— В этом кошельке именно такая сумма, я захвачу его с
собой, и деньги будут ваши, как только вы представите мне необходимые
доказательства,
— Согласна, сударь. Жду вас к пяти часам.
Нескольких часов, оставшихся до назначеного времени,
оказалось достаточно, чтобы я подготовила и другие несчастья, которые должны
были обрушиться на эту злополучную чету. Заманив жену в ловушку, я хотела,
чтобы в нее попал и муж, и вы скоро узнаете, каким средством я добилась этого.
После беседы с послом я тут же встретилась с его супругой.
— Мадам, — начала я, — вы глубоко
заблуждаетесь, полагая, что ваш муж отличается высокой нравственностью и
безупречным поведением; еще больше вы заблуждаетесь, если думаете, будто узнав
о ваших занятиях, он будет гневаться на вас. Я предлагаю вам придти сегодня в
мой дом чуть раньше, чем обычно, и вы увидите, что супружеские узы не мешают
господину послу развлекаться, так же, как они не мешают и вам. Предстоящий
спектакль наверняка успокоит вашу совесть и, без сомнения, избавит вас от необходимости
принимать все те обременительные меры предосторожности, которые портят вам
удовольствие.
— Знаете, Жюