Пикник на острове сокровищ - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 39

– О каких деньгах ты толкуешь, Ванечка? – продолжала изумляться Ольгушка. – Кто и что получит? Право, странный вопрос ты задаешь.

– Ты меня неправильно поняла, – стал выкручиваться я, – вернее, я плохо сформулировал свою мысль. Хотел сказать… э… прости, конечно, но Егор был богат, неужели нужно работать, да еще в таком ужасном месте, как школа?

Ольгушка всплеснула руками.

– Конечно! С детьми молодеешь! Да, у меня все в порядке со средствами, но хочется быть полезной кому-то!

– Прости, я сказал чушь.

– И Леночка, несмотря на наследство, не станет сидеть дома.

– Какое наследство?

Ольгушка заморгала.

– Егор оставил ей свой бизнес.

– Весь?! – подскочил я.

– Естественно, – удивилась она.

– Ты хочешь сказать, что завещание составлено в пользу Лены?

– Конечно! Она жена!

– А что получишь ты?

– Я?

– Да!

Ольгушка вздрогнула.

– Я не задумывалась над этим вопросом.

– А сейчас попытайся, – велел я, ощущая себя почти негодяем.

– Квартиру, – принялась загибать пальцы Ольгушка, – библиотеку, кое-какие драгоценности…

– Это принадлежало тебе и раньше, а вот средства Егора, они куда пойдут?

– Леночке.

– С ума сойти!

– Почему?

– Егор ничего не оставил матери?

– Ванечка, мне недолго осталось на этом свете, – ответила Ольгушка, – меня больше на земле ничего не держит, а Леночка молодая, ей еще жить да жить. Она замечательная девочка, никогда меня не бросит. Только не стоит ей молодые годы гробить, детей у нее нет, пусть спокойно выходит замуж и, вспоминая Егора, говорит: «Спасибо рано ушедшему супругу». Знаешь, Ванечка, это, конечно, не секрет, но в молодости деньги играют большую роль, чем в старости. В двадцать лет всего хочется: машину, одежду, квартиру, а после шестидесяти материальные блага ни к чему! Мне всегда казалось, что пенсию государство должно платить до тридцати лет. Вот когда людям позарез нужно свободное время и деньги. А в старости пусть пашут без остановки, дольше проживут от ощущения собственной нужности, и государству польза. Бухгалтерша, справившая семидесятилетие, – ответственный человек, а двадцатидвухлетняя егоза разве о службе думает? Вот и пусть нагуляется сначала.

– Оригинальная теория, – вздохнул я. – Скажи, Ольгушка, а где Лена?

– Она вчера к подруге поехала, к Рае Шумаковой. Плачет целый день, вот я ей и посоветовала развеяться, ночевать там остаться.

– Телефончик Раи не подскажешь?

– Конечно, дружочек, записывай, – кивнула она и, продиктовав номер, поинтересовалась: – А зачем тебе Леночка? Хочешь ее от печальных мыслей отвлечь? Правильно. Кстати, Ванечка, Лена замечательная, может, подумаешь о…

– Тут дело щепетильное, – быстро прервал я мать Егора.

– Говори, милый.

– Не хотелось бы тебя расстраивать… – замямлил я, и в самом деле испытывая редкостный дискомфорт, мне было очень тяжело обманывать несчастную.

– Вот теперь я точно тебя не отпущу, пока не узнаю правду, – воскликнула Ольгушка, – немедленно говори!

– В день похорон Егора, – начал я, – мужчина, который занимался формальностями, попросил меня подержать документы, свидетельство о смерти, всякие квитанции. Потом внезапно хлынул дождь.

– Верно, – прошептала Ольгушка, – небо зарыдало над Егором.

– Я сунул бумаги в барсетку, чтобы не намокли, а спустя пару минут распорядитель пришел за документами. Естественно, я тут же вручил их ему, а сейчас не могу найти права на вождение автомобиля, думаю, они случайно прицепились к скрепке. Вот и хотел попросить Лену посмотреть…

– Это и я могу! – воскликнула Ольгушка.

– Э… э… мне не хочется напоминать тебе…

– Пошли, – встала она, – все необходимое лежит в кабинете Егора.

Включив на письменном столе лампу, Ольгушка выдвинула ящик и подала мне коробку:

– Тут все, Ванечка.

Потом она удалилась.

Я открыл крышку и сразу увидел свидетельство о смерти. Накрепко запомнив, какой загс его выдал, я пролистал другие бумаги, вытащил из кармана пиджака положенные туда заранее права и крикнул:

– Нашел!

– Слава богу, – ответила из коридора Ольгушка.

Покидая гостеприимный дом, я обнял хозяйку, услышал, как быстро, словно у маленькой пойманной жестокими людьми птички, бьется ее сердце, и воскликнул:

– Прости, Ольгушка!

– За что, Ванечка? – удивилась она.

– Я доставил тебе неприятные минуты, всякие воспоминания…

– Приходи почаще, – ласково сказала она, – и оставайся ночевать. Нет ни в чем твоей вины, на все, дружочек, божья воля.

Я медленно пошел по лестнице вниз. Интересно, сумеет ли простить она меня, когда узнает, что я не сообщил ей правду о Егоре? Откажет мне от дома или просто даст пощечину?

Сев в машину, я набрал номер справочной и спросил:

– Девушка, если я сообщу вам название загса, сумеете найти его адрес?

– С удовольствием, – ответили на том конце провода, – буквально через пару секунд.

Вежливая сотрудница справочного бюро не обманула, почти сразу она откликнулась:

– Доброслободская улица.

– Что? – подпрыгнул я.

– До-бро-сло-бодская, – по слогам произнесла оператор, – не спутайте с Новослободской.

Я стукнул кулаком по рулю. Боже! Какой я дурак! Серая, словно домовая мышь, Люба, соседка глупой болтливой Тони, проронила вчера вскользь фразу:

– Загс, где я работаю, находится на Доброслободской, а Юрию следовало ехать в другое место.

Как бы не так! Бесцветная девица просто обвела меня вокруг пальца!

Оставив машину на Доброслободской, я в поисках нужного здания углубился в массив малоэтажных домов. Наконец строение отыскалось, я рванул дверь и почти побежал по извилистому коридору.

Люба сидела в маленькой комнате, вероятно, тут раньше располагался чулан, помещение было чуть больше клетки для морской свинки и не имело окон.