Безнадега - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Кинг cтр.№ 37

Глаза Брайена смотрели на него с больничной койки. И сквозь него. Открытые и пустые, как школьные классы в августе.

Все сильнее ощущая, что он не идет сам, а его ведут, Дэвид вступил в магический круг машин. Оглядел присоски на груди и висках Брайена. Отметил бесформенность левой части повязки на его голове. Словно голова под повязкой радикально изменилась. Наверное, так и должно быть, подумал Дэвид. Если ударяешься головой о кирпичную стену, что-то ломается, либо череп, либо кирпич. От правой руки Брайена тянулась трубка. Вторая шла от груди. Обе поднимались к банкам с жидкостью, закрепленным на штырях. Еще одна пластиковая трубка исчезала в ноздре Брайена. Правое запястье перетягивала эластичная лента.

Эти машины поддерживают его жизнь, подумал Дэвид. Когда их отключат, когда вытащат иголки…

Он не мог в это поверить, изумление проникло туда, где раньше находилось место только горю. Дэвид и Брайен поливали друг друга из питьевого фонтанчика в школе, если этого не видел никто из учителей. Они мчались на велосипедах по знаменитому лесу на Медвежьей улице, изображая из себя коммандос. Они обменивались книгами, комиксами, фотографиями бейсболистов, иногда сидели на заднем крыльце дома Дэвида, играли в какую-нибудь игру, читали или потягивали лимонад, приготовленный матерью Дэвида. Они хлопали друг друга по плечу, обзывались. Обычно предпочтение отдавалось «плохому мальчику». Если же они были вдвоем, в ход шли выражения покрепче. Во втором классе они прокололи пальцы булавкой, смешали свою кровь и объявили себя кровными братьями. В августе с помощью Марка Росса они построили из крышек от пивных бутылок Пантеон. Отталкиваясь от рисунка в книге. Получилось так хорошо, что Марк поставил этот Пантеон у себя на первом этаже и демонстрировал его гостям. Первого января крышечному Пантеону предстоял переезд в дом Карверов, находившийся в полутора кварталах отсюда.

Именно о Пантеоне думал Дэвид, стоя у кровати, на которой лежал в коме его лучший друг. Они — Дэвид, Брайен и отец Брайена — строили его в гараже, под музыку, льющуюся из кассетника. Строить что-либо из крышек от бутылок — глупая затея, бестолковая, потому что все сразу видят, какой взят строительный материал. Но они построили Пантеон своими руками. А скоро руками Брайена займутся в похоронном бюро. Вымоют их, специальной щеточкой почистят ногти. Никому не хочется смотреть на труп с грязными ногтями. А потом, с чистыми руками, Брайена положат в гроб, который выберут ему родители, и переплетут пальцы рук между собой. Такими, переплетенными, они останутся и в земле. Во втором классе их просили класть руки перед собой и переплетать пальцы. Только эти пальцы больше не шевельнутся, ничего не сложат из крышек от бутылок. И не смогут зажать питьевой фонтанчик, направив струю на закадычного приятеля. Вместе с хозяином они уйдут в темноту, под землю.

При этой мысли Дэвид испытал не ужас, а отчаяние. Словно переплетенные пальцы лежащего в гробу Брайена доказывали, что деяния человеческие ничтожны, они никогда не остановят смерть и даже детям не избежать ее объятий.

Ни мистер, ни миссис Росс не обращались к Дэвиду, пока он стоял у кровати, размышляя о проблемах, которые обычно не волнуют детей. Их молчание его очень устраивало. Они ему нравились, особенно мистер Росс, веселый и остроумный, но Дэвид пришел сюда не для того, чтобы пообщаться с ними. Не к ним тянулись трубочки от аппаратов, поддерживающих жизнь в теле Брайена. Аппаратов, которые собирались отключить после того, как с Брайеном попрощаются бабушки и дедушки.

Дэвид пришел, чтобы повидаться с Брайеном.

Он взял друга за руку. Удивительно холодную и безвольную, но живую. Он мог чувствовать в ней жизнь, мотор еще не остановился. Дэвид нежно пожал ее и прошептал:

— Как дела, плохой мальчик?

Никакого ответа, только мерное гудение машины, которая теперь дышала за Брайена, подавала в легкие кислород и откачивала углекислый газ. Машина эта стояла прямо за изголовьем, своими размерами превосходя все остальные. В высоком пластмассовом цилиндре сжимались и разжимались белые мехи. Работала машина тихо, но словно ахала, когда мехи разжимались. Казалось, часть Брайена все-таки чувствовала боль, но эту часть вывели из тела и заключили в пластмассовый цилиндр, туда, где эта боль ощущалась еще сильнее. Где ее сжимали белые мехи.

И еще глаза Брайена.

Взгляд Дэвида так и притягивало к ним. Никто не предупредил его, что Брайен будет лежать с открытыми глазами. Он понятия не имел, что у человека в бессознательном состоянии могут быть открыты глаза. Дебби Росс просила не ужасаться тому, что он увидит, сообщила, что Брайен выглядит не очень хорошо, но она не упомянула о пустом, безжизненном взгляде. Может, ничего особенного в этом и нет, невозможно подготовиться ко всему ужасному, что встречается в жизни, в любом возрасте.

Один глаз Брайена заливала кровь, между красным белком и большущим черным зрачком едва просматривалась узкая каряя радужка. Второй казался обычным, но только ничем не напоминал глаз его друга. Мальчика, который говорил, сидя у телевизора: «Черт, Мамми идет за нами, давай прибавим шагу», — здесь не было вовсе… если только какая-то его часть не забилась в пластмассовый цилиндр, отдавшись на милость белых мехов.

Дэвид отвел взгляд… глубокий порез во всю щеку, повязка на голове, восковое ухо под повязкой… затем вновь вернулся к открытым глазам Брайена с разными зрачками. К этим глазам его притягивала пустота, отсутствие в них малейших признаков жизни. Это не просто несправедливо. Это… это…

Грешно. Это слово прошептал голос в голове Дэвида. Не тот голос, который он раньше слышал в своих мыслях, абсолютно незнакомый голос, и, когда рука Дебби Росс легла на плечо Дэвида, ему пришлось крепко сжать губы, чтобы подавить крик.

— Человек, сбивший Брайена, был пьян. — Она осипла от слез, которые все катились по ее щекам. — Он говорит, что ничего не помнит, что у него провал памяти, и самое ужасное, Дэйви, я ему верю.

— Дебби… — подал голос мистер Росс, но мать Брайена его не услышала.

— Как мог Господь позволить этому человеку не помнить, что он сбил моего сына? — Голос ее начал подниматься. Ральф Карвер, чуть раньше сунувший голову в палату, замер. Медсестра, катившая тележку, остановилась и заглянула в палату 508. — Как мог Господь проявить такое милосердие к человеку, который должен каждую ночь просыпаться в липком поту, вспоминая, как хлестала кровь из головы моего бедного мальчика?

Мистер Росс обнял жену за плечи. Ральф Карвер подался назад и убрал голову, словно черепаха, залезающая под панцирь. Дэвид это заметил, и, кажется, его это рассердило. Впрочем, потом он этого вспомнить не мог. Помнил он другое: бледное лицо Брайена, повязку на его голове, бесформенную с одной стороны, восковое ухо, рваную рану на щеке и глаза. Глаза он запомнил лучше всего. Мать Брайена плакала, кричала, а его глаза ни на йоту не изменились.