Зимняя встреча - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Герцик cтр.№ 40

Он не понял.

– О чем ты? Я и спортсменку никакую не помню. Много их там было…

Аня хрипловато рассмеялась.

– Вот как? Ты со столькими переспал, что они в одно лицо для тебя слились?

Он поднялся и внимательно посмотрел на нее.

– Я ни с кем там не спал. И с тобой не спал, а любил тебя. Мне кажется, – он плотно провел руками по щекам, – тебе там кто-то про меня лажу непотребную наговорил. Может, бабенке какой-нибудь шустрой захотелось меня у тебя отбить? Что ж, это ей удалось. Только не меня у тебя, а тебя у меня. Ну, подумай сама, – он сделал шаг ближе и перешел на горячий шепот, – не такой уж я подлец, чтобы клясться в любви одной и трахаться в это же время с другой.

Аня презрительно фыркнула.

– А как же Светочка? Спал-то ты в те времена со мной, а в любви клялся ей.

От злости у него на щеках проступили темные пятна.

– Что, и этой чушью я ей обязан? Чего еще она тебе нагородила? Никогда я ей о любви не говорил! Даже когда с ней жил! Что было дикой глупостью, признаю. Но это от одиночества. Ты ушла, вот я и не вынес…

Аня неверяще вскинула бровь.

– Да уж, сколько женщин на тебя напраслину возводят! Это же надо! А ты, агнец Божий, и не виноват ни в чем.

Антон расстроено повернулся к ней.

– Да, я виноват. Я сразу повел себя неправильно. Вместо того, чтобы нормально за тобой ухаживать, заставил жить со мной, просто воспользовался случаем. А что вел себя по-идиотски, так это от неуверенности в себе. Поэтому и за маской крутого супермена прятался.

Аня с прежним холодком взглянула на него, и он тотчас взвился.

– Ну вот, опять! Точно так же, как тогда! Мне так хотелось увидеть хотя бы проблески чувства на твоем всегда спокойном лице. Пусть гнева, пусть злости – хоть что-нибудь! Но ты всегда была так холодна! Тебе всегда было абсолютно наплевать, что я чувствую!

Анна обескуражено взмахнула руками.

– Не надо сваливать с больной головы на здоровую! Это тебе никогда не было до меня никакого дела. Ты вел себя как проститутка мужского пола – кому только не строил куры! А я не показывала вида, что мне ужасно больно. Ты бы только посмеялся, как в тот, последний, раз. Ты же выгнал меня, вспомни!

Антон упал в кресло и обхватил голову руками.

– Да не хотел я, чтобы ты уходила! Вовсе не хотел! Злилась на меня – да! Упрекала, пусть бы даже ударила! Чтобы как-нибудь проявила свои ко мне чувства. Тогда бы и я признался, что люблю тебя. Но ты молча ушла. И я разозлился. Был уверен, что тебе до меня никакого дела нет. Избавилась от досадной зависимости – и всё.

Она отошла к окну и провела пальцем по прохладному стеклу. Скованно призналась:

– Вот я боялась того же. Что признаюсь, а ты посмеешься. Ты же супермен, а я так – обслуга с постельными обязанностями. Ты же мне много раз это демонстрировал.

Он вскочил, подошел к ней, провел пальцами по нежной шее. Она тут же напряглась и отрицательно дернула головой. Он опустил руки и вздохнул.

– Я виноват, Анюта, и заплатил за это сполна. Я вел себя как трусливый избалованный щенок. Вместо того, чтобы набраться мужества и признаться первому, ждал от тебя самого маленького знака. Сейчас, по прошествии времени, я понимаю, что знаков было множество, просто я их не замечал, или не придавал нужного значения. Почему я решил, что порция здоровой ревности поможет? Не понимаю. В результате потерял тебя. Но, может, не навсегда? Теперь мы всё выяснили и сможем начать всё сначала?

Она отошла от него подальше и защитным жестом сложила руки на груди. Опустив голову, печально проговорила:

– Нет. Не смогу. Я поняла, что любовь приносит слишком много боли. Больше я не хочу ни любить, ни страдать. Одной жить гораздо спокойнее.

Он рванулся к ней, обхватил ее плечи руками и заставил посмотреть в глаза.

– Ну что ты говоришь! Клянусь, я тебе никакой боли больше не причиню. Наша кошмарная ошибка в том, что мы с самого начала не доверяли друг другу и постоянно ждали обмана. Но ведь это прошло! Мы знаем, что любим, что все наши беды от неверия в друг друга. Теперь все будет хорошо, вот увидишь!

Она высвободилась из его трепещущих рук и отошла к дивану, создавая защитное поле. Он смотрел на ее передвижения с мукой в глазах, но не сделал ничего, чтобы сократить расстояние. Она измученно попросила:

– Уходи, будь добр!

Антон твердо пообещал:

– И не подумаю! Теперь я буду жить здесь!

Аня обескуражено пробормотала:

– И как ты себе это представляешь?

– Очень просто! Если не хочешь со мной спать – хорошо, я не буду тебе навязываться. Просто буду жить в соседней комнате. Докажу тебе, что мне нужно не твое тело, а ты сама. Сделаем наоборот – прошлую зиму ты ухаживала за мной, эту я буду ухаживать за тобой. Вот увидишь, я хорошо готовлю. Только чтобы никаких конкурентов. – Глядя в ее недоумевающие глаза, успокаивающе прошептал: – Все будет хорошо, вот увидишь!

Она хотела бурно запротестовать, но тут раздался предупреждающий звонок в дверь, и послышался звук открываемого замка. Они встревожено посмотрели друг на друга. Родители!

Вошедшая первой Анастасия Павловна с тревогой посмотрела на раскрасневшуюся, как заря, растерянную дочь. Юрий Андреевич, наоборот, недовольно окинул строгим взором напряженного сына. Ничего не сказав по поводу неожиданной встречи с Антоном, прошли в комнату.

Мать принялась мило болтать ни о чем, стараясь снять висевшее в воздухе напряжение. Юрий Андреевич, не совсем понимая, в чем дело, хотел было прямо, по-мужски спросить у сына, что он здесь делает, но жена не давала ему вставить ни слова.

Просидев около часа, стали прощаться. Аня предложила Антону:

– И ты иди с ними, не задерживайся!

Он хотел было воспротивиться, но недовольный взгляд отца заставил его послушно одеться и выйти на улицу.

– Ты на машине? – Юрий Андреевич, не увидев знакомую машину сына, немного удивился. Безлошадный, что ли? – Антон удрученно кивнул головой. – Подвезти?

– Да нет, не надо. Я еще немного посижу, а потом прогуляюсь.

Юрий Андреевич, считавший, что ночь далеко не лучшее время для прогулок, хотел было выразить недовольство, но жена многозначительно пожала ему ладонь, и он споткнулся на полуслове.

Антон обездоленно сел на скамейку возле подъезда, а родители прошли к своей машине. Сели в салон и застыли, не зажигая света. Из окон хорошо был виден понурый силуэт Антона.

– Ох, что-то не ладится у них, и, боюсь, виноват в этом я. Не так я воспитал единственного сына. Но как надо, не знаю. Как меня растили, так и я его. Да и армия больше времени занимала, чем заботы о нем. А расплачивается в моем недомыслии теперь он.