Голос тех, кого нет - читать онлайн книгу. Автор: Орсон Скотт Кард cтр.№ 3

Маленькая Новинья ничего не знала об этом. Ей сейчас было хуже, много хуже, чем Пипо, ведь он не потерял всю семью, он был взрослым, а не ребенком, внезапно лишившимся всякой опоры в жизни. Горе не привязывало ее к общине, скорее наоборот — отделяло от остальных. Сейчас все радовались, кроме нее. Сегодня все благословляли ее мать и отца, а она тосковала по ним. Пусть бы они не нашли этого лекарства, а просто были живы, были с ней.

С того места, где он сидел, Пипо видел девочку и понимал ее одиночество. Как только это стало возможно, Новинья вынула свою руку из ладони губернатора. Месса шла, слезы девочки высохли, она сидела молча, пленница, отказывающаяся подчиняться тем, кто захватил ее. У Пипо сердце разрывалось от боли, но он знал, что не сможет, даже если очень захочет, скрыть радость оттого, что Десколада кончилась и уже не отнимет его детей. Девочка заметит, попытка утешить покажется ей насмешкой, еще больше ожесточит ее.

После мессы Новинья вышла из собора одна. Люди хотели как лучше, они повторяли, что ее родители, безусловно, святые, что они сидят теперь по правую руку Бога. Разве этим можно утешить ребенка? Пипо тихо сказал жене:

— Она никогда не простит нам этого дня.

— Простит? — Консессано не принадлежала к числу жен, понимающих мужа с полуслова. — Мы не убивали ее родных…

— Но мы так счастливы сегодня, правда? И этой радости она нам не простит.

— Чепуха. Она ничего не понимает. Новинья слишком мала, совсем еще ребенок.

«Все она понимает, — подумал Пипо. — Мария тоже все понимала».

За прошедшие восемь лет он встречал ее время от времени. Она была ровесницей его сына Либо, и, пока мальчику не исполнилось тринадцать, они часто встречались в школе. Пипо случалось иногда слышать ее ответы в классе, просматривать работы. Его поражали точность и завершенность мыслей девочки, дотошность, с которой она подходила к каждому вопросу. А еще Новинья была уверенной, холодной, прозрачная стена отделяла ее от других детей. Либо, застенчивый и скрытный мальчик, все-таки имел друзей и сумел завоевать любовь преподавателей, а у Новиньи друзей не было вовсе, никого, чей взгляд она ловила бы в минуты торжества. Она пресекала все попытки учителей завязать отношения, и те махнули на нее рукой.

— Паралич эмоций, — сказала однажды Пипо Дона Кристан. — До девочки невозможно достучаться. Она клянется, что счастлива и не хочет никаких перемен.

А теперь Дона Кристан пришла на Станцию Зенадорес, чтобы поговорить с Пипо о Новинье. Почему именно с ним? Он видел только одну причину, по которой завуч школы желала бы поговорить с ним о сироте, находящейся на ее попечении.

— Вы хотите сказать, что все эти годы только я интересовался жизнью Новиньи?

— Не совсем так, — отозвалась монахиня. — Несколько лет назад, когда Папа канонизировал ее родителей, о девочке стали спрашивать многие. Просто засыпали нас вопросами. Не случались ли с дочерью Густо и Сиды ос Венерадос странные или чудесные происшествия, которые могли быть связаны с ее родителями? Не происходили ли с пей самой…

— Они что, к ней обращались?

— Ходили разные слухи, и епископу Перегрино пришлось разбираться. — Произнося имя молодого духовного пастыря Лузитании, Дона Кристан слегка поджала губы: всем известна обоюдная неприязнь между иерархами Церкви и орденом Детей Разума Христова. — М-да, и ответ Новиньи оказался вполне впечатляющим.

— Могу себе представить.

— Она сказала им… Я точно не помню, но примерно так: если мои родители слышат обращенные к ним молитвы и обладают на небе достаточным влиянием, чтобы удовлетворять их, почему они тогда не ответили на мою молитву, когда я просила их встать из могилы? Ведь чудеса-то свершались. Если ос Венерадос действительно могут творить чудеса, значит, они не достаточно любят меня и не хотят вернуться ко мне. А я предпочитаю думать, что любовь их осталась неизменной и что они просто не в силах сотворить такое чудо.

— Прирожденный софист.

— Она заявила епископу Перегрино, что, если Папа провозгласит ее родителей святыми, это будет равносильно церковному постановлению, что родители ненавидят ее. Петиция о канонизации доказывает, что жители Лузитании презирают ее, Новинью, а если петиция будет удовлетворена, станет ясно, что Церковь сама достойна презрения. Епископ побелел как бумага.

— Но петицию все-таки отослал.

— Ради блага общины. Ну, и потом, чудеса-то были настоящие.

— Человек касается руки, у него проходит головная боль, и он тут же поднимает крик: «Милагре! Ос сантос ме абессоарам!» — «Чудо! Святые благословили меня!»

— Ты прекрасно знаешь, что Риму требуются чудеса посерьезнее. Но все это к делу не относится. Святой Отец милостиво дозволил нам назвать свой маленький городок Милагром, и, я полагаю, каждый раз, когда это имя произносится при Новинье, ярость в ее душе становится еще жарче.

— Или холоднее. Никогда не знаешь, какая она.

— Так вот, Пипо, ты не единственный, кто спрашивал о ней. Нет. Зато ты единственный, кого интересует она сама, а не ее Святые и Благословенные родители.

Это значит, что жителей Лузитании, за исключением монахов, преподававших в школе, да Пипо, изредка уделявшего девочке крохи внимания, совершенно не волновала судьба Новиньи. Грустно и неприятно.

— У нее есть один друг, — сказал Либо.

Пипо уже забыл, что сын его тоже здесь. Либо был таким тихим мальчиком, что его часто не замечали. Дона Кристан несколько смутилась.

— Либо, — нахмурилась она, — с нашей стороны было ошибкой обсуждать при тебе твоих школьных товарищей.

— Теперь я подмастерье зенадора, — напомнил ей Либо, — и уже не школьник.

— Кто ее друг? — спросил Пипо.

— Маркано.

— Маркос Рибейра, — объяснила Дона Кристан. — Высокий мальчик…

— Ах да, этот, сложенный, как кобра.

— Да, он силен, — согласилась Дона Кристан. — Но я никогда не замечала, что они дружат.

— Однажды Маркано обвинили в чем-то, она выступила свидетелем и защитила его.

— Полагаю, ты преувеличиваешь ее доброту, Либо, — улыбнулась Дона Кристан. — Она, наверное, обвиняла мальчишек, которые сделали какую-то гадость, а потом пытались все свалить на Маркоса.

— Маркано так не показалось, — возразил Либо. — Я видел, как он пару раз смотрел на нее. Это, конечно, немного, но здесь есть люди, которым она нравится.

— А тебе? — поинтересовался Пипо.

Либо замолчал. Пипо знал, что это значит. Мальчик думал и искал ответ. Большинство его сверстников сейчас подбирало бы слова, которые принесут им благосклонность взрослых и не вызовут беспокойства, — любимая детская игра в «притворялочки». А Либо пытался найти правду.

— Мне кажется, — заговорил он, — я понял, что ей не нужна ничья любовь. Как будто она здесь проездом и в любой день ее могут отозвать домой.