Ужасные невинные - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Платова cтр.№ 106

Прочищают мозги, так будет вернее.

И о чем я только думал, когда сжимал бамбуковыми тисками тоненькую шею соплячки? Да черт возьми, это была самозащита, не я первый начал.

Но я не хочу, чтобы Анна страдала. Я хочу, чтобы она была такой всегда: с юными плечами, с юной прямой спиной, успешной сочинительницей crimi. Чтобы ни одна тварь никогда не бросила камень в ее юную прямую спину: ты исписалась, Анна Брейнсдофер-Пайпер! – а ведь такое случается сплошь и рядом.

Я просто не могу этого допустить.

– …Подойдите сюда, милый мой.

Я приближаюсь к Анне, наверное, она слышит мое дыхание: учащенное, слегка прерывистое, из-за ее спины мне видны каменные драконы в саду, и прудик, воздух насыщен озоном. Он дрожит. Плечи Анны тоже дрожат.

– Не показывайте Лягушонку мой автограф, – говорит Анна.

– Не волнуйтесь. Никто его не увидит. – Я и сам еще его не видел.

– Я давно не чувствовала себя так хорошо, Дэн, – она по-прежнему не оборачивается. – Как будто и не было этих лет. Этих двадцати лет.

– Я не хочу становиться воспоминанием, Анна.

– Ты и не был воспоминанием. Никогда.

Дорого бы я дал, чтобы мои пальцы были покрыты сейчас цветочной пыльцой. Но они не покрыты пыльцой.

Они сжимают каминную кочергу.

Выбор был не очень велик: каминные щипцы, каминная лопатка и каминная кочерга. Я остановился на кочерге, она сделана из латуни, она тяжела – гораздо тяжелее щипцов и лопатки, тоже латунных. Отполированная рукоять украшена головой дракона, младшего братца садовых драконов.

У Анны Брейнсдофер-Пайпер нет никаких шансов.

Удар получается сокрушительным, кочерга входит в темя Анны, как нож в масло, все это сопровождается глухим стуком, за которым следует еще один стук: Анна валится на пол с проломленным черепом. Зрелище не из приятных, эстетикой здесь и не пахнет. При других обстоятельствах я предпочел бы пистолет Лягушонка, но присутствие в доме кухарки Кирстен связало меня по рукам и ногам.

Лишний шум ни к чему.

Как бы то ни было, я добился своего: Анна ни секунды не страдала из-за смерти дочери, она не успела возненавидеть меня, не успела проклясть, а сам я не успел стать воспоминанием. Жертве по большому счету все равно, кто полоснет ножом ей по горлу: последний бродяга или вполне респектабельный человек с обезоруживающей улыбкой, любитель устриц и Вагнера.

Я присаживаюсь на корточки перед Анной Брейнсдофер-Пайпер, я стараюсь не смотреть на страшную рану на ее затылке.

– Ни устриц, ни Вагнера я не люблю, Анна, – тихонько говорю я, осторожно поглаживая ее по щеке. – И я не Дэн.

И я не мог поступить иначе. И не только из соображений гуманности. Лягушонок, вот кто во всем виновата. Твоя психопатка дочь, Анна. Это она втравила тебя в такую скверную историю. Она, никак не я. Я был бы только рад, если бы все сложилось по-другому. Но все сложилось именно так, а лишние свидетели мне ни к чему.

Ничего личного.

И пора наконец заняться черномазой Кирстен.

* * *

«HELLO!

I AM A BITCH!» [55] -

написано на ярко-желтой футболке Кирстен. Ярко-зелеными буквами. Кто надоумил толстуху облачиться в трикотаж с такой экстравагантной надписью, неизвестно. Она бы больше подошла Лягушонку, но Лягушонок была худенькой, так что в футболке Кирстен просто-напросто утонула бы. Расплывшееся кровавое пятно задевает вторую строчку надписи и делает футболку Кирстен еще экстравагантнее.

Никаких эмоций эбонитовая африканская туша у меня не вызывает, кроме, пожалуй, одной: я откровенно злюсь. Приходится признать, что мир устроен довольно несправедливо. Анна, которой я симпатизировал, на стороне которой был изначально, приняла от меня не самую лучшую смерть, в то время как неизвестная мне малопочтенная нигерийка отделалась четырьмя выстрелами, аккуратными, нежными, почти безболезненными.

Я обнаружил ее там, где и должен был обнаружить, – на кухне. И тотчас же пожалел о каминной кочерге. На и без того массивной, переходящей в грудь голове Кирстен были водружены такие же массивные наушники: бегемот умудряется слушать музыку, кто бы мог подумать! И еще двигаться ей в такт, дергать колыхающимся жирным животом. Даже если бы я выстрелил, она бы ничего не услышала! В одной руке у Кирстен зажат разделочный нож, в другой – огромных размеров салатный перец. Пожалуй, им можно было бы накормить средней величины африканскую деревню.

Салатный перец напоминает мне о той ночи, когда я познакомился с Марго. Кажется, это была предыдущая ночь. Но за это время столько всего произошло, что она отдалилась на какое-то уж совсем запредельное расстояние, стала в ряд других ночей, которые случались со мной и год, и два, и десять лет назад. «Ночь, которая случилась со мной», – неплохо сказано, совсем неплохо, ее можно считать парафразом еще одной ночи – Ночи с Мод, даже Анна Брейнсдофер-Пайпер не отказалась бы от такой фразы. Во всяком случае, она оценила бы ее по достоинству. Бедная Анна, я сожалею, что так произошло, я чертовски сожалею. И мне горько, что из-за одного сраного Лягушонка пришлось разрушить жизнь целой семьи. Но и меня можно понять:

не я первый начал.

Конечно, будь я персонажем триллера Анны Брейнсдофер-Пайпер, она придумала бы для меня гораздо больше убедительных слов, и – что важно – гораздо больше убедительных мотивов, она бы хладнокровно препарировала бы все мои чувства, а заодно и меня самого. Я был бы распластан на страницах ее книги подобно лягушке, и она первая провела бы по-моему брюху острым лезвием скальпеля. Ничего этого теперь не будет. К тому же персонаж по имени Лягушонок уже существует. И он лежит наверху, в своей загаженной комнате, с фиолетовой полосой на шее.

Он – наверху, Анна – внизу, в своем кабинете, в живых осталась только черная толстая задница Кирстен. Но и она скоро перестанет дышать. Конечно, Кирстен не сделала мне ничего плохого (и Анна не сделала ничего плохого!), вряд ли она вообще видела меня. Но… Убить красавицу Анну и пройти мимо толстухи Кирстен – это было бы верхом несправедливости!..

Кирстен меня не видит, она стоит лицом к окну, такому же широкому, как и окно в кабинете Анны, и в нем так же застыл сумеречный сад. Только ракурс немного изменился, драконы – чуть левее, левее и прудик с черной водой, добавилась пара кустов и с десяток бумажных фонариков. Каменные драконы видели убийство Анны, и вода в пруду в видела, но они не смогут предупредить Кирстен, не смогут ей помочь.

В кухне царит образцовый порядок.

Открытие последней минуты: и безалаберные уроженцы Африки могут поддерживать унылую шведскую чистоту. Все предметы, заполняющие кухню, выдраены до блеска, все поверхности сверкают, и я не собираюсь ничего нарушать в стерильном укладе кухни. Я просто уберу из нее одну-единственную, не очень-то вписывающуюся в пейзаж, деталь.