Эшафот забвения - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 97

Мысль, которая посетила меня, показалась безумной. Но я уже знала себя. Я знала, что безумные мысли – это единственные мысли, которые заслуживают внимания. Что это единственные мысли, которым можно доверять…

Почему я не вспомнила о винтовках, когда прочла еженедельник Митяя? Ведь я же знала и их названия, и их характеристики…

Еженедельник Митяя. Митяй – человек Кравчука. Был человеком Кравчука… Но это не меняет дела, запись в еженедельнике остается. Забыв о моделях платьев, которые мне так хотелось примерить, я выскочила в большую комнату и сразу же наткнулась на телефон. Стоит ли звонить? Не буду ли я выглядеть идиоткой?..

Нет, в глазах Кости я никогда не буду выглядеть идиоткой.

Я тотчас же набрала номер Лапицкого, удивляясь той легкости, с которой я его вспомнила, той готовности, с которой я захотела его вспомнить.

Извечные длинные гудки, еще бы, ночь на дворе. Давай же, Костик, твоя знакомая добропорядочная Ева хочет поделиться с тобой информацией.

Наконец он снял трубку: “Лапицкий на проводе”, – Боже мой, я совсем забыла, как он представляется по телефону. Именно эти слова он сказал мне, когда я позвонила ему первый раз – совершенно одинокая, совершенно потерянная, потерявшая память… Впрочем, и сейчас моя жизнь не слишком отличается от той жизни, в которой я звонила Лапицкому первый раз.

– Лапицкий на проводе, – снова повторил он.

– Это я.

– Привет, – он сразу же узнал меня, – что новенького?

– А у тебя?

– Рою, как свинья под дубом. Откуда ты звонишь? Я звоню от женщины, которую подозреваю в убийстве. В двух убийствах. И в одном возможном покушении на убийство… Неужели ты действительно ее подозреваешь, Ева? Я не могла сказать ни “да”, ни “нет”, слишком сложным казался путь, по которому шла Леночка Ганькевич, слишком эфемерными были улики…

– От подруги.

– У тебя уже появились подруги? Наращиваешь мускулы, поздравляю. Обрастаешь легендой. Внедряешься в жизнь со свистом. Ты по поводу расчески?

– Что? – не поняла я.

– Ты забыла у меня свою расческу.

– Надо же, а я ее сегодня весь вечер искала…

– Не беспокойся, она у меня. Все?

– Почти. Кстати, как тебе “паркер-хейл”? На другом конце провода повисло молчание.

– “Паркер-хейл”, по-моему, неплохая игрушка, ты как думаешь?

– Тебе предлагают? – осторожно спросил Костя.

– Предлагают не мне. Но мне кажется, я знаю, кто предлагает.

– Что еще предлагают?

– “Энфилд”. “Стерлинг-армалайт”.

– Ну, это ты загибаешь. Как могли эти дивные создания оказаться в нашей Тмутаракани?

– Ты же не зря по студии шастаешь. Сообрази, что к чему. Мне кажется, что наш общий друг имеет к ним какое-то отношение.

– Да, – после долгого молчания сказал Лапицкий, – ты, как всегда, меня поражаешь, Анна…

Я бросила трубку на рычаг. А потом вдруг поняла, что сержусь на Лапицкого напрасно. Он знал меня только под этим именем, он сам его для меня выбрал…

Оставаться в квартире Леночки было бессмысленно – я не хотела быть свидетельницей ее тяжелого душевного расстройства. Лучше всего, конечно, было бы закрыть ее и никуда не выпускать из дому, а после переговорить с Лапицким: в стройных колоннах его ведомства есть дипломированные психиатры. Хотя сеансы психоанализа уже не помогут – здесь нужно радикальное вмешательство… Я захлопнула за собой дверь ее квартиры, но не почувствовала облегчения. Даже если убийства совершила она, я никогда не смогу воспользоваться этим знанием. Я не судья. Убийца никогда не станет судьей убийцы, в лучшем случае он займет место эксперта. И, как эксперт, я могу удостоверить только одно: Братны, со всей его гениальностью, со всем его магнетизмом, убивает все, к чему прикасается…

* * *

…Я напрасно беспокоилась об охране Марго, я даже не успела сказать об этом Братны: он уже сам обо всем позаботился: с самого начала съемок к Марго был приставлен телохранитель, самый смышленый и самый интеллигентный из обоймы Кравчука, – Вениамин. В свое время он закончил факультет военных переводчиков, в свободное время довольно удачно переводил Китса и Шелли и был выдернут Кравчуком для своих нужд во время очередной реорганизации ФСБ.

Ките в переводе Вениамина имел большой успех у Марго в первые два дня съемок.

А на третий день ее убили.

Ее убили в перерыве между съемками – самое удобное время, – когда Вениамин, находящийся при ней неотлучно, выскочил на несколько минут в соседнюю кондитерскую, чтобы принести кофе: для Марго и для себя.

В соседней кондитерской варили очень хороший кофе по-турецки…

…Для продолжения съемок Братны и Кравчук подыскали небольшой особняк, затерянный в самом сердце старой Москвы. Совсем недавно его купил какой-то нефтяной магнат, на которого вышел Кравчук и которого, как всегда, блистательно обработал Братны. Впрочем, преуспевающего бизнесмена даже уговаривать не пришлось, как только он узнал, кто будет играть главную роль. Братны с его Пальмой был для бизнесмена пустым звуком, а вот Марго оказалась сто первой детской любовью: “Неужели это вы, я видел вас в первой роли, я видел все ваши фильмы…” И – почтительный поцелуй, и – фраза достойная мецената: “Вы можете оставаться здесь сколько угодно, если, конечно, я вытребую себе право на ужин с вами…” Марго рассмеялась, но предложение приняла.

Особняк был только что отремонтирован и напичкан самой современной техникой слежения: видеокамеры располагались по всему периметру здания. Несколько месяцев назад нефтяной магнат потерял соучредителя своей компании, расстрелянного в одном из ночных клубов, и теперь справедливо опасался за свою жизнь. В комплекте с видеокамерами группа получила еще троих охранников с двумя доберманами, так что могла считать себя в относительной безопасности.

В первый же день в группу наведался один из следователей, ведущих дело о смерти Бергман. Дело грозило перейти в разряд “висяков”: ни мотивов, ни улик, одно из тех типичных бессмысленных преступлений, которые совершают психически не совсем адекватные люди. (“Да говорите уж – маньяки, – перебил Братны следователя, – чего вокруг да около ходить”.) Следователь о чем-то переговорил с Кравчуком, уточнил показания Братны и так же тихо удалился, облаянный доберманами.

Братны даже не пришлось уговаривать группу, что Марго – это идеальный вариант для картины, только весельчак Трапезников отпустил мутную шуточку, смысл которой сводился к следующему: “Хорошее – враг лучшего. И если что-нибудь случится и с Марго, то следующей, кого мы пригласим, будет Катрин Денев”. С приходом в группу Марго у Братны начались сложности с Володей Чернышевым – актер влюбился в Марго со всем пылом, с которым только может влюбиться в стареющую красивую женщину молодой мужчина.