Из автомата на углу я позвонила Надежде.
— Машину поставьте в стороне, а сами поднимайтесь по
одному, чтобы вас никто не видел, — последовали указания.
Мы все сделали как надо, при этом я осмотрелась в подъезде,
и мне показалось, что в глубине мелькнула фигура Лериного мужа, но собаки при
нем не было. Я рассказала Надежде, что чокнутого соседа ждала дама на машине.
— И ты веришь, что кто-то с этим ненормальным захочет
время провести?
Ох, не просто все это!
Надежда пока что ходила по квартире открыто, она официально
попросила ключи у соседки Митревны и теперь вытирала пыль в комнате у тети
Нюры, поливала цветы и вычесывала кота. С нашей с Тимошей первой и последней
встречи он зарастил шерстью лысое место на боку, тщательно вылизался не один
раз, наверное, и произвел на моего мужа неизгладимое впечатление. Борис взял
его на колени, кот не сопротивлялся, видно, соскучился по общению. Борька
расчувствовался и заговорил нежным голосом:
— Ну ты какой красавец, умница моя, мурлычет как
громко! Милка, давай кота заведем? А то скучно как-то дома.
Вот, пожалуйста, ему со мной уже скучно. Не успел вернуться,
уже ему чего-то не хватает.
— Давай, заводи, — вздохнула Надежда, — он
всю любовь на кота перенесет, тебе мало что останется.
В коридоре послышался шум — вернулась соседка Алевтина, она
подрабатывала вечерами, вела при жэке кружок мягкой игрушки для детей и
ковроткачества для взрослых. В комнате у тети Нюры была ниша, там стоял старый
диван с валиками и много всякого хлама. В проеме ниши висела плотная занавеска,
так что если ее задернуть, то нас не заметят. Мы с Борисом затаились в нише, а
Надежда вышла на зов Алевтины.
— Надежда Николаевна, вы мужа моего не видели, куда он
запропастился?
— Да вышел он куда-то часа полтора назад.
— Как — полтора часа? А где же он так долго ходит? У
него же куртка здесь.
— Да он в костюме вышел, я еще удивилась. Алевтина
заскрипела дверцами шкафа.
— Костюм выходной надел, рубашку белую, — донесся
ее растерянный голос.
Надежда зашла к нам в нишу и зашептала:
— Времени десятый час, я буду собираться. Где-нибудь
минут через сорок меня впустите обратно.
В коридоре зазвонил телефон. Алевтина послушала, вскрикнула,
потом опять долго слушала. Надежда выскочила в коридор, оставив дверь открытой,
так что нам был слышен весь разговор.
— Что с вами, Аля, вы плачете?
— Звонили из больницы, четвертой психиатрической. Мурат
у них в тяжелом состоянии, бредит, меня зовет.
— Да куда же вы на ночь глядя? Ведь это, наверное,
далеко?
— От Веселковичей автобус ходит, она мне все объяснила.
— Да кто она-то?
— Женщина-врач звонила, такая внимательная. Говорит, если
я приеду, это может помочь вывести его из критического состояния, так как же я
могу не поехать? Говорили ведь мне люди, — Алевтина заплакала, —
своди его к психиатру, поставь на учет, а я все жалела его, колебалась.
— Пойдемте вместе, я вам помогу машину поймать, а то
ночью одной ехать…
Их голоса стихли за хлопнувшей дверью. Мы с Борькой вышли из
ниши в темную комнату. Кот сидел на буфете, сверкая оттуда зелеными глазами.
Было неуютно и страшновато — сидим в темноте в пустой квартире и ждем
неизвестно чего. Борька тихонько на цыпочках сходил на кухню, попил там воды из
чайника и вернулся. Я из-за занавески тайком осматривала двор. Стояло там
несколько машин, но были ли в них люди, рассмотреть невозможно. Борька взял
меня за руку и вывел в коридор, где почему-то было окно, выходящее на
лестничную площадку.
Была видна дверь квартиры напротив, лестница и в стороне еще
одно маленькое окошко, в соседнюю квартиру, что ли? Нет, не похоже. Я глазами
показала Борьке на это окно, он наклонился к моему уху:
— Там пожарная лестница, выходит в другой двор, я
посмотрел, пока мы вокруг дома болтались.
Все-таки у мужчин наблюдательность развита лучше!
На лестнице показалась озирающаяся Надежда. Мой муж бесшумно
открыл ей дверь, мы тихонько прошли по коридору и уселись на старом диване в
нише.
— Ну что, соседей выманили как по нотам. Сначала
какая-то баба его на машине увезла, а потом она же позвонила жене, что он в
больнице.
— А может, он и правда в психбольнице?
— Да ему-то там самое место, только вряд ли стали бы
жене оттуда звонить и ночью ее туда вызывать. Я пыталась ее отговорить, но вы
сами слышали…
Мы еще посидели немного в темноте, потом я прислонилась к
Борькиному плечу и незаметно задремала, а проснулась оттого, что муж дернулся и
зажал мне рот. Я прислушалась. В замке скрежетал ключ.
Мурат Рахманов был Счастлив как никогда в жизни. Он ехал на
машине вместе с любимой женщиной к ней домой. Она с благодарностью приняла его
букет, улыбнулась и сказала, что приглашает его в гости, но сначала надо
заехать в одно место, тут недалеко.
Оксана привезла этого придурка на старый заброшенный склад
на окраине города. Склад был не то в сарае, не то в бараке. Еще несколько лет
назад, когда она работала в кооперативе, ее начальство пыталось приспособить
это помещение к делу, но потом нашлось кое-что получше, и сарай бросили за
ненадобностью. Мурат доверчиво пошел за ней внутрь. Там уже ждал Алекс с
одеялом, которое он немедленно набросил на влюбленного Мурата. Оксана достала
шприц и вколола ему двойную дозу снотворного. Мурат вскоре затих. Они уложили
его на какие-то ящики и прикрыли одеялом, чтобы не замерз. Дверь запирать не
стали, чтобы утром Мурат смог выбраться наружу.
Алевтина долго ехала от станции Веселковичи на последнем
рейсовом автобусе до 4-й психиатрической больницы, потом долго шла в темноте
вдоль высокого забора. За забором не раздавалось ни звука, видно, психи давно
спали.
Наконец она нашла ворота, естественно, запертые по такому
времени, но в окошке дежурного горел свет. Алевтина постучала, никто не
отозвался, тогда она пришла в отчаяние и стала колотить в ворота ногами.
«Новое дело, — подумал выглянувший в окошко
дежурный, — психи сами приходят в такую даль, возить не надо».
— Что ж ты, тетя, так поздно? Закрыто у нас!
Но Алевтина продолжала стучать, плача и крича. Охранник
вышел и спросил, какого лешего ей надо так поздно? Алевтина довольно внятно
объяснила ему про мужа и про звонок врача, что муж ее бредит и ждет ее, вот она
и приехала.
Дежурный очень удивился и сказал, что к ним по «Скорой» не
возят, у них клиенты свои, проверенные, а если человеку на улице плохо, то его
в простую больницу везут, а уж там, если определят, что псих, так и то не к
ним, а в Сухово-Кобылино, а у них в 4-й психушке в основном хроники, которых не
вылечишь, так это когда еще такой диагноз поставят.