Второй выглядел немного попроще, но тоже был личностью
по-своему примечательной – крайне рослый и широкоплечий, с высокомерным лицом.
Хотя на нем был простой, даже чуточку выцветший синий камзол, поверх оного
сверкала роскошная, сплошь вышитая золотом перевязь ценою не менее десяти
пистолей, а то и всех пятнадцати, а с его могучих плеч ниспадал плащ алого
бархата. Оба были при шпагах, в высоких сапогах со шпорами, почти не
запыленных, – а значит, им явно не пришлось в ближайшее время ехать верхом
по большой дороге. Они миновали галерею, не удостоив д’Артаньяна и мимолетного
взгляда, – и он как раз раздумывал, не является ли это тем пресловутым
оскорблением, которого наш гасконец так жаждал на протяжении всего пути.
– Ну, говорите же, Атос! – нетерпеливо сказала
незнакомка с карими глазами, рекомая белошвейка. – Удалось?
– Частично, милая Мари, – сказал мужчина лет
тридцати с грациозным поклоном, лишний раз убедившим, что д’Артаньян видит
перед собой высокородного дворянина. – Письма я получил без особого труда,
но здесь неожиданно объявился Рошфор, этот цепной пес кардинала…
– Черт возьми! – воскликнула красавица совершенно
по-мужски. Разговор опять-таки велся по-испански – обычная предосторожность в
ту пору, призванная сохранить содержание беседы в тайне от окружающего простонародья.
На сей раз д’Артаньян неведомо почему не спешил проявить благородство и
сознаться во владении испанским. «В нем прямо-таки чувствуется вельможа, –
лихорадочно пронеслось в голове у гасконца. – Но имя, имя! Атос… Это же не
человеческое имя даже, это, кажется, название какой-то горы… Планше прав,
продувная бестия, – здесь тайна, интрига, возможно, заговор!»
– Атос, Портос, господа! – воскликнула незнакомка
чуть ли не жалобно. – Это просто невыносимо! – И она добавила
непринужденно: – Неужели не найдется человека, способного, наконец, перерезать
ему глотку?
Это благое пожелание, высказанное столь очаровательной
особой прямо-таки небрежно, с безмятежной улыбкой на алых губках, окончательно
отвратило д’Артаньяна от мысли громогласно признаться в знании испанского. Он
успокоил свою совесть тем, что его действия никак нельзя было назвать
подслушиванием украдкой, – все-таки он открыто стоял на галерее в
полудюжине шагов от беседующих, так что нимало не погрешил против дворянской
чести…
– Будьте спокойны, сударыня, – прогудел великан,
которого звали Портосом. – На сей раз ему, похоже, не уйти. Я приготовил
ему хороший сюрприз на Амьенской дороге. Если только он не продал душу дьяволу,
как предполагал однажды Арамис, все будет кончено в самом скором времени.
Четыре мушкета – это, знаете ли, весомый аргумент.
– Вот кстати, об Арамисе, – живо подхватила
красавица. – Я полагала что сегодня его, наконец, увижу… Господа, не
забывайте, что я женщина —и сгораю от любопытства самым беззастенчивым образом.
Любая женщина на моем месте была бы заинтригована безмерно. Он засыпает меня
отчаянными письмами так давно, что пора в конце концов сказать мне все в глаза,
произнести эти признания вслух… и, быть может, получить награду за постоянство.
В конце концов, мы живем не в рыцарские времена, и это обожание на расстоянии
выглядит чуточку смешно…
– Арамис еще не вернулся из Мадрида, – вполголоса
сказал Портос.
– Тш-ш, Портос! – прошипел его спутник. –
Будьте осторожнее, бога ради!
– Но я же говорю по-испански, – с некоторой долей
наивности сказал великан Портос. – Кто тут понимает по-испански?
Атос вздохнул как-то очень уж привычно:
– Портос, вы меня то ли умиляете, то ли огорчаете…
По-испански, да… Но вы же явственно произнесли «Арамис» и «Мадрид», а это может
натолкнуть кого-нибудь на размышления…
– Кого? – жизнерадостно прогудел великан. –
Кто из тех, кого мы сейчас видим вокруг нас, способен размышлять? Право же,
Атос, вы сгущаете краски…
– Пожалуй, – задумчиво отозвался Атос. – В
самом деле… Трактирная челядь не в счет… – Он быстрым, испытующим взглядом
окинул террасу. – Еще какой-то молодчик, по виду горожанин, и тупой на
беспристрастный взгляд юнец c соломой в волосах, от которого за туаз несет
навозом… Возможно, я излишне нервничаю. Но ставки слишком высоки, Портос, и мы обязаны
предусмотреть все случайности…
– Любезный Атос, – с чувством сказал
Портос. – Я перед вами прямо-таки преклоняюсь, сами знаете. Но должен
сказать прямо: порой вы бываете удивительно несносны. Обратите внимание, я учел
все ваши замечания, я говорю о важных вещах исключительно по-испански…
– Господа, господа! – вмешалась незнакомка. –
Умоляю, будьте чуточку серьезнее!
Оба нехотя умолкли. Что до д’Артаньяна, то его улыбка стала
прямо-таки зловещей. Он наконец-то обрел то, чего так долго ждал, –
несомненное оскорбление, высказанное, если рассудить, прямо в лицо человеком
при шпаге, несомненным дворянином, несмотря даже на его странное имя, тем более
произнесенное при даме, которая, хоть и выдавала себя за белошвейку,
принадлежала, несомненно, к более высоким сферам…
Его рука стиснула рукоять шпаги. И все же он подавил первый
порыв, не ринулся с террасы сломя голову, решил выждать еще немного. Кровь его
кипела – но стремление поближе познакомиться с разворачивавшейся на его глазах
интригой оказалось сильнее. «Прекрасно, – подумал он. – Кое-что
начинает проясняться. Если незнакомец по имени Рошфор, как только что
прозвучало, имеет отношение к кардиналу, кто же, в таком случае, эти люди?
Ясно, что они принадлежат к противостоящей стороне, но таких сторон чересчур
много, чтобы можно было делать выводы уже теперь…»
– Я серьезен, милая герцогиня, – заверил
Портос. – Как никогда.
«Герцогиня! – вскричал про себя д’Артаньян. – Вот
так история! Положительно, тайн и загадок на меня свалилось больше, чем я того
желал! Как бы не раздавило под этакой тяжестью! Но когда это гасконцы
пасовали?!»
– Тс! – шепотом прикрикнула красавица. –
Портос, вы, право, невозможны! Запомните же, что меня зовут Мари Мишон… Я –
белошвейка, ясно?
Атос мягко произнес:
– Милая Мари, вам не кажется, что белошвейка,
разъезжающая в карете парой, в блеске драгоценностей, все же рано или поздно
наведет кого-нибудь на подозрения?
«Он чертовски умен», – великодушно отметил д’Артаньян.
Красавица сделала гримаску, словно собиралась заплакать:
– Атос, Портос прав: вы сегодня положительно несносны.
Я так привыкла к этой именно карете… Не хотите же вы сказать, что я должна была
надеть рубище или что там еще носят настоящие белошвейки? Я и так оставила дома
большую половину своих драгоценностей… В конце концов Портос прав: вокруг нас
лишь тупое простонародье, не способное думать и подмечать несообразности…
– Вы уверены, что среди них нет шпионов кардинала?
– До сих пор я не видела никого, кто подходил бы под
это определение, – твердо заявила герцогиня.
Д’Артаньян прекрасно рассмотрел, что лицо отвернувшегося от
него Атоса поневоле исказила страдальческая гримаса. Тем временем во дворе
появились новые лица – двое всадников, по виду слуг, с двумя лошадьми в поводу.
Судя по тому, как они остановились поодаль и терпеливо ждали, это были слуги
двух незнакомцев со странными именами. Один из них глядел столь выразительно и
покашливал столь демонстративно и нетерпеливо, что Атос в конце концов обратил
на него внимание и скупым мановением руки велел подойти. Слуга что-то недолго
шептал ему на ухо, а потом, вновь отосланный тем же красноречивым жестом,
вернулся к товарищу.