Создатель Вселенных - читать онлайн книгу. Автор: Филип Хосе Фармер cтр.№ 16

Вольф пригнулся рядом с Ипсевасом. Между наполнением рта он сказал:

— Гистоихтисы очень удобны. Они кажутся почти чересчур хорошими.

— Господь придумал их для нашего и своего удовольствия, — ответил Ипсевас.

— Господь создал эту вселенную? — спросил Вольф.

Он больше не был уверен, что этот рассказ являлся мифом.

— Тебе лучше в это поверить, ответил Ипсевас.

Он выпил еще.

— Потому что, если ты не поверишь, Господь тебя прикончит. Вообще-то я сомневаюсь, что он влюбом случае позволит тебе продолжать жить. Он не любит незванных гостей.

Ипсевас поднял орех и предложил тост:

— За то, чтобы ты остался незамеченным им, и за внезапный конец и проклятие Господу.

Он выпил орех и прыгнул на Вольфа. Вольф был настолько захвачен врасплох, что не имел шанса защититься.

Он растянулся в выемке раковины, там где спал, с накрывшей его тушей Ипсеваса.

— Тихо! — Скомандовал Ипсевас. — Оставайся здесь, свернувшись в клубок, пока я не скажу тебе, что все в порядке. Это Око Господне.

Вольф сьежился, прижавшись к твердой раковине, и попытался слиться с внутренней тенью. Одним глазом он однако выглядывал и, таким образом увидел пронесшуюся неровную тень ворона, за которой последовало и само создание. Суровая птица промелькнула разок, развернулась и начала заходить на посадку на корме рыбы-паруса.

— Черт его побери! Он не может не заметить меня. — пробормотал про себя Вольф.

— Без паники! — призвал Ипсевас. — Ааа!

Раздался глухой стук, всплеск и пронзительный крик, заставивший Вольфа резко выпрямиться и стукнуться головой о раковину над ним. Сквозь вспышки света и тьмя он увидел, что ворон висит, обмякнув, в двух гигантских лапах. Если ворон был размером с орла, то его убийца, обрушившийся с зеленого неба, словно молния, показался в первую секунду шока таким же громадным, как птица рух. Зрение Вольфа выправилось и прояснилось, и он увидел орла со светло-зеленым телом, бледно-красной головой и бледно-желтым клювом. Он был в шесть раз массивнее ворона, и его крылья, каждое длиной по меньшей мере в тридцать футов, тяжело хлопали, когда он старался подняться повыше от моря, в которое ракетный удар занес и его самого и его добычу. С каждым мощным взмахом он поднимался на несколько дюймов выше.

Вскоре он начал набирать высоту, но прежде чем убраться слишком далеко, он повернул голову и позволил Вольфу увидеть его глаза. Они были черными щитами, отражавшими пламя смерти. Вольф содрогнулся. Никогда он не видел такой обнаженной жажды убивать.

— Ты вполне можешь содрогаться, — утешил его Ипсевас.

Его ухмыляющаяся голова просунулась в пещеру раковины.

— Это одна из пташек Подарги. Подарга ненавидит Господа и напала бы на него сама, будь у нее шанс, даже если бы знала, что это станет ее концом, чем оно и стало бы. Она знает, что не может приблизиться к Господу, но она может сказать своим птичкам, чтобы они питались Очами Господа, что, как ты видел, они и делают.

Вольф покинул каверну в раковине и некоторое время постоял, следя за съеживавшейся фигурой орлицы и ее добычи.

— Кто такая Подарга?

— Она, подобно мне, одно из чудищ Господа. Она тоже некогда жила на берегах Эгейского моря. Она была прекрасной молодой девушкой. Это было, когда жили великий царь Приам, богоподобный Ахилл и хитроумный Одиссей. Я знал их всех. Они оплевали бы критянина Ипсеваса, некогда храброго моряка и копьеносца, если бы они могли увидеть меня теперь. Но я говорил о Подарге. Господь забрал ее в этот мир, создал чудовищное тело и поместил в него ее мозг. Она живет где-то там, в пещере на самом склоне горы. Она ненавидит господа. Она также ненавидит все нормальные человеческие существа и поедает их, если ее птички не добираются до них первыми. Но больше всех она ненавидит Господа.

Это кажется было все, что знал о ней Ипсевас, за исключением того, что имя ее до того, как ее похитил Господь, было не Подарга. Он также помнил, что был хорошо знаком с ней.

Вольф принялся распрашивать дальше, потому что его заинтересовало то, что Ипсевас мог рассказать ему об Агамемноне, Ахилле, Одиссее и других героях гомеровского эпоса. Он сказал зебрилле, что предполагалось, что Агамемнон был историческим персонажем. Но что насчет Ахилла и Одиссея?

— Они и в самом деле существовали? — спросил Вольф.

— Конечно, существовали.

Он крякнул, а затем продолжал:

— Я полагаю, тебе любопытно узнать о тех днях, но я мало что могу рассказать тебе. Это было слишком давно, слишком много праздных дней. Дней, веков, тысячелетий — один Господь знает. А также слишком много выпито.

Весь остальной день и часть ночи Вольф пытался выкачать из Ипсеваса все, что он знал, но мало что получил за свои хлопоты. Заскучавший Ипсевас выпил половину своего запаса орехов и наконец захрапел. Из-за горы пришел зеленовано-золотой рассвет.

Вольф уставился на воду, такую прозрачную, что он мог видеть сотни тысяч рыб фантастических очертаний и роскошных цветов. Из глубины поднялся ярко-оранжевый тюлень, существо, похожее на живой бриллиант во рту. Рванул назад отброшенный тюленем спрут с пурпурными жилами. Далеко внизу появилось на секунду что-то огромное и белое, а затем нырнуло обратно на дно.

Вскоре до него донесся рев прибоя, и показалась тонкая белая линия пены у подножия Тфйяфайявоэда. Гора, казавшаяся такой гладкой на большом расстоянии, была теперь изломана трещинами, выступами и пиками, вздымавшимися откосами и застывшими каменными фонтанами. Тайяфайявоэд все рос и рос, и казалось он висел над миром.

Вольф растолкал Ипскваса, пока зебрилла, стеная и бурча, не поднялся на ноги. Он поморгал покрасневшими глазами, почесался, откашлялся, а затем протянул руку за новым пуншорехом.

Раконец, по настоянию Вольфа, он так вырулил рыбу-парус, что ее курс лег параллельно подножию горы.

— Я когда-то был знаком с этим районом, — сказал он. — Некогда я думал влезть на гору, найти Господа и попытаться…

Он помолчал, почесал голову, вздрогнул и закончил:

— Убить его! Вот! Я знал, что могу вспомнить это слово. Но это было бесполезно. У меня не хватило духу попробовать совершить это в одиночку.

— Теперь с тобой я, — заметил Вольф. Ипсевас покачал головой и выпил еще.

— Теперь — не тогда. Если бы ты был со мной тогда… Ну, что толку болтать? Ты тогда даже еще не родился. Тогда еще не подился и твой пра— пра-пра-дед. Нет, теперь уж слишком поздно.

Он замолчал, занявшись направлением рыбы-паруса через отверстие в горе.

Огромное создание внезапно отклонилось от курса. Хрящевой парус сложился у мачты из жесткого как кость, хряща, тело поднялось на огромной волне, а затем они оказались в спокойных водах узкого, крутостенного и темного фиорда.