Узы любви - читать онлайн книгу. Автор: Джоанна Линдсей cтр.№ 29

Подумать только, что он до сих пор так и не встретил ни одного лорда, который не был бы хвастунишкой и фанфароном и одновременно — жалким трусом. Нет, конечно, случались и исключения — существовали истинные рыцари, целые дни проводившие на ристалище, отважно сражавшиеся в войнах и поединках, привыкшие убивать. Эллери не сталкивался с такими, но лишь потому, что они и не нуждались в его услугах и были вполне способны справиться со своими врагами. Но не объяснять же это Уолтеру!

— Но если она раньше вытворяла такое, что ее остановит сейчас? Думаю, она сама себе злейший враг. Нечего и волноваться, она рано или поздно к нам придет.

— Хотел бы я, чтобы ты оказался пророком, но разве можно полагаться на капризы глупой девчонки? — пробурчал Уолтер, хотя, похоже, немного успокоился. — Не забывай, что время не ждет. Она должна отправиться к праотцам, прежде чем обе семьи объединит этот брак. Тебе ясно?

— Да, но я все же надеюсь воспользоваться ее безрассудностью.

— Как знаешь, только не подведи меня, иначе испытаешь всю тяжесть и моего, и королевского гнева.

Эллери разразился таким язвительным смехом, что у де Ротона лицо пошло пятнами. И почему мелкопоместные дворянчики воображают, будто упоминание о короле сразу должно вызывать почтительную дрожь страха? Или думают, будто это все равно что пригрозить карой Господней? Пожалуй, это в какой-то степени было верно, пока правил покойный король, на самом деле обладавший сердцем льва, но бояться этого безвольного ничтожества, его младшего братца?

Уолтер, вне себя от ярости, наконец-то обрел дар речи:

— Как ты посмел!

Но Эллери, ничуть не встревоженный, небрежно отмахнулся: по всей видимости, негодование барона не произвело на него ни малейшего впечатления.

— Вот если бы вы пугали меня де Торпом, я, пожалуй, поостерегся бы. Даже до меня дошли слухи о его доблести и отваге. Но жалкий король превзошел себя лишь во лжи и интригах. И не представляет опасности ни для кого, кроме своих доблестных баронов. Ну а теперь идите, господин, и дайте мне спокойно и без суеты обдумать план убийства. Я закончу начатое, но лишь потому, что так захотел сам. Ваше недовольство нисколько меня не трогает.

И снова Уолтер от бешенства потерял дар речи, но не стал тратить слов и, величественно выпрямившись, удалился. Эллери, только сейчас смертельно оскорбивший своего нанимателя, и ухом не повел. Главное, что ему заплатили половину обещанной суммы, а вторую отдадут, когда время придет, даже если придется содрать с лорда шкуру.

Уолтера, как ни странно, одолевали те же мысли. Он уже решил приказать своим людям прикончить наемника, как только тот исполнит деликатное поручение. В этом случае можно не бояться, что Эллери проболтается. А вот теперь Уолтер передумал. Он собственноручно и с огромным удовольствием прикончит негодяя. Такая тварь не заслуживает лучшей участи.

— Ты сегодня какая-то подавленная, и это меня беспокоит, — прошептала Джоан.

Милисент, спускавшаяся вместе с сестрой по винтовой лестнице в парадный зал, остановилась как вкопанная и с тоской в глазах припала к бойнице, за которой расстилались занесенные снегом поля и леса. Но на это Джоан внимания не обратила, уверенная, что сестру тревожит не вынужденное заключение в замке. Пытаясь выведать, в чем причина, она не отставала:

— Ты все еще не оправилась от раны? Или не отдохнула?

— Все хорошо.

Краткость ответа взволновала Джоан еще больше.

— Ладно, в таком случае какая муха тебя укусила?

Милисент повернула голову и улыбнулась:

— Не родилась еще муха с такими острыми зубами…

— Ты знаешь, о чем я, — нетерпеливо перебила Джоан. — И знаешь также, что от меня ничего не скроешь, так что лучше не притворяйся.

Милисент тяжело вздохнула и сдалась.

— Он поцеловал меня, — выдавила она.

— Когда?! — недоверчиво охнула Джоан.

— Сегодня утром.

— Но это же чудесно…

— Черта с два! — огрызнулась Милисент.

— Нет, правда, — настаивала Джоан. — Разве не помнишь тот наш разговор? О том, насколько станет легче твоя жизнь, если он возжелает тебя? Так и вышло! Иначе зачем ему тебя целовать?

— О, он привел достаточно веский довод, — вспыхнула Милисент. — Захотел и сделал.

Джоан недоуменно уставилась на нее и расхохоталась:

— Какая чушь!

— Вот именно. Может, ты знаешь, в чем дело? — раздраженно буркнула Милисент.

— А ты сама подумай, и все поймешь, — парировала Джоан. — Стал бы мужчина целовать тебя, если бы не хотел?

— Почему бы нет? Поцелуи бывают разные: тебя могут поцеловать в знак примирения, чтобы продемонстрировать власть, наказать, заставить, напугать…

— Довольно! — вскричала Джоан. — Почему ты всеми силами стараешься доказать, что он не может испытывать к тебе желание? Мы ведь решили, что это послужит к твоей выгоде!

— Не мы решили, а ты. Ты одна, — запротестовала Милисент. — А по мне, лучше бы он вообще держался от меня подальше!

— Тебе не понравился поцелуй?

Вместо ответа Милисент вспыхнула, и Джоан с облегчением вздохнула:

— Слава Богу, что ты не нашла его абсолютно невыносимым.

— Мне не противно, и когда Граулз лижет мою щеку. Но это еще не означает, будто я этого добиваюсь!

— Нельзя же сравнивать волка и Вулфа! — засмеялась своей шутке Джоан.

Милисент презрительно вскинула голову:

— Говори за себя! По-моему, они ничем особенно не различаются. Я имею в виду не только Граулза, а всех волков вообще.

— Мы уже и об этом говорили, но я в жизни не предполагала, что ты способна так упрямиться! Полна решимости доказать свою правоту?

— Упрямиться? В чем? — защищалась Милисент. — Что поделать, если он мне не по душе? И что мне не нужны его поцелуи? Джоан, ты не прошла через те страдания и муки, которым он меня подверг! До сих пор в моей памяти жив тот ужас, который я перенесла, думая, что буду калекой. Чудо Господне, что я не охромела!

— Забыла, что я все это время была рядом и делила с тобой страх и тоску? Но, Мили, это случилось так давно! С тех пор Вулфрик стал мужчиной. Неужели ты искренне считаешь, что сейчас он хладнокровно причинил бы тебе зло? Он сын лорда Гая, а тот — самый благородный человек из всех, кого я знаю. Как может его отпрыск быть иным?

— А по-твоему, это невозможно? Возьми хоть меня — я самый яркий пример того, насколько далеко яблочко может откатиться от яблони.

— Неправда! Я сама слышала, как папа твердил, что ты напоминаешь ему маму.

— И все потому, что ее трудно было назвать покорной овечкой? Неужели думаешь, что она тоже скиталась по лесам в мужском платье?