Анжелика в Новом Свете - читать онлайн книгу. Автор: Анн Голон cтр.№ 59

При одной только мысли, что им не удастся утолить свою жажду мести, их охватывало негодование, они начинали волноваться и громко роптать, выражая свое недовольство.

Какой-то особенно возбужденный молодой ирокез подскочил к Флоримону и, схватив юношу за густые волосы, с ножом в руке описал над его головой очень выразительный круг, словно собирался снять с него скальп. Анжелика, похолодев от ужаса, с трудом сдержала крик. Но Флоримон, подражая отцу, сохранил полное хладнокровие. Анжелика с восхищением смотрела на своего старшего сына, на его тонкий, чеканный профиль, который вырисовывался на фоне лазурного неба, и, охваченная волнением, подумала, что это сын Жоффрея де Пейрака. Оттого что в то лето на берегу Гаронны, под звездным небом Аквитании, он сделал ее своею женою, в жилах этого юноши текла его доблестная и благородная кровь. И она с гордостью подумала: это наш сын!

В душе она была спокойна за Флоримона, но Кантора находила еще слишком юным для участия в подобных церемониях, правда, держался он отважно, стоял не шелохнувшись, со знаменем в руках, и только пот градом катился по его пухлым щекам. Анжелике так бы хотелось, чтобы он сидел сейчас рядом с ней, вместе с другими детьми, но он, конечно, никогда бы не простил матери, узнай он ее мысли.

Беспокоилась она и за своего «подопечного» Уттаке. Трудно было представить себе, что в его состоянии можно выдержать столько часов этих напряженных переговоров.

— О, за него не беспокойтесь, — сказал ей Элуа Маколле, с которым она поделилась своими опасениями. — Этот народ я знаю. У них у каждого в запасе несколько жизней. Вам кажется, что ему приходит конец, а он, может, только сейчас и оживает…

— И все-таки вы не могли бы отнести ему напиться? — попросила его Анжелика. — Ведь если, не дай бог, он умрет во время переговоров, это не улучшит наших дел!

Канадец выполнил ее просьбу, он отнес воду в сосуде, выдолбленном из тыквы, вождю могавков, так счастливо избежавшему гибели от руки врагов. Этот знак внимания, казалось, пришелся ему по душе.

Ирокезы молчали. Они переживали рассказ Уттаке об убийстве их вождей, и их живое воображение рисовало им все подробности коварного ночного набега врагов. Время от времени кто-нибудь задавал вопрос, и затем снова все погружались в раздумье.

Наконец, Жоффрей де Пейрак встал и начал говорить. Он часто прерывал свою речь, чтобы Никола Перро мог не спеша, сохраняя торжественность, перевести каждое его слово, и чтобы ее слышали даже те, кто стоял вдали, у самой реки.

— Теперь слушайте меня все. Я знаю, что законы священной мести запрещают вам касаться еды до тех пор, пока убитые не будут отомщены. Вы только что выиграли бой у патсуикетов, вы разгромили их и полностью уничтожили. Вы можете считать, что выполнили свой долг перед покойными вождями, ибо виновны во всем только патсуикеты, и они теперь жестоко наказаны. Я знаю, что ненависть ко мне переполняет ваши сердца. Но я говорю вам, что, заключив дружественный союз со Сванисситом, я и после его смерти считаю вас своими друзьями. Как видите, я встречаю вас без всякого страха. Я не хочу оскорблять память вашего великого вождя и считать вас, его братьев, своими врагами, конечно, если вы сами не проявите враждебности по отношению ко мне. Прежде всего я приготовил вам еду. Вы прикоснетесь к ней лишь тогда, когда сердца ваши успокоятся и вы убедитесь, что ваша честь восстановлена. Тогда вы насытитесь ею. Здесь двадцать глиняных кувшинов с маисом, четверть лося, два медведя, а также тыквы и сухие ягоды, чтобы ваш сагамит получился душистым. Вы должны подкрепиться, воины, ибо вы так устали от битв и долгого перехода, что, ослепленные гневом, не думаете о будущем своего народа.

