Так оно и было, но Сашу это не успокаивало. Она считала, что
«кто скажет хоть слово» — самая вредная идея, какую может усвоить мальчик, собирающийся
стать королем. Поэтому она терпеливо учила его манерам и внимательно следила за
его поведением на пиру. И после, когда он уже ложился спать, она пришла к нему.
Она была хорошей матерью и сначала похвалила его поведение —
и действительно, оно было почти образцовым. Но она знала, что никто, кроме нее,
не поправит его, когда он еще боготворит ее. Поэтому она сказала:
«Ты делал одну вещь неправильно, Питер, и я не хочу, чтобы
ты вел себя так».
Питер лежал в постели и внимательно смотрел на нее своими
синими глазами.
«Что это, мама?»
«Ты не пользовался салфеткой, — сказала она. — Она лежала
сложенной возле твоей тарелки, и мне это не понравилось. Ты ел цыпленка руками,
и это правильно, потому что так делают все мужчины. Но потом ты вытер руки о
рубашку, и это было уже неправильно».
«Но папа… и Флегг… и все лорды…»
«Оставь в покое Флегга и всех лордов! — крикнула она так,
что Питер даже подпрыгнул в кровати. Он испугался, увидев сердитые розы,
мгновенно расцветшие на ее щеках. — Твой отец делает все правильно, потому что
он король, и ты, когда будешь королем, тоже будешь во всем прав. Но Флегг не
король, как бы он ни хотел им быть, и ты еще не король, а только маленький
мальчик, который не следит за собой».
Она увидела его испуг и улыбнулась. Потом погладила его по
голове.
«Успокойся, Питер, — сказала она. — Это мелочь, но и мелочи
важны, если ты собираешься стать королем. А сейчас принеси свою грифельную
доску».
«Но спать…»
«Подожди немного. Сначала принеси доску».
Питер сбегал за доской. Саша взяла мел и тщательно вывела
три буквы.
«Можешь прочитать это?»
Питер кивнул. Он уже знал многие буквы, но мог прочитать
всего несколько слов. И это было как раз одно из них.
«БОГ».
«Да, правильно. А теперь напиши его наоборот».
«Наоборот?»
«Вот именно».
Питер своим детским почерком выписал три буквы под четкой
надписью матери и очень удивился, увидев еще одно знакомое слово.
«ПЕС!
[1]
Мама, тут написано „пес“!»
«Да, — ее голос был грустен, и это сразу погасило
возбуждение Питера. Мать указала на два написанных рядом слова. — В человеке
две природы. Никогда не забывай об этом, потому что ты будешь королем, а,
король вырастает большим, как дракон после девятой линьки».
«Но отец вовсе не такой большой», — заметил Питер. Роланд
действительно был невысоким, да еще и кривоногим. К тому же перед собой он нес
солидный живот, налитый пивом и медом.
Саша улыбнулась.
«Король растет невидимо, Питер, как только ему на голову возложат
корону на Площади Иглы».
«Да?» — глаза Питера стали большими и круглыми. Он не
очень-то понимал, как это связано с салфеткой, но не жалел, что они уклонились
от довольно неприятной темы к такой интересной. К тому же он уже решил для
себя, что теперь всегда будет пользоваться салфеткой, раз это так важно для его
мамы.
«Да. Короли вырастают ужасно большими, поэтому они должны
особенно заботиться о том, чтобы не задеть тех, кто меньше их, просто
прогуливаясь или усевшись не в том месте. Плохие короли часто делают такое, и,
я думаю, даже с хорошими это иногда случается».
«Мама, я не по…»
«Тогда послушай еще. Божьи люди говорят, что наша природа
частью от Бога, а частью от Старика с копытами. Знаешь кто такой Старик с
копытами?»
«Это дьявол».
«Да. Но большинство плохих людей скорее похожи на псов, чем
на дьяволов. Псы добрые, но глупые, как и люди, когда они напьются. Когда псы
возбуждены или напуганы, они кусаются; так и люди, когда они возбуждены или
напуганы, дерутся. Псы — ручные животные, они слушаются хозяев, но если человек
только слушается, это плохой человек. Псы могут быть отважными, но могут и выть
от страха в темноте и убегать, поджав хвост. Пес так же лижет руку плохого
хозяина, как и хорошего, потому что не знает разницы между хорошим и плохим.
Пса тошнит, когда он ест отбросы, но он все равно продолжает их есть».
Она на минуту замолчала, быть может, вспоминая пир — как
мужчины и женщины, заливаясь пьяным смехом, кидали друг в друга объедками,
иногда отворачиваясь, чтобы стошнить на пол. Роланд делал то же самое, но она
знала, что его ей не изменить — даже если он пообещает ей вести себя иначе, он
все равно не станет другим человеком.
«Ты понимаешь меня, Питер?»
Мальчик кивнул.
«Тогда скажи, пользуются ли псы салфетками?»
Питер потупился и покачал головой. Разговор оказался не
таким приятным, как он подумал сначала. Время было позднее, он устал, и, должно
быть, от этого к глазам его подступили слезы. Он изо всех сил старался не дать
им прорваться, и ему это удалось. Саша заметила это и порадовалась за него.
«Не плачь об этой салфетке, любовь моя, — сказала Саша. Она
встала, с трудом поднимая свой располневший живот — до рождения Томаса
оставалось совсем немного. — Твое поведение почти безупречно. Любая мать
королевства гордилась бы своим сыном, будь он вполовину так же хорош, как ты. И
я горжусь тобой. И говорю тебе все это только потому, что когда-нибудь ты
станешь королем, и человеческие жизни будут зависеть от каждого твоего шага и
даже от снов, которые тебе приснятся. Они могут не зависеть от того,
пользуешься ли ты за столом салфеткой… но могут и зависеть. Иногда они зависят
и от меньшего. Поэтому я и прошу: что бы ты ни делал, помни о доброй части
своей природы. Это Божья часть. Обещаешь мне помнить о ней?»
«Обещаю, мама».
«Вот и хорошо, — она поцеловала его. — К счастью, я молода и
ты молод. Нам еще о многом предстоит поговорить, когда ты подрастешь».
Они так больше ни о чем не поговорили, но Питер не забыл
урок: с тех пор он всегда и везде пользовался за едой салфеткой.
Глава 7
И вот Саша умерла.
Но прежде чем она исчезнет из этой истории, необходимо
сказать о ней еще кое-что: у нее был кукольный дом. Очень большой и красивый,
целый маленький замок. Когда подошло время замужества, Саша старалась выглядеть
веселой, но, конечно, ей было жаль покидать свой дом в Западном баронате, где
она всех знала, — и еще она немного боялась. Она сказала матери: «Я никогда
раньше не выходила замуж и не знаю, понравится ли мне это».