– Да, сэр, я понял. Но одна женщина из толпы, которая только
что прошла, крикнула, что они собираются «нарезать бифштексов из католических
задниц», так, кажется, она выразилась. Я не понял смысла ее слов, но тон и
выражение лица мне совсем не понравились. Помолчав, Моррис добавил положенное:
– Прием.
Пауза оказалась такой долгой, что Моррис уже собирался снова
вызвать Пейтона. Мало ли что – из-за грозы связь совсем испортилась по всем
каналам, даже местные телефонные линии вышли из строя. Но в этот момент голос
Пейтона прорезался, и в голосе этом сквозил страх.
– Господи, Господи! Ну что же это такое, наконец! Что
творится в этом городе?!
– Женщина сказала, что они идут…
– Я уже слышал, не глухой! – Пейтон закричал так громко, что
охрип и заткнулся. – Вали в католическую церковь. Если там начнется заваруха,
постарайся ее приостановить, но будь осторожен, не попадись сам. Ты понял меня?
Будь осторожен! Я пришлю подкрепление как только смогу… если у меня найдется
еще хоть какое-нибудь подкрепление. Ни пуха! Прием.
– А где находится католическая церковь, лейтенант Пейтон?
– Я-то откуда знаю?! – снова завопил Генри. – Я что, Господь
Бог?
Следуй за толпой. Отбой!
Моррис повесил микрофон на место. Он толпы уже не видел, но
в промежутках между раскатами грома слышал их пение. Он повернул ключ в замке
зажигания и двинулся на этот звук.
11
Дорожка, ведущая к кухне в доме Майры Иванс, была выложена
камнями, выкрашенными в различные пастельные тона. Кора выбрала голубой и
взвесила его на руке, не занятой пистолетом. Затем подергала дверь. Заперта,
как и предполагалось. Она выбила камнем стекло и рукояткой пистолета отколола
отбившиеся по краям острые осколки. Затем она просунула руку внутрь и отперла
дверь. Волосы ее, намокшие под дождем, прилипли ко лбу и щекам причудливыми
завитушками. Платье по-прежнему было застегнуто только на верхнюю пуговицу,
полы распахнуты и струи дождя стекали по напрягшимся соскам обнаженной груди.
Чака Иванса дома не было, зато там был Гарфильд, любимый
ангорский кот семьи Иванс. Он, бесшумно изящно ступая и мяукая, вышел навстречу
Коре, выпрашивая угощение. И он его получил. Кот отлетел к противоположной
стене – шерстяной комок, залитый кровью.
– Кушай на здоровье, Гарфильд, – сказала Кора и сквозь
облако дыма прошла в холл.
Оттуда вела наверх лестница, и Кора стала по ней
подниматься. Она знала, где найдет потаскуху. В постели, конечно. Это ясно, как
то, что ее собственное имя – Кора.
– Пора баиньки, – ласково произнесла она. – И тебе придется
заснуть, Майра, подруженька дорогая.
Кора улыбалась.
12
Отец Брайам и Альберт Жендрон вели взвод католиков,
доведенных до крайней точки возбуждения, по Касл Авеню к Харрингтон Стрит. Не
пройдя и половины пути, они услышали пение. Брайам и Жендрон переглянулись.
– Тебе не кажется, что нам стоит научить их петь в другой
тональности, Альберт? – спокойно спросил отец Брайам.
– Я в этом уверен, отец мой, – ответил Жендрон.
– А может научим их гимну «Я торопился домой»?
– Превосходная мысль, отец. Мне кажется, даже такие кретины,
как эти, быстро выучат слова.
Небо осветилось вспышкой молнии, и оба предводителя
католической процессии увидели другую, марширующую навстречу им.
Глаза людей, составляющих эту группу, казались пустыми и
белыми, как глаза мраморных статуй.
– Вот они! – крикнул кто-то, а за ним послышался женский
вопль:
– Покажем этим грязным христопродавцам где раки зимуют!
– Да поможет нам Бог!
Отец Брайам счастливо вздохнул и бросился на баптистов.
– Аминь, отец мой, – откликнулся Альберт и тоже прибавил
шагу.
Теперь бежали все.
Когда машина сержанта Морриса завернула за угол, новая
вспышка молнии расколола небо и ударила в один из старинных вязов,
выстроившихся вдоль Касл Стрит, Дерево рухнуло и запылало. В огненном зареве
Моррис увидел, как две толпы бросились друг на друга. Одни бежали вверх по
склону холма, другие вниз, и те и другие кричали, те и другие жаждали крови.
Сержант Моррис пожалел, что сегодня с утра не сказался больным.
13
Кора открыла дверь спальни Майры и Чака Ивансов и увидела
именно то, что ожидала увидеть. Потаскуха лежала обнаженная на двуспальной
кровати, на которой, казалось, только что произошла смертельная схватка. Одну
руку Майра закинула за голову и под подушку, поддерживая ее повыше, а другой
держала фотографию, но держала ее не перед собой, а между ног, между жирных
дряблых ляжек. Она как будто пыталась ее затолкнуть как можно глубже внутрь
себя. Глаза ее были при этом закрыты. Майра пребывала в экстазе.
– ОООО! Эл! – стонала она. – ОООО! Эл! ОООО! УУУУ!
Непереносимая ревность сковала душу Коры, стиснула сердце и
поднялась к горлу, заполнив рот горечью.
– Ах ты, навозная муха! – прошипела она и подняла пистолет.
В этот момент Майра открыла глаза и посмотрела на нее. Майра
улыбалась. Она вытащила руку из-под подушки, и Кора увидела такой же пистолет.
– Мистер Гонт предупреждал, что ты придешь, Кора, – сказала
она и выстрелила.
Кора услышала свист, с которым пуля пролетела мимо ее левой
щеки и вспорола штукатурку на стене у двери. Тогда она выстрелила сама. Пуля
разбила стекло на портрете Элвиса Пресли и мягко, как в масло, вошла в ляжку
Майры. Но самое главное, эта пуля пробила дыру во лбу Короля.
– Что ты наделала! – завизжала Майра, не чувствуя боли. – Ты
убила Элвиса, кретинка!
Она трижды выстрелила в Кору. Две пули пролетели мимо, а
третья вонзилась Коре в горло и отбросила к стене. Из горла хлынула кровавая
струя. Падая на колени, Кора выстрелила снова и попала Майре в коленную
чашечку. Бывшая близкая подруга кубарем слетела с кровати. Тогда Кора упала
ничком на пол, и пистолет выпал у нее из разжавшихся пальцев.
«Я иду к тебе, Элвис», – хотела она сказать, но почему-то не
получилось. И вообще все было не так, как предполагала Кора. Она оказалась в
полной темноте и бесконечном одиночестве.
14
Баптисты Касл Рок под предводительством преподобного Роуза и
католики Касл Рок под предводительством отца Брайама столкнулись у подножия
холма Касл Хилл. Не было речи о традиционном перед спортивным боем приветствии,
никто не помышлял и о правилах ведения боя, установленных маркизом Квинсберри.
Эти люди встретились для того, чтобы разбить друг другу носы и выцарапать
глаза. А вполне возможно – уничтожить друг друга.