Фигура легкого эпатажа - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 58

— Брехня! — отчеканила Света. — Это у научных сотрудников так, а нам никаких привилегий. К десяти как штык приди, пол помой, а затем банки, блин, склянки… тьфу! К часу дня ученые подтянутся, и ну болтать: бла-бла-бла… К пяти вечера натреплются и начнут штативами греметь. В шесть подойдешь к завлабу и скажешь: «До свидания», а он в ответ: «Ты куда? Мы все здесь». Здорово выходит! Они-то к обеду приперли, затем языком мололи, а я ведь в десять пришла! Да еще жаба эта, сука Нина Леонидовна… Ну, откуда она узнала!

— Что?

Света шмыгнула носом.

— Парень у меня есть. Скажи, кого это волнует?

— Никого.

— Во, и я так считаю. Но у Нинки иное мнение, ей все про народ знать надо. У-у-у, жабина, морда мерзопакостная…

— Чем тебя так Нина Леонидовна обидела? — заинтересовалась я.

Светлана вытащила пачку ментоловых сигарет.

— Аборт я ходила делать, в воскресенье, в свой законный выходной. Утром легла, вечером утопала, в понедельник, как всегда, на работе. Службу не пропускала, отгул не просила, все шито-крыто. Мама не узнала, подруги тоже, неохота мне всем о таком рассказывать.

— Ясное дело, — кивнула я, — интимное обстоятельство.

— А сегодня, — зло блестя глазами, выпалила Света, — подваливает ко мне Нина Леонидовна…

В общем, эта самая Нина Леонидовна вдруг с издевкой поинтересовалась у девушки:

— Как самочувствие?

— Спасибо, нормально, — ответила удивленная Светлана.

— Ты, деточка, зря в мини-юбке сейчас пришла, — склонила голову набок дама. — После операции надо беречься, легко заболеть, потом всю жизнь лечиться станешь.

— Вы о чем? — испуганно спросила Света.

— О твоем аборте, — вздернула брови жаба и с фальшивым сочувствием продолжила: — Ты с мамой-то посоветовалась? Опасная операция, можно навсегда бесплодной остаться. Хотя сейчас молодежь ужасная пошла, никто для вас не авторитет.

Светлана так и застыла с открытым ртом…

— Вот скажи, — недоумевала она сейчас, — откуда сука узнала?

— Ты бюллетень брала? — предположила я.

— Нет, конечно, — затрясла головой Света. — Говорю же, за выходной управилась. И вообще, личная жизнь никого волновать не должна. Но я-то умная, хорошо знаю: хочешь сохранить тайну, никому о ней не рассказывай. Поэтому об аборте молчала. Даже мой парень не в курсах, а Нинка знает!

— Значит, кто-то тебя выдал, — предположила я. — Если в больнице была, то документы свои показывала, а там имеются врач, медсестра, нянечки… Небось у Нины Леонидовны среди персонала знакомые есть.

— Похоже, Нинка повсюду информаторами обзавелась, — мрачно заявила Светлана. — Я вначале никак не врубалась, отчего с ней наш народ так внимателен, аж приседает и кланяется. Нинка всего лишь кандидат наук, а тут и докторов полно. Отчего ей такой почет? Еще она себя старейшим сотрудником называет, только Ольга Ильинична, которая лабораторией заведует, в НИИ пришла страх назвать в каком году, так долго не живут. Однако Ольгу Ильиничну не замечают, а Нинку постоянно и на все праздники в президиум сажают. Ой, тут недавно цирк случился! Представь, у НИИ нашего гребаного юбилей подвалил. Директор праздник устроил — фуршет убогий, денег-то нет, поэтому вот вам, дорогие, пирожки с пустом. А перед коллективной пьянкой начали слонов раздавать: одному грамоту, другому благодарность… Нет бы премию выписать, за фигом людям хрень в рамочке… А под конец вытаскивает наш Владлен Игоревич папку и вещает:

— Настал момент награждения самой старейшей сотрудницы, которая тут всю жизнь проработала…

Гу-гу-гу, ду-ду-ду… Нинка встала, пошла к сцене, все хлопают, в глаза-то ей народ улыбается. Не успела она к Владлену Игоревичу подняться, как на сцену выбегает Ольга Ильинична, чуть не плачет и кричит:

— Я сюда гораздо раньше пришла! Значит, грамота моя!

Владлен Игоревич вздрогнул, зал загудел. Нина Леонидовна, похоже, на секунду растерялась, а Ольга Ильинична тем временем выхватила у заклятой подружки красную папку и торжествующе воскликнула:

— Я молчала, пока вас превозносили на собраниях, но звания старейшей сотрудницы не отдам!

…Светлана тогда чуть не умерла от хохота. Нет, старухам совсем крышу поотрывало, того и гляди они из-за клочка бумаги передерутся. Это ж как весело!

Драка и в самом деле случилась, только была она вербальной. Нина Леонидовна прищурилась и звонко воскликнула:

— Ошибаетесь, Ольга Ильинична, старейшая я! Пришла на работу в год основания НИИ, мне едва исполнилось семнадцать. Покойный Сергей Лазаревич лично приказ о приеме в лабораторию подписал. Так-то.

— Ага! — азартно воскликнула вторая претендентка на старейшинство. — Анна Сергеевна, ну-ка, скажите громко всем, когда я тут появилась?

— Если верить записи в трудовой книжке, то вы приступили к службе раньше, — пискнула главная кадровичка.

— Вот! — топнула ногой Ольга Ильинична. — Правду не зарыть, не спрятать. Сергей Лазаревич сам позже меня пришел, охотно верю, что он приказ о вашем приеме в лабораторию подписывал. А меня зачислял сам Натан Львович, отец-основатель нашего НИИ, академик из великих!

В зале стало так тихо, что было слышно, как у директора трясутся руки. Именно трясутся — Владлен Игоревич положил кисти на стол, и пальцы помимо воли хозяина дергались, стучали о полированную доску.

И тут Нина Леонидовна улыбнулась.

— Орест Михайлович! — нежно пропела она. — Не вижу вас! Скажите, коллеги, наш юрисконсульт тут?

— Здесь я, душенька, — проблеял законник, — весь в вашем распоряжении.

— Разберитесь с казусом, — по-прежнему улыбаясь, потребовала Нина Леонидовна. — Можно и даже нужно это сделать прямо в данную секунду. Смотрите, получается, я поступила на работу в наш НИИ позже Ольги Ильиничны…

— Да, — торжествующе перебила ее соперница, — о чем безоговорочно свидетельствуют документы.

— Никто и не спорит, — кивнула Нина Леонидовна, — вопрос в ином. Я трудилась непрерывно, а Ольга Ильинична увольнялась — уходила на три года, а потом вернулась. Следовательно, мой стаж в институте непрерывен, а Ольга Ильинична хоть и пришла раньше, тридцать шесть месяцев отсутствовала. Кто старейший?

— Вы, душенька, — закивал Орест Михайлович, — какие уж тут сомнения.

Зал снова зашумел, Ольга Ильинична затопала ногами, обутыми в чемоданообразные ботинки.

— Вранье! Я не увольнялась! Никогда!

Нина Леонидовна засмеялась: