Добрые помыслы его близких, точно снаряды, пущенные по
неверно рассчитанной траектории, не попадали в цель; Луис их не чуял. Он
смотрел телевизор. Комедий этих он никогда не видел, лишь был наслышан о
модных, бесконечных сериалах: вот семья негров, вот семья белых, вот малыш,
превосходящий умом богатеев родителей, вот одинокая женщина, вот замужняя, а
вот разведенная. Луис терпеливо просмотрел каждую из восьми серий, от начала до
конца, лишь изредка поглядывая в окно, за которым во тьме бушевал ветер.
Посмотрев новости в одиннадцать часов, он наконец выключил
телевизор и отправился совершить задуманное (а задумал он это, очевидно, еще
тогда, когда увидел на шоссе сынишкину шапку, полную крови). Опять его
прохватил озноб, еще сильнее прежнего, но в душе уже затеплился огонек желания,
он разгорится до неистовой, необоримой страсти. Неважно. Пока этот огонек
согревает, помогает собраться с духом. Он завел мотор. Да, пожалуй, прав Джад:
проклятое место снова полнится темными силами. Даже сейчас здесь, у гостиницы,
чуял Луис колдовские чары, они подталкивают, подгоняют.
А СУМЕЛ БЫ Я ОСТАНОВИТЬСЯ?
СУМЕЛ БЫ? ЕСЛИ БЫ ДАЖЕ ЗАХОТЕЛ?
48
— Рейчел, ты сама не знаешь, чего хочешь, — увещевала Дора
дочь. — Ты сейчас устала, издергана… Выспись хорошенько, и все…
Рейчел лишь мотала головой. Никак не объяснить матери,
почему нужно вернуться домой. Так внезапно, будто ниоткуда, прилетает ветер,
легонько колышет траву, с каждым дуновением сильнее, настойчивее. Вот ветер уже
воет под карнизом, вот уже ходуном ходят стены. Ясно: то не ветер, а ураган
налетел невесть откуда. Еще чуть-чуть и повалится, рассыплется дом.
В Чикаго шесть вечера. А в Бангоре уже близится ночь. Луис
заканчивает неаппетитный, но обильный ужин.
Рейчел и Элли тоже за столом, но есть им совсем не хочется.
Всякий раз Рейчел поднимает глаза и встречается с вопрошающим, суровым взглядом
дочери: что собираешься делать, как будешь вызволять папу из беды?
Она еще надеялась: вот-вот позвонит Джад, скажет, что Луис
вернулся домой… Телефон и впрямь зазвонил. Рейчел так и подскочила, а Элли чуть
не выронила стакан с молоком. Увы, звонила приятельница Доры по гольф-клубу:
благополучно ли та долетела.
Не допив кофе, Рейчел встала, бросив салфетку на стол.
— Пап… мам… простите, но мне нужно домой. Прямо сегодня,
сейчас, если на самолет успею.
Старики воззрились на дочь, а Элли совсем по-взрослому
облегченно вздохнула и прикрыла глаза. Наверное, это могло бы вызвать улыбку,
будь лицо у девочки не таким измученным и изжелта-бледным.
Нет, старики не поняли. И Рейчел долее не в силах все им
растолковывать: как из жиденького ласкающего траву ветерка вдруг вырастает
смерч, способный смять в лепешку даже стальной ангар. И Элли, конечно же, не из
программы новостей узнала о Викторе Паскоу, не оттуда попало к ней в
подсознание это имя.
— Рейчел, дорогая моя, — заговорил отец. Мягко и
доброжелательно, будто успокаивая разошедшуюся истеричку. — Просто ты очень
сильно переживаешь смерть сына. И ты, и Элли. И никто в вас камня не бросит. Но
ведь ты сама себя изведешь вконец…
Рейчел не ответила. Подошла к телефону, нашла в справочнике
раздел АВИАКОМПАНИИ. Набрала номер «Дельты». Дора стояла рядом и все бубнила,
что, дескать, нужно все обдумать, хорошенько «обмозговать», составить план
действий… Элли стояла позади, смотрела все так же угрюмо, но появилась во
взгляде и надежда, отчего у Рейчел прибыло сил и решимости.
— «Дельта» слушает вас, — проворковала телефонная трубка. —
Меня зовут Ким, рада буду вам помочь.
— Спасибо, — откликнулась Рейчел. — Мне необходимо сегодня
ночью из Чикаго в Бангор… дело безотлагательное. Не могли бы вы составить мне
маршрут со всеми пересадками?
— Попробую, — неуверенно ответила трубка.
— Будьте любезны, очень прошу! — Голос у Рейчел дрогнул. —
Может, кто сдал билеты, я на любые условия согласна.
— Хорошо. Подождите, пожалуйста. — И в трубке воцарилась
тишина.
Рейчел закрыла глаза. Вдруг чьи-то холодные пальцы коснулись
ее плеча. Рейчел так и вскинулась — рядом оказалась дочь. Ирвин с Дорой стояли
поодаль, глядели на Рейчел с Элли и перешептывались. ТАК СМОТРЯТ, БУДТО МЫ
ЧОКНУТЫЕ, досадливо подумала Рейчел и с натугой улыбнулась дочке.
— Мам, не поддавайся им, — тихо сказала та. — Ну,
пожалуйста!
— Ни за что, сестренка. Ты же старшая! — вспомнила Рейчел
былую семейную присказку и осеклась: «старшей» они начали величать Элли после
рождения Гейджа. Но сейчас… какая ж она старшая?
— Молодец, мам.
— Мне ведь очень нужно поехать, правда?
Элли лишь кивнула.
— Доченька, я тебе верю. Но помоги мне, расскажи подробнее.
Это всего лишь сон?
— Нет… Это… все сейчас во мне. Ну, как ты, мамулечка, не
понимаешь? Это… вроде… ну…
— Вроде ветра, который все в тебе колышет?
Элли сокрушенно вздохнула.
— Но ты хотя бы можешь назвать, кого, что ты видела?
Элли задумалась.
— Папу, Чера, Гейджа. Больше никого не помню. — И Элли
покрутила головой. — Не помню, как они все вместе оказались.
Рейчел крепко обняла дочь.
— Все обойдется, вот увидишь.
Но на душе по-прежнему было тяжело.
— Вы слушаете? — ожила телефонная трубка.
— Да, да, конечно! — Рейчел одной рукой обнимала дочь,
другой вцепилась в трубку.
— Похоже, вам удастся долететь до Бангора. Только прибудете
поздно ночью.
— Неважно, — бросила Рейчел.
— Пожалуйста, возьмите ручку и запишите. Маршрут у вас
сложный.
— Да, слушаю. — Рейчел выудила из комодного ящика огрызок
карандаша и схватила какой-то конверт — на обратной стороне можно писать.
Она долго и внимательно слушала, тщательно записывала. Когда
диспетчер закончила говорить, Рейчел улыбнулась, свернула большой и
указательный пальцы колечком, дескать, вроде бы все в порядке, Элли. ВРОДЕ БЫ.
Пересадки, предстоящие ей, были, что называется, впритирку. А в Бостоне, чтобы
пересесть с самолета на самолет, ей отводилось несколько минут.
— Пожалуйста, закажите мне все эти билеты. И большое вам
спасибо.
Ким записала номер кредитной карточки Рейчел. Наконец
разговор окончился. Рейчел, хоть и наволновалась, но зато на сердце полегчало.
Она взглянула на отца.