Какой-то индеец встал и начал злобно возражать де Пейраку, но стоявшие рядом заставили его замолчать. Было ясно, что они сгорают от любопытства, что же еще приготовил для них Человек Гром.

— Здесь топоры и английские ножи, чтобы вам было чем защищаться, два бочонка пороха и пуль, три фитильных мушкета и кремневое ружье.

— Ты и Сванисситу подарил ружье! — крикнул кто-то.

— Оно останется с ним навечно, он возьмет его с собою в Страну Великих Охот. А вот здесь вы найдете то, чем можете воспользоваться сейчас же. Не отказывайтесь и не улыбайтесь презрительно. Здесь виргинский табак, и нет ничего бесчестного в том, чтобы выкурить трубку, прежде чем решить: война или мир. Табак только придаст вам мудрости.

Уттаке и Тахутагет, посовещавшись между собой, взяли трубки. Слишком велико было искушение для индейцев, у которых от слабости кружилась голова и минутами мутился разум. Никола Перро, Мопертюи и его сын, Пьер-Жозеф, раздали индейцам связки сухих листьев табака и несколько трубок, которые индейцы передавали друг другу.

— Я вас на минутку покину, — сказал Маколле женщинам. — Пойду потолкаюсь среди этого сборища. Вроде жареным не так пахнет… Этим надо пользоваться.

Он прикурил трубку у одного из ирокезов, уселся среди них и завел беседу, словно с добрыми соседями. Никола Перро и Мопертюи с сыном, спустившись к реке, шумно здоровались со знакомыми индейцами.

У Анжелики замерло сердце, когда она увидела, как эти мужественные люди, безоружные, расхаживают среди кипящей злобой толпы врагов.

Ирокезы жадно курили. Завитки голубого дыма поднимались над ними, и чувствовалось, как под волшебным действием табака укрощаются их сердца и в легком опьянении тонут скорбь и ненависть.

Почти в полном молчании прошло около часа, только слышалось, как у реки голосисто кричат дикие гуси.

Кто-то тронул Анжелику за руку. Это вернулся старый Маколле, он показал ей на солнце, уже клонившееся к горизонту.

Анжелика с тревогой взглянула на мужа. Его душил приступ надсадного кашля. В течение стольких часов он непрерывно говорил, и его больное горло не выдержало.

Ей безумно хотелось быть сейчас рядом с ним, чтобы он чувствовал в эти тяжелые минуты ее любовь, ее горячую преданность. Как самоотверженно борется он, спасая их жизнь! Господи, одержит ли он, наконец, победу?

Вдруг со своего места решительно поднялся старый Тахутагет и с гневом произнес слова, которые тут же перевел Перро:

— Вот что заявляет Тахутагет от имени Союза пяти племен. Неужели ты думаешь, Текондерога, что своими подарками ты можешь возместить нам утрату наших возлюбленных вождей? Ты предлагаешь нам пищу и щедро одариваешь нас, а они от тебя приняли только позор и смерть.

При этих словах зловещий гул снова прокатился по рядам краснокожих воинов. И снова лицом к лицу с опасностью встал Жоффрей де Пейрак. Силы его казались неиссякаемыми; когда он заговорил, его глухой голос звучал с убедительной страстностью, которая зажигала Никола Перро, и тот торжественно и проникновенно доносил его слова до ирокезов:

— Вы ошибаетесь, ирокезские воины! Не только смерть и позор нашли ваши вожди в Катарунке. Да будет вам известно, что, с тех пор как Священная долина приняла в свое лоно ирокезские племена, ни один из ваших вождей не отправлялся в Страну Великих Охот с такими богатейшими дарами и почестями, как они… Вы, конечно, с тоской и горечью думаете, что они умерли вдали от родных мест и вы не сможете даже завернуть их тела в меховые одеяла, и вам нечего дать им с собой, провожая в столь долгий путь. Так вот! Смотрите же!