женщины, похожие на вдов. Ее повернутое в профиль тонкое патрицианское лицо будет как всегда склонено. И время от времени она будет быстрым движением обращать его в сторону юта, надеясь — или страшась — увидеть там его.

Он снова подошел к столу и взял один из кусков сереброносного свинца.

Он держал камень в руке, машинально прикидывая его вес, и мало-помалу тягостные мысли отступили.

У него снова есть дело — а это уже много! Перспектива многолетнего труда на девственной земле, где его целью будет изучение тайн природы, поиск ее скрытых сокровищ и возможностей их использования с наибольшей отдачей.

Пятнадцать лет назад, стоя перед трибуналом, собранным, чтобы судить его, видя, как с судейских кресел на него глядят глупость, невежество, зависть, скудоумный фанатизм, раболепие, лицемерие, продажность, слушая смертный приговор, обрекавший его на сожжение на костре за колдовство, он был прежде всего поражен тем, как логично завершилась драма, над которой он уже немало размышлял.

За долгие часы, проведенные в тюрьме, он во всех подробностях обдумал то, что с ним случилось. И хотя его тело было искалечено пытками, ему безумно захотелось жить — не столько из-за страха перед смертью, сколько оттого, что все его существо восставало против мысли, что он окончит жизнь, так и не реализовав свои силы, которые дотоле напрасно растрачивал на пути, ведущем в тупик.

На паперти собора Парижской Богоматери он просил не милосердия, а справедливости. И обращался не к тому Богу, чьи заповеди нередко нарушал, но к Тому, кто олицетворял собой Разум и Знание: «Ты не вправе оставить меня — ведь я никогда Тебя не предавал».

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию