Земля - читать онлайн книгу. Автор: Эмиль Золя cтр.№ 12

Когда г-н Шарль вошел в кухню, где молоденькая служанка готовила яичницу, наблюдая в то же время за сковородой, на которой поджаривались в масле несколько жаворонков, все, даже старик Фуан и Делом, сняли шляпы и были, по-видимому, очень счастливы пожать протянутую им руку.

— Черт возьми! — воскликнул Гробуа, чтобы польстить хозяину. — Какая у вас чудесная усадебка, господин Шарль… И подумать только, за какие гроши она вам досталась. Да, нечего говорить, вы ловкач, настоящий ловкач!

Г-н Шарль надулся, как индюк.

— Случай, господа! Находка! Усадьба понравилась нам, к тому же госпожа Шарль непременно хотела кончить остаток своих дней на родине… Я же всегда подчинялся тому, что диктуется призывами сердца.

«Розбланш», как называлась усадьба, была прихотью одного буржуа из Клуа, только что ухлопавшего на нее около пятидесяти тысяч франков; но еще не успели высохнуть краски, как его хватил апоплексический удар. Хорошенький дом, расположенный на краю косогора, был окружен садом в три гектара, спускавшимся до самой Эгры. В такой дыре, как Ронь, на самой границе унылого босского края, усадьба эта не могла найти ни одного покупателя, и поэтому г-ну Шарлю удалось купить ее за двадцать тысяч франков. Он блаженно удовлетворял здесь все свои склонности: в реке водились форели и чудесные угри, в саду с любовью выращивались разные сорта роз и гвоздики, и, наконец, под его личным присмотром содержался большой птичий садок, наполненный певучими обитателями местных лесов. Состарившаяся нежная чета проживала здесь двенадцатитысячную ренту в полном довольстве и смотрела на это, как на заслуженную награду за тридцать лет трудовой жизни.

— Правда ведь? — добавил г-н Шарль. — По крайней мере, люди знают, кто мы такие!

— Ну, конечно, о вас хорошая слава, — ответил землемер. — Ваш капиталец сам говорит за вас.

Все другие подтвердили его слова:

— Конечно, конечно.

Тогда г-н Шарль велел служанке подать стаканы. Он сам спустился в погреб, чтобы принести оттуда две бутылки вина. Тем временем гости повернули носы к сковородке, на которой шипели жаворонки, и вдыхали шедший от них приятный запах. Пили они с важностью, прополаскивая вином рот.

— Тьфу ты пропасть! Сразу видно, что не здешнее… Важнецкое вино!

— Ну-ка еще глоточек… За ваше здоровье!

— За ваше!

Когда они поставили стаканы на стол, появилась г-жа Шарль, дама шестидесяти двух лет, почтенного вида, с белоснежными лентами на чепце. У нее, как у всех Фуанов, было мясистое лицо с толстым носом, но цвет лица был бледный, чуть-чуть подернутый румянцем, и как бы говорил о монастырском спокойствии и душевной кротости. Она выглядела как старая монахиня, которая всю свою жизнь провела в келье. С нею вместе, тесно прижавшись к бабушке, вышла и Элоди, проводившая в Рони двухдневный отпуск. Девочка была крайне смущена и застенчива до неловкости. Истощенная худосочием, слишком высокая для своих двенадцати лет, одутловатая, с редкими и бесцветными от малокровия волосами, — она казалась совершенно отупевшей от тяготевших над нею забот о сохранении ее нравственности.

— Вот как! Вы у нас? — сказала г-жа Шарль. Медленно и с достоинством протягивая свою руку брату и племянникам, она как бы подчеркивала отделяющее их друг от друга расстояние.

И, сразу забыв об их присутствии, она повернулась к двери:

— Входите, входите, господин Патуар… Животное находится тут.

Это был ветеринар из Клуа, маленький, тучный человек с сизо-багровым лицом, со стриженой головой и пышными усами отставного унтер-офицера. Он также попал под дождь и только что приехал в своем забрызганном грязью кабриолете.

— Бедняжку вчера начала трясти лихорадка, — продолжала г-жа Шарль, доставая из теплой печи корзинку с издыхающим старым котом, — и я немедленно написала вам… Да, он уж не так молод, ему чуть ли не пятнадцать лет. Он у нас десять лет был в Шартре, но в прошлом году моя дочь должна была отказаться от него. Я привезла его сюда, потому что он начал забываться во всех углах лавки.

Лавка была придумана специально для Элоди, которой говорили, что у ее родителей кондитерское дело, отнимающее у них все время, так что они не могли даже принимать ее у себя. При этих словах крестьяне даже не улыбнулись, так как в Рони вошло в поговорку: «Ферма г-на Урдекена не стоит лавочки г-на Шарля». Широко раскрыв глаза, они смотрели на старого желтого кота, исхудавшего, облезлого и жалкого, — кота, который спал на всех постелях дома на Еврейской улице и которого ласкали и щекотали жирные руки пяти-шести поколений женщин. В течение долгого времени он был любимым котом, завсегдатаем гостиной и отдельных номеров, лизал остатки помады, пил воду из туалетной посуды, присутствовал при всем происходившем там в качестве безмолвного мечтателя и видел многое своими суженными зрачками с золотистым ободком.

— Я вас очень прошу, господин Патуар, вылечите его, — закончила свою речь г-жа Шарль.

Ветеринар выпучил глаза, наморщился и, сделав гримасу добродушно-грубого пса, воскликнул:

— Что? За этим меня и вызывали? Вылечу я вам его! Привяжите ему камень на шею и отправьте-ка его в воду.

Элоди разрыдалась. Г-жа Шарль от негодования не знала, что делать.

— Да ведь от вашего котика уже вонь идет. Разве можно держать эту мерзость в доме? Он вас всех заразит холерой… Утопите его.

Однако, уступая старой разгневанной даме, он в конце концов уселся за стол и стал писать рецепт, мыча себе под нос:

— Мне-то, разумеется, что же, если вам доставляет удовольствие заразиться. Лишь бы заплатили, а на все остальное наплевать. Вот-с, получайте! Это вы будете ему вливать в глотку через час по лежке, а этим вы два раза поставите ему клизму — одну сегодня вечером, другую завтра.

Г-н Шарль начинал уже заметно волноваться. Жаворонки подгорали, а служанка, устав взбивать яичницу, стояла в ожидании. Он торопливо сунул Патуару шесть франков, полагающихся за визит, и предложил остальным посетителям допить вино.

— Пора завтракать… Так, значит, до приятного свидания! Дождь уже перестал.

Гости вышли с сожалением, а ветеринар, влезая в свой ветхий экипаж, повторил еще раз:

— На такого кота жалко даже веревки, чтобы его утопить! Но, конечно, раз деньги некуда девать…

— Да, б…ские деньги. Легко нажито, легко и проживать, — насмешливо заметил Иисус Христос.

Однако, остальные, даже побелевший от скрытой зависти Бюто, не согласились с этой оценкой, неодобрительно покачав головами. Делом с видом мудреца изрек:

— Как бы то ни было, а тот, кто получает двенадцатитысячную ренту, не бездельник и не дурак.

Ветеринар хлестнул свою лошадь, а остальные направились вниз к Эгре, по тропинкам, превратившимся в бурлящие потоки. Они только что дошли до луга в три гектара, который надо было межевать, как дождь снова полил как из ведра. На этот раз они, побуждаемые голодом, упорствовали, желая покончить со всем как можно скорее. Задержку вызвал только спор из-за третьего участка, на который совсем не пришлось деревьев, так как имевшаяся на лугу небольшая рощица оказалась разделенной между первыми двумя участками. Тем не менее все было улажено, и по всем вопросам пришли к соглашению. Землемер обещал сообщить результаты размежевания нотариусу, чтобы тот мог составить акт. Условились, что метать жребий будут в следующее воскресенье, в десять часов утра, в доме старика Фуана.