Фамильный крест - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Крючкова cтр.№ 12

– А, Дарья Дмитриевна! Однако ж, я должен был догадаться: кто кроме вас может вызвать недовольство Феклы!

– Лучше, любезный мой, вели напоить меня да накормить. Уж ноги не держат, – сваха плюхнулась на диванчик в гостиной, утираясь платком. – Все ноги стоптала, и все ради тебя, голубчик.

Афанасий с удивлением воззрился на сваху. Но решил с расспросами повременить и распорядился:

– Фекла, подай гостье отужинать!

Вскоре горничная принесла огромную кулебяку с начинкой, оставшуюся после купеческого ужина и красного вина, до которого Дарья Дмитриевна была большая охотница.

Она тут же налила спасительной жидкости в бокал и, опрокинув его в свой бездонный рот, сказала:

– Твое здоровье, Афанасий Николаевич!

Купец не торопил непрошеную гостью, запасаясь терпением, и понимая, что неспроста та пожаловала на ночь глядя, стало быть, была тому веская причина.

Сваха подчистую умяла всю кулебяку и, наконец, немного насытившись, начала говорить о том, ради чего пришла:

– Ну-с, душа моя, слушай, чего скажу: видала я сегодня Арину Даниловну с ее кавалером. Так-то вот! Всю дорогу, пока они гуляли, шла за ними, подслушать, правда, почти ничего не удалось, а вот понять – поняла.

– И что же?

– А то, любезный мой Афанасий Николаевич, что Варька – либо стерва, либо еще кому продалась. Да нам правды не рассказывала, то ли еще чего, пока не знаю. Ясно мне одно – любят они друг друга точно, но ничего промеж них не было. Меня в этом вопросе не проведешь, я свахой промышляю почитай двадцать годков. – Дарья Дмитриевна налила вина в бокал и залпом его осушила.

Афанасий побагровел от гнева.

– И кто ж таков?

– Художник, одним словом – богема. Всю дорогу ей книжку марал своими рисунками, а Арине Даниловне, видать нравились его каракули – восхищалась! И с чего б восхищаться, душа моя, каких-то козлов однорогих малевал. Как же он его называл… О! Единорогий!

– Это что за зверь?

– Да кто ж знает, Афанасий Николаевич, поди, разбери этих художников, безалаберный они народ.

– Так-так, – молодой купец крепко призадумался. – А сейчас они где, «У Егорыча»?

– У него, так и есть. Художник меню изучал, а я уж к вам на пролетке неслась. Вот! – от волнения и тяжелого дня сваха потела и беспрестанно вытирала лицо платком.

– Спасибо за службу, Дарья Дмитриевна! Сочтемся! – купец многозначительно подмигнул.

Дарья Дмитриевна откланялась и на пролетке, которая ожидала ее у дома Мордасовых, направилась домой. Афанасий же надел картуз на фабричный лад, что носят работяги с набережной, накинул пиджак, порядком поистрепанный, и отправился в конюшню.

Конюх, он же кучер, молодой детина, лет двадцати, тупой до безобразия, сладко похрапывал прямо на сене рядом с лошадьми.

Афанасий пихнул его в бок ногой:

– Запрягай!

Детина продрал глаза:

– Чавось, благодетель?

– Запрягай, говорю, пролетку, да лошадь впряги вон ту черную. И побыстрей!

– Будет сделано, не извольте беспокоиться, – заторопился кучер, не задавая лишних вопросов.

Через пятнадцать минут от дома Мордасовых отъехала пролетка, прямиком направившись в Красносельский переулок.

* * *

Арина и Василий наслаждались сытным ужином в трактире «У Егорыча». Василий отпил немного вина и вконец разомлел: рядом красивая девушка, которую он страстно желал, а что если попытаться… «Нет, может не понять… Она такая… Почему? Ведь я ей не противен. Провожу до двери дома, а там как Бог даст», – мысли путались у него в голове. Еще утром Василий не мог рпассчитывать хотя бы на знак внимания со стороны Арины, а теперь они ужинают после длительной совместной прогулки! Все складывалось прекрасно.

Арина ловко управлялась с осетриной, аккуратно нарезая ее ножичком на мелкие части и отправляя в свой прелестный ротик. Смотреть на нее было одно удовольствием. Вездесущий официант, успевающий обслуживать несколько столиков, периодически подливал Арине в бокал минеральной воды.

Ужин прошел в тишине: за время прогулки о чем только не говорили. Наконец настал черед солянки из почек с расстегаями. Блюдо было отменным, и молодые люди не преминули сие отметить.

Они провели «У Егорыча» почти час, может чуть больше, и Арина засобиралась домой:

– Поздно уже Василий Иннокентьевич, уж скоро одиннадцать. Темнеет.

– Я провожу вас, Арина Даниловна. Человек! – Василий позвал официанта и расплатился за ужин.

На улице было темно, горели газовые фонари, освещая скудным светом переулок. Рядом с трактиром стояли пролетки с извозчиками, готовые за двугривенный отвезти подвыпившего гуляку куда угодно, но не далее Садового кольца, в центре города у трактиров работала другая группа извозчиков.

Одно время извозчики ходили «стенка на стенку», что мол, одни перебивают клиентов у других, покуда не догадались договориться и поделить улицы мирным путем.

Как только Арина и Василий вышли из трактира, к ним тотчас же подъехала пролетка.

– Куда изволите? – поинтересовался молодой детина.

– На Стромынку, кондитерская Выжиги, – распорядился кавалер, усаживая свою даму.

– Что ж, это завсегда.

Извозчик хлестнул кнутом лошадь, и пролетка тронулась. Василий взял руку Арины, та же не противилась, а поглядывала лукаво на него из-под широкополой шляпки, таинственно отбрасывающей тень на ее милое лицо.

Кавалер не выдержал и прильнул к руке барышни, запечатлев на ней страстный поцелуй. Та же несколько растерялась, но не сказала ни слова.

Арина чувствовала волнение: ведь они так близко друг от друга, всего-то одно движение и … их губы сольются. Но Василий был терпелив, понимая, что он, как порядочный человек, должен держать себя в руках: но как это нестерпимо тяжело!

– Тпру-у! – извозчик натянул поводья, пролетка остановилась. – Приехали, господа хорошие!

Василий откинул дверцу пролетки, вышел и подал руку своей спутнице. Та же с удовольствием на нее оперлась. Двери кондитерской были закрыты.

– Я войду со двора, – сказала Арина, направляясь к маленькой калитке, ведущей во двор.

– Извозчик, обожди меня, не уезжай, – попросил Василий.

– А куда изволите направиться? – как бы невзначай спросил тот.

– На Олений вал…

– Как изволите-с.

Василий открыл калитку перед Ариной и пропустил ее вперед, за углом кондитерской в полумраке различалось небольшое крылечко.

– Я дома. Спасибо, Василий Иннокентьевич, за сегодняшний день.

– Отчего же, мне? – удивился Василий. – Я вас должен благодарить за то, что доставили мне минуты радости.