В углу парты появилось слово и, маршируя, двинулось по периметру экрана. Сначала оно было перевернуто и написано справа налево, но Эндер сумел прочесть его, прежде чем оно добралось до нижнего края экрана и встало, как положено: «Третий».
Эндер улыбнулся. Это он придумал, как посылать сообщения с экрана на экран и заставлять их маршировать, и этот метод очень нравился ему, даже когда тайные враги пользовались им, чтобы обзываться. Он не виноват, что родился Третьим. Идея принадлежала правительству, это они дали официальное разрешение – иначе как бы Третий вроде Эндера попал в школу? А теперь у него не было монитора. Эксперимент с кодовым названием «Эндрю Виггин» провалился. Мальчик был уверен, что они отменили бы постановление, разрешившее ему появиться на свет, если бы могли. Эксперимент провалился – сотрите файл.
Прозвенел звонок. Ребята захлопывали парты или лихорадочно допечатывали себе напоминания на следующий день. Кто-то переписывал задания в свои домашние компьютеры. Парочка крутилась у принтера, ожидая, что машина отпечатает то, что им хотелось бы показать. Эндер протянул руки над маленькой детской клавиатурой у края парты и подумал, а каково это – иметь большие руки, как у взрослого. Они должны быть такими неуклюжими, с толстыми неловкими пальцами, мясистыми ладонями. Конечно, у взрослых и клавиатура побольше, но как могут их толстые пальцы провести правильную линию, какая получалась у Эндера, – тонкую точную линию, спираль в семьдесят девять витков от центра до края парты, и чтобы ни один завиток не перекрывал другого. Да, ему было чем заняться, пока учительница болтала про свою арифметику. Арифметика! Валентина научила его арифметике, когда ему было три года.
– У тебя все в порядке, Эндрю?
– Да, мэм.
– Ты опоздаешь на автобус.
Эндер кивнул и встал.
Все ребята уже ушли. Но его будут ждать те, плохие. На его шее уже не было монитора, который видел то, что он видел, и слышал то, что он слышал. Теперь они могут говорить, что хотят. Могут даже ударить его – их больше никто не увидит, а значит, никто не придет на помощь Эндеру. У монитора были свои преимущества, ему будет их не хватать.
Конечно, заводилой оказался Стилсон. Он был не крупнее большинства ребят, но больше Эндера. И его окружали другие. Он никогда не ходил один.
– Эй, Третий.
«Не отвечай. Тебе нечего сказать».
– Эй, Третий, мы к тебе обращаемся. Третий, любитель жукеров, с тобой разговаривают.
«Не могу придумать ответа. Что бы я ни сказал, это разозлит их еще больше. Ничего не скажу».
– Эй, Третий, эй, сморкач, тебя вышибли оттуда, да? Думал, ты лучше нас, но потерял свою маленькую птичку, а получил пластырь на шею.
– Вы собираетесь пропустить меня? – спросил Эндер.
– Мы собираемся пропустить его? Мы что, должны пропустить его? – Они просто покатывались со смеху. – Да, конечно, мы тебя пропустим. Сначала мы пропустим кусок руки, потом задницу, потом, наверное, колено.
Остальные распевали:
– Потерял свою пташку, Третий, потерял свою милашку, Третий.
Стилсон толкнул Эндера одной рукой, а потом кто-то сзади пихнул его навстречу Стилсону.
– Лети, лети, птичка, – сказал кто-то.
– Теннис.
– Пинг-понг.
Эта затея добром не кончится. И Эндер решил, что будет лучше, если самым несчастным окажется не он, и, когда Стилсон протянул руку, чтобы снова его толкнуть, попытался схватить противника. Но промахнулся.
– Ух ты! Ты что, хочешь драться со мной? Хочешь драться, Тройка несчастная?
Стоявшие сзади кинулись на Эндера, чтобы удержать его, и схватили за плечи.
Эндеру было вовсе не до смеха, но он все же рассмеялся:
– Тебе нужно столько помощников, чтобы побить одного Третьего?
– Мы люди, а не третьи, жабья рожа. У тебя не хватит силы даже пукнуть по-настоящему.
Все-таки они отпустили его. И в ту же минуту Эндер высоко вскинул руку и ударил что было сил. Он попал Стилсону прямо в грудь. Тот упал. Эндер даже растерялся, так как не рассчитывал сбить противника с ног одним ударом. Ему не пришло в голову, что тот не принял драку всерьез и не был готов к настоящему отчаянному удару.
На мгновение остальные расступились. Стилсон лежал не двигаясь, и его дружки гадали, не умер ли он. А Эндер лихорадочно соображал, как предотвратить их месть. Они ведь встретят его завтра всей бандой.
«Я должен победить сейчас – раз и навсегда. Или придется драться с ними каждый день, и тогда мне не поздоровится».
Эндер в свои шесть лет знал неписаные законы ведения войны, знал, как должен вести себя мужчина. Нельзя бить беспомощного, лежащего на земле. Так поступают только звери.
Но все же он подошел к неподвижному противнику и ударил его снова, ногой под ребра. Стилсон застонал и откатился в сторону. Эндер снова подошел и снова ударил его ногой – в промежность. Теперь Стилсон не мог даже стонать, он свернулся клубком, слезы градом катились из его глаз.
Эндер холодно оглядел остальных.
– Собираетесь напасть все разом? Вместе вы, наверное, здорово меня побьете. Но вы должны помнить, как я поступаю с людьми, которые пытаются сделать мне больно. После того как вы меня побьете, вам останется только гадать, как именно я доберусь до каждого из вас и что из этого выйдет. – Он пнул Стилсона в лицо. – Это будет не так, – сказал он. – Это будет хуже.
Эндер повернулся и пошел. Никто не преследовал его. Он свернул за угол, в коридор, ведущий к автобусной остановке, успев при этом услышать, как мальчишки говорят за его спиной:
– Черт, ты посмотри, он весь белый.
Победитель прижался лицом к стене коридора и плакал, пока не пришел автобус.
«Я совсем как Питер. Стоило забрать у меня монитор, и я стал совсем как Питер».
2. Питер
– Все. Отработали. Как его дела?
– Когда живешь в чьем-то теле несколько лет, привыкаешь к нему. Теперь я смотрю на его лицо и не понимаю, что происходит там, внутри. Я не могу распознать его чувства по выражению лица, я привык ощущать их.
– Кончай, мы здесь не о психоанализе толкуем. Мы солдаты, а не экстрасенсы. Ты только что видел, как он вышиб дух из вожака этой шайки.
– Очень обстоятельно. Он не просто побил его, он его разбил. Как Мэйзер Ракхейм во…
– Знаю, знаю. То есть, по мнению комитета, он нам подходит.
– В основном. Надо еще посмотреть, как он поступит со своим братом теперь, когда у него нет монитора.
– С братом? А ты не боишься того, что его брат может сделать с ним?
– Ты сам говорил мне, что в этом деле мы не имеем права рисковать.
– Я снова просмотрел несколько старых записей. Ничего не могу с собой поделать – мне нравится этот парень. Боюсь, мы искалечим его.