Ужасные невинные - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 43

– Спецоперация? – спрашиваю я у бармена, устроившись на высоком стуле у стойки и поставив клетку с Сонни-боем рядом с собой.

– Униформа.

– Мощно. Оружие тоже прилагается?

– Пока не применяли.

– И слава богу. – Я цепляюсь за бармена с таким остервенением, как будто все последнее десятилетие провел в Нубийской пустыне, питаясь акридами, и теперь впервые услыхал голос человеческий.

Сонни-бой отличный слушатель, но плохой собеседник.

– Будете заказывать?

– Чудный у вас головной убор…

– Пасамантанья. Будете заказывать?

Блюдо под названием «пасамантанья» в меню не значится. Надо бы разыскать это слово в Интернете.

– Буду. Вы бы что порекомендовали?

– Вам или вашему кролику?

Он обратил внимание на Сонни-боя, очень мило с его стороны, я готов простить бармену и камуфляж, и хренову пасамантанью.

– Нам обоим.

– Мясо вот хорошее.

– То, которое жаркое?

– То, которое стейк на гриле.

– «Смерть гринго»? Мрачновато звучит.

– Зато вкусное. – Лексикон бармена не отягощен сложными синтаксическими построениями.

– А жареные пираньи – действительно пираньи?

– Все может быть.

– Валяйте стейк. Для меня. И пару морковок для моего друга. Морковка у вас есть?

Сам Леон-киллер не высказался бы лучше, с другой стороны – белый кролик открывает гораздо больше перспектив, чем захудалый цветок в горшке. Жаль, фраза о боге и водопроводчике не вписывается в контекст трепли у барной стойки.

– Есть перец чили и соус табаско. А про морковку я спрошу. Еще что-нибудь?

– Еще выпить. Колу для меня и пятьдесят водки для моего друга.

– Весельчак! – бармен перекатывает сигару во рту.

– Вы здесь тоже не скучаете.

«Весельчаки» – помнится, именно так я подумал, когда увидел картины, развешанные на стенах. Они нравятся мне все больше и больше, особенно удался неизвестному автору образ Че, в такой же униформе, что и у бармена с близнецом-охранником, только без маски и со всклокоченной, как у попа-расстриги, бородой.

Ноги у Че кривые, соответствует ли это исторической правде?

– Картины не продаются, – сообщает мне бармен.

– Что, все хотят их купить?

– Каждый первый. А картины не продаются, язык отваливается об этом говорить.

– Тогда повесьте объявление при входе. «Картины не продаются».

– Хорошая идея. Вот ваша выпивка. А мясо придется подождать.

– Вы как относитесь к богу? – Мне не терпится испробовать на бармене тезис знаменитого манхэттенского сидельца.

– А что?

– Да так… К слову пришлось…

– Вы мормон?

– Почему мормон?

– Ну тогда свидетель Иеговы…

– А что, похож?

– К нам всякие забредают. Один раз вообще приклеился тип, назвавшийся архангелом Гавриилом. Просидел полдня, цитировал Евангелие, пел псалмы, а за обед так и не заплатил, еле выперли. Потом оказалось, что этот архангел сбежал из психушки..

– Да нет, я просто так спросил…

Время для бога и водопроводчика еще не пришло, и неизвестно, когда придет. И придет ли вообще. И если оно не придет, то что будет с пушкой «Глок»? Я так и не смог с ней расстаться, что будет с «Глоком»? В стволе у него поселятся божьи коровки, пустит ростки бамбук, им можно будет забивать гвозди или колоть орехи, смогу ли я когда-нибудь расколоть хотя бы один орех?..

– Как зовут вашего друга?

– Э-э… Сонни-бой, а что?

– У меня была собака, ДжЭфКа. Как американский президент. Ну, знаете…

– Джон Фицджеральд Кеннеди.

– Именно! Приятно поговорить сумным человеком… JFK, в просторечии – Джэфка. Гадила, где ни попадя, кусала всех за пятки, а потом заболела бешенством. Пришлось ее пристрелить.

– Сочувствую.

– Я сам ее пристрелил. Большего счастья в жизни не испытывал. Теперь вот новую завел. Жду, когда и ее бешенство прихватит. Угадайте, как назвал. Три попытки. Попадете в яблочко – еще пятьдесят водки вашему другу. За счет заведения.

– Джордж Буш.

– Попытка не засчитана. Это сука.

«Лора», – вертится у меня на языке.

– Сука? Дайте-ка подумать… Мадлен. Как госсекретарь. Мадлен Олбрайт.

Бармен раскуривает сигару, что должно подчеркнуть торжественность момента. Я угадал, такие задачки – ничто для безумного Макса, за полтора часа укокошившего троих отморозков. Я выиграл бы и в нарды, короткие и длинные, и в баккару, правил которой не знаю, и в наперстки, правила которых знаю очень хорошо, я выиграл бы миллион баксов в лотерею, я выиграл бы золотую олимпийскую медаль в стрельбе по тарелочкам и гигантскому слалому, я разнес бы к чертям американский пул, еще никогда я не чувствовал себя таким живым.

– Точно. Мадлен. Так ее и зовут – Мадлен. Как госсекретаря. Ваши пятьдесят. Приятно с вами поговорить, правда. Такое нечасто случается.

– Мне тоже приятно с вами разговаривать. А что это за парень?

– Который?

– Играет на бильярде.

– А-а… Просто парень. Бывает здесь раза три в неделю.

– Это е го де ву ш ка?

– Что, понравилась? У нас здесь есть пара комнат, что-то вроде маленькой гостиницы…

– Хорошее дело.

– Не думаю, чтобы это была его девушка. Она здесь впервые.

– Деаушка не в моем вкусе. – Получи, Лора, фальшивая сука! – Не то, что картины. Картины нравятся мне гораздо больше.

– У меня есть девушка…

Бармен перегибается через стойку, я вижу его коньячные глаза, я вижу смуглую кожу вокруг глаз, все остальное скрыто плотной черной тканью, но мне и не надо всего остального. Смуглая, тягучая, медовоглазая кровь красавчика из медресе напоминает о себе, эти воспоминания не вызывают во мне никакого ужаса, никакого протеста, мне бы хотелось время от времени к ним возвращаться. Не часто, чтобы не исчезла острота восприятия. Острота восприятия, неожиданно открывшаяся мне, – я боюсь ее потерять. Почти так же, как боюсь потерять Тинатин.

– У меня есть девушка… Похожая на картины, если уж они так вам нравятся.

Безумная мысль проносится у меня в голове, проносится – и тут же исчезает. Это не может быть Тинатин. Это было бы слишком банально, слишком пошло – встретить Тинатин в закусочной на трассе, это было бы против правил, хотя правил я не знаю, так же, как в баккаре. Похожая на картину… Тинатин не похожа на картину, она похожа на ангела. Она и есть ангел.