Твой враг во тьме - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 43

– Слушай, – тоскливо спросил Дмитрий, – а вот если серьезно… Обмороки что – остались в восемнадцатом тире девятнадцатом веке? В наше время их вообще истребили как класс, да?

– В основном, – авторитетно кивнул Андрей. – Ты только представь, сколько тогда всего на себе дамы таскали. Нижние юбки – штук десять, не меньше. Потом платья – на булавках, заметь себе, потому что шить было слишком долго. И чтобы эти булавочки не кололись, надо было оставаться прямой как палка. А ткань была покрыта всякой тяжелой вышивкой из натуральных золотых и серебряных нитей или таким же металлическим кружевом… Носили корсеты, которые сдавливали тело, как «испанский сапожок». На голове парик весом этак в пять кэгэ, да еще с каким-нибудь парусником или корзиной цветов, прикрепленной на макушке. Да честно говорю! В конце восемнадцатого века, во времена Марии-Антуанетты, дамочки даже в каретах сидеть не могли из-за высоты своих причесок, приходилось на коленях стоять, иначе корабли не помещались. А кринолины? Знаешь, что это такое?

Дмитрий молча очертил широчайший круг вокруг бедер.

– Вот именно! И если в наивысшем обществе делали кринолины из китового уса, то для других это было расточительно. Гнули ивовые прутья, а то и обручи металлические вшивали в юбки. Теперь поговорим про обувь. Туфли носили в основном не кожаные, а шелковые. Каблук – сантиметров двенадцать по-нашему, подметка тоненькая, часто даже картонная. А их косметика? Натуральные жиры, натуральная сурьма на бровях, мука на лице – рисовая, но все-таки мука… И вот вообрази такую бедняжку. Даже в туалет толком не сходить! А если жара градусов тридцать? Рыцарю в железных латах было легче, чем этой мученице! Ну как тут не шлепаться в обморок на каждом шагу?! А в наше время – что? Ни бюстгальтера, ни даже трусишек некоторые не носят, наденут какую-нибудь растянутую майку или вообще сетку рыболовную на тело – и чешут в растоптанных кроссовках. Волосы можно наголо остричь, чтоб хлопот поменьше было. Хот-дог на ходу жует, курит, а то и пиво из горла хлобыщет. Да ее и атомной бомбой не прошибешь, а ты говоришь – обморок…

Дмитрий не выдержал – захохотал:

– Ты рассуждаешь как специалист!

– Нет, это моя бывшая супружница была специалистом – по истории костюма. А заодно и по обморокам. Вот и я вершков нахватался. Ну, впрочем, это все детали. Рассказывай дальше.

– Да что особо рассказывать? – Дмитрий снова помрачнел. – Она в обмороке, я на коленках вокруг кресла ползаю. И дернуло меня воскрешать ее, как в сказке «Спящая красавица», – поцелуем. И она, как в сказке, открыла глаза… Дальше поставим многоточие. Разумеется, она была не девица, но я на это не обратил никакого внимания: считал себя удостоенным, осчастливленным и все такое. Мгновенно поволок ее в загс: никто из моей родни и пискнуть не успел, а я уже был женат.

– А что, пищали бы?

– Да уж наверное. Невестка-то постарше была, поопытнее, к тому же москвичка, а они, знаешь, рождаются уже практичными, мудрыми и все понимающими. А матушка ее на меня и вовсе как на родного сына смотрела. Но было уже поздно… У Илоны – жену мою так звали – своего дома не было, она тоже у родственников каких-то жила. Мы сняли квартирешку, я бросил институт, конечно, сразу работать пошел, не мог же сидеть на шее у жены. Скоро узнал, что она забеременела. Малость струхнул, не скрою. Ни жилья, ни денег… Но я вообще против абортов, если не по здоровью, конечно, а Илона сказала, что врачи ей пригрозили: если сделает аборт, детей вообще может больше не быть, да и у самой какие-то там женские неполадки – нельзя, словом, ни в какую. Она с трудом все это переносила. Тошнило ее жутко…

– В обмороки падала… – с невинным видом пробормотал Андрей.

– Вот-вот, – усмехнулся Дмитрий. – Ты все сразу правильно понял. А я был сущий теленок и любил ее, конечно, крепко. Ох и крутился я тогда… Вкалывал день и ночь – устроился в одну авторемонтную мастерскую и заколачивал деньгу. Постепенно стал очень даже неплохо зарабатывать. Как-то поуспокоился: ничего, думаю, выживем. И впервые порадовался, что будет ребеночек. Я его, честно, хотел. И вот однажды прихожу с ночной смены, а дома никого. Ни записки, ничего, но видно, что Илона дома не ночевала. Ну, думаю, все: ей стало где-нибудь плохо, выкидыш или что, увезли по «Скорой». Я – на телефон, обзвонил все, что мог, – нигде ее не нашел, ни в одной больнице. Сижу как дурак, слезы на глазах. А тут как раз в газетах писали про какого-то маньяка, который нападал на беременных женщин… Можно представить, чего я тогда напридумывал. И вот сижу, значит, вожу так растерянно глазами по комнате и вижу, что верхний ящик серванта задвинут не до конца – наперекосяк. А Илона была такая аккуратистка, если что не на месте лежит или там шторка на окне криво задернута – ее прямо трясет. И меня успела вышколить. Я машинально встал и пошел закрывать этот ящик. И увидел, что ее старенькой косметички, где мы деньги держали, нет на месте. И знаешь, что я, дурак, тогда первым делом вообразил? Что в дом ворвались грабители, украли деньги. А ее скрутили, задушили и затолкали куда-нибудь в нишу. Я даже ниши побежал осматривать, ей-богу! Никакого трупа там не было, разумеется, но тут зазвонил телефон. Это была она. И такая раздраженная: «К тебе невозможно пробиться! Все время занято, занято! У тебя жена пропала, а ты с кем-то по телефону болтаешь!» – «Да я, – говорю, – как раз ищу ее, жену свою, по милициям да по «Скорым»…» Она засмеялась, а потом передала трубку мужчине. В общем, не помню дословно, до меня как-то все это плохо тогда доходило, но смысл был в том, что он мне очень благодарен. Оказывается, они с Илоной давно встречались, и ребенок был его, но потом они поссорились, он уехал и не знал, что она беременна. А теперь вернулся, все осознал – и никому не отдаст ни своей жены, ни своего ребенка. И я могу потребовать от него любой компенсации – он так и выразился.

– Это при том, что она все ваши денежки свистнула, как я понял? – уточнил Андрей.

– Да ну, чепуха, – махнул рукой Дмитрий. – На здоровье. В конце концов, я же для нее зарабатывал. Но самое удивительное, что я сразу этому мужику поверил. И как-то высветилось, прояснилось все в наших отношениях. И даже то, что она исподволь намекала: мол, врач не исключает преждевременных родов. И раздражительность ее, и сдержанность по отношению ко мне, и…

– И обмороки, – ехидно вставил Андрей.

– И обмороки, – согласился Дмитрий.

– А дальше что?

– Что же дальше могло быть? Я уехал из Москвы, вернулся в Арзамас к родителям, заочно закончил институт. Там в милиции поработал, они меня в Школу милиции все сватали. Я хоть в Нижний и уехал, но пошел в пожарные, а потом Разумихин сюда меня сосватал…

– А ты – меня, – закончил Андрей. – Все с тобой ясно, Димыч. Экий же ты, брат, скрытный, сколько лет вроде как в друзьях и вообще, а ни словом не обмолвился про такие дела.