Бессонница - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Кинг cтр.№ 171

Ральф взглянул на встревоженные лица обоих лысоголовых врачей-коротышек:

— Ладно. Не знаю, как я смогу остановить Эда, но попробую.

Клото и Лахесис переглянулись, и на их лицах расцвела широкая (и очень человечная) улыбка облегчения. Ральф предостерегающе поднял палец:

— Подождите. Вы не дослушали до конца.

Улыбки поблекли.

— Я хочу от вас кое-что взамен. Одну жизнь. Взамен жизни четырехлетнего мальчика я прошу…

6

Луиза не расслышала окончания фразы; Ральф перешел на шепот, но сердце ее упало, когда женщина увидела, как закачали головами Клото и Лахесис. Лахесис: Понимаю твое горе. Конечно, Атропос может выполнить свое обещание. Но все же ты должен понимать, что эта жизнь не так важна, как… Ральф: — Я считаю иначе. Для меня она так же важна. Вы должны понять, что для меня обе эти жизни равноценны… Луиза не слышала, что говорил Ральф, однако голос Клото был громок и четок; от отчаяния он чуть ли не кричал:

Это разные вещи! Жизнь этого мальчика совершенно другое дело!

Теперь она услышала, как Ральф с бесстрашной, неопровержимой логикой, напомнившей Луизе ее отца, произнес:

— Все жизни различны. Все они бесценны. Конечно, это лишь мое близорукое мнение Шот-таймера, но вам придется смириться, ибо сейчас балом правлю я. Условия следующие: жизнь для вас, жизнь для меня. Вам остается только пообещать, и сделка состоялась.

Лахесис: Ральф, пожалуйста! Пойми, прошу тебя, мы не имеем права! Момент тишины. Затем Ральф заговорил — мягко, хотя и громко.

Однако это было последнее, что уловила Луиза из разговора.

— Между не может и не имеем права пролегает целая пропасть. Разве не так?

Клото что-то ответил, но Луиза уловила только обрывок фразы сделка возможна.

Лахесис яростно закачал головой. Ральф возразил, а Лахесис ответил мрачным жестом, имитируя движение ножниц.

Удивительно, но на это Ральф рассмеялся и кивнул.

Клото положил руку на плечо своего коллеги, что-то доказывая, прежде чем повернулся к Ральфу.

Луиза сцепила руки, страстно желая, чтобы они достигли соглашения.

Любого соглашения, которое удержало бы Эда Дипно от убийства тысяч людей.

Внезапно склон холма осветился белым сиянием. Сначала Луизе показалось, что свет изливается с неба, но только потому, что мифы и религия научили женщину считать небо единственным источником сверхъестественного. В действительности же казалось, что свет исходил отовсюду — его излучали деревья, небо, земля, даже сама она источала сияние.

Затем раздался голос… Скорее Глас. Он произнес лишь три слова, но они колокольным звоном отдались в голове Луизы:

ДА БУДЕТ ТАК.

Она увидела, как Клото, чье личико превратилось в слепок благоговейного ужаса, полез в задний карман и извлек из него ножницы. Он повертел их в руке, чуть не уронив. Луиза испытывала искреннюю жалость к нервничающему человечку. Затем Клото, взяв ножницы обеими руками, раскрыл лезвия.

И вновь три слова:

ДА БУДЕТ ТАК.

На этот раз за ним последовала вспышка такой яркости, что на мгновение Луизе показалось, что она ослепла. Она прижала ладони к глазам, но увидела — в самый последний момент, — как свет сконцентрировался на ножницах, превращая их в две скрещенные молнии.

И не было убежища от этого света; он превратил ее веки и руки, прикрывающие глаза, в прозрачное стекло. Сияние, словно рентгеновские лучи, просветило ее плоть. Откуда-то издалека раздался крик, подозрительно напоминающий голос Луизы Чесс:

— Выключи! Господи, погаси свет, пока он не убил меня!

Наконец, когда ей уже казалось, что она больше не выдержит, свет начал терять яркость и ослепительность. Сияние исчезло — кроме остаточного изображения, плавающего среди новой темноты в фантомном образе ножниц, и Луиза медленно открыла глаза. Мгновение она видела лишь сверкающий синий крест и подумала, что на самом деле слепнет. Затем, словно фотография, начал проявляться мир. Она увидела Ральфа, Клото и Лахесиса, опускавших руки и в слепом недоумении оглядывавшихся по сторонам.

Лахесис смотрел на ножницы в руках своего коллеги так, словно никогда прежде не видел их, и Луиза готова была спорить, что он действительно никогда не видел их такими. Лезвия по-прежнему сияли, роняя сверхъестественное, сказочное свечение влажными каплями.

Лахесис: Ральф! Это был… Луиза не расслышала продолжения, но голос Лахесиса напоминал тон обычного крестьянина, открывшего дверь своей лачуги и обнаружившего, что у его порога стоит сам Папа Римский в окружении паломников и свиты.

Клото все еще не отводил глаз от лезвий. Ральф тоже долго смотрел на ножницы, но, наконец, перевел взгляд на лысоголовых врачей.

Ральф: — …боль?

Лахесис, словно человек, очнувшийся от глубокого сна:

Да… Не продлится долго, но… Агония будет ужасной… Передумай, Ральф!

Неожиданно Луиза испугалась сияющих ножниц. Она хотела крикнуть Ральфу, чтобы он не думал о своем, а лишь отдал им их жизнь, их маленького мальчика. Она хотела попросить его исполнить что угодно, лишь бы они спрятали эти ужасные ножницы.

Но с ее губ и из ее мозга не вырвалось ни единого слова.

Ральф: — …меньше всего… Просто хотел знать, чего ожидать.

Клото: …готов?..

Должно быть…

"Скажи им нет, Ральф! — мысленно попросила Луиза. — Скажи им НЕТ!

Ральф: — …готов. Лахесис: Понимаешь… Время… И цену?

Ральф, теряя терпение: — Да, да. Нельзя ли просто… Клото, торжественно: Хорошо, Ральф. Да будет так.

Лахесис обнял Ральфа за плечи; он и Клото повели его чуть дальше, к тому месту, откуда детвора зимой спускалась на санках. Там была небольшая ровная площадка, не больше сцены в ночном кабаре. Когда они приблизились к ней, Лахесис остановил Ральфа и повернул его лицом к себе и Клото. Внезапно Луизе захотелось зажмуриться, но она не смогла даже пошевелиться. Она лишь смотрела, уповая на то, что Ральф знает, что делает.

Клото что-то пробормотал. Ральф, кивнув, снял свитер Мак-Говерна, аккуратно свернул его и положил на опавшие листья. Когда он выпрямился, Клото, взяв Ральфа за правое запястье, вытянул его руку вперед. Затем он кивнул Лахесису; тот расстегнул пуговицу манжеты и тремя быстрыми движениями закатал рукав рубашки Ральфа по локоть. После этого Клото повернул руку Ральфа ладонью вверх. Голубые вены рельефно выделялись под кожей, освещаемые нежным свечением ауры. Все было до жути знакомо Луизе: именно так в телепостановках трактовали подготовку пациентов к операции. Только теперь все происходило не по телевизору.