Искушение Анжелики - читать онлайн книгу. Автор: Анн Голон cтр.№ 107

Взгляды всех присутствующих обращались то к ней, то к двум мужчинам, стоявшим бок о бок на балконе, и трясущиеся губы Анжелики, растерянность, невольно мелькавшая в ее глазах, все более беспокоили, сбивали с толку людей…

Колен, по-прежнему невозмутимый, скрестив руки на груди, продолжал смотреть вдаль поверх голов волнующейся толпы. Его осанка была столь величественна, отличалась таким неподдельным благородством, что его трудно было узнать.

Напрасно искали в нем черты Золотой Бороды, разнузданного пирата, вооруженного до зубов виновника кровавых злодеяний. Рядом с ним, как бы защищая и покрывая своим могуществом, стоял граф де Пейрак, с надменным любопытством и чуть заметной улыбкой наблюдая за результатами задуманного им спектакля.

— Посмотрите на этих трех, — возопил срывающимся голосом Берн, указывая на Анжелику и двух мужчин, — посмотрите на них! Они нас надувают, обманывают нас, издеваются над нами…

Он вертелся как безумный, вне себя от возмущения, а затем сорвал шляпу и запустил ее в толпу.

— Да посмотрите же на этих трех лицемеров! Они что-то еще задумали… До каких пор нас будут водить за нос эти люди? Разве вы забыли, какой бесстыдный народ эти католики?! Они пойдут на все, чтобы осуществить замыслы, порожденные их изворотливыми умами идолопоклонников. Это поразительно! Братья, неужели вы согласитесь с этим незаконным решением, с этим смехотворным, оскорбительным приговором?.. Неужели вы согласитесь попасть в зависимость от самого гнусного субъекта, с каким нам когда-либо приходилось сталкиваться? Неужели вы согласитесь принимать в наших стенах этого преступника, этого распущенного типа, которого нам хотят навязать как колониста?..

— А твои преступления. Золотая Борода! — прорычал он, повернувшись в порыве ненависти к Колену.

— А твои, гугенот! — ответил тот, наклонившись над балюстрадой и вонзив голубой клинок своего взгляда в глаза протестанта.

— Мои руки не испачканы кровью ближних, — возразил Берн надменным тоном.

— Как бы не так… Здесь нет никого, чьи руки не были бы замараны кровью ближних. Поищи как следует, гугенот, и ты вспомнишь тех, кого принес в жертву, убил, растерзал, задушил своими собственными руками. Как бы глубоко и далеко ты их ни спрятал, поищи их, гугенот, и ты увидишь, как выплывут на поверхность твои преступления и их жертвы с мертвыми глазницами и заломленными руками.

Берн воззрился на него в молчании. Затем пошатнулся, словно от удара молнии, и отступил назад. Громовой голос Патюреля вызвал в нем воспоминания о тайной борьбе, которую вели гугеноты в Ла-Рошели на протяжении более века. А они вдруг словно почувствовали смердящую вонь морских колодцев, куда сбрасывали трупы полицейских агентов и иезуитов.

— Да, — продолжил Колен, прищуривая глаза, чтобы лучше видеть своих противников, — я знаю. Я хорошо знаю. Вы вынуждены были защищаться! Но убивают ВСЕГДА, защищая себя. Себя, своих близких, свою жизнь, свою цель, свои мечты. Очень редко убивают только из злых побуждений. Но снисхождение грешника к своим ошибкам может разделить лишь Бог, так как только для него открыты все души и сердца. Человек всегда встретит на своем жизненном пути брата, который скажет ему: «Ты — убийца. Я — нет!». Но этого в наше время не существует, нет человека, который бы никогда не убивал. В наше время на руках человека, достойного этого имени, всегда есть пятна крови. Я сказал бы даже, что убийство — это задача и неотъемлемое право мужчины, получаемое им при рождении, поскольку наше время — это время волчьих законов, хотя Христос уже побывал среди нас. Перестаньте же говорить о соседе:

«Ты преступник, я же — нет!» Вы вынуждены убивать, но в вашей власти хотя бы работать для жизни… Вы спасли ваши жизни, гугеноты Ла-Рошели, вам удалось ускользнуть от своих палачей! Откажете ли вы другим, тем, кто, как и вы, был обречен, в том шансе, который получили вы, пусть вы и считаете себя избранниками божьими» единственно достойными выжить?..

Ларошельцы, которых тирада Колена застала врасплох, начали понемногу приходить в себя, и их взгляды обратились к экипажу «Сердца Марии». Тут уж сбить их с толку было не так просто.

К балкону подошел господин Маниго.

— Оставим в стороне ваши рассуждения о так называемых преступлениях, которыми запятнаны наши руки. Бог не оставит своих праведников. Но не хотите ли вы сказать, месье, — произнес он, особо подчеркнув слово «месье», что вы предполагаете.., навязать нам с согласия графа де Пейрака также и сосуществование здесь, в Голдсборо, с этими опасными негодяями, которые составляли ваш экипаж?

— Вы очень ошибаетесь насчет моего экипажа, — возразил Колен. — Большинство из них — честные люди, которые отправились со мной в это плавание как раз в надежде стать колонистами и получить наконец возможность бросить якорь в подходящем месте, где им предложили бы добрую землю да хорошую женщину в жены. Даже право собственности на те места, где вы проживаете, было оплачено мной и ими звонкой монетой и подтверждено контрактами. К несчастью, произошло явное недоразумение, и я теперь полагаю, что был обманут моими парижскими банкирами, которые указали мне именно это место в Голдсборо, как никем не занятое и принадлежащее французам. Если верить пергаментам, мы имеем на эти участки больше прав, чем вы, реформатские беженцы, и месье де Пейрак признал это, но высокопоставленные невежды Франции, видимо, забыли, что Бредский договор оставил их под юрисдикцией англичан. Я тоже признаю это и склоняюсь перед судьбой. Бумаги можно выбросить или пустить в ход, если захотеть. Другое дело земля. Слишком много добрых людей стали жертвами промахов невежд.., или интриг жуликов, дурачивших доверчивых людей.

Месье де Пейрак готов представить вам доказательства справедливости того, о чем я вам сообщил, и обсудить это с вами в частном порядке. Что же касается принятых нами совместно решений и заключенных контрактов о взаимных обязательствах, дело уже сделано, и нет смысла к нему возвращаться. Остается только подумать всем вместе, как употребить их ради добра, а не ради зла.

Голос Колена, неумолимый, но вкрадчивый, действовал успокаивающе, пресекая в зародыше всякую попытку протеста, а взгляд его неудержимо притягивал внимание.

«Свершилось, — подумала Анжелика, чувствуя, как непроизвольная дрожь пронизывает ее с головы до ног, — свершилось, он покорил их, он держит их всех в своих руках…»

Сила красноречия Колена Патюреля, его поразительное влияние на толпу всегда были его главным оружием. И вот сейчас он мастерски его использовал. Склонившись к толпе, доверительным тоном, но достаточно громко он добавил:

— Я открою вам одну истину, которую я усвоил, когда был в рабстве у сарацинов. Я имею в виду ненависть, какую питают друг к другу дети Христа, христиане. Она далеко превосходит, скажем, неприязнь между мусульманами и язычниками!.. Я понял, что все вы, кем бы вы ни были, — христиане, раскольники, еретики, католики — все вы одинаковы в одном: вы готовы, словно шакалы, пожрать своих собратьев ради одной-единственной запятой в ваших догмах. Я уверяю вас, что Христос, кому вы якобы служите, не хотел этого, это было бы для него несчастьем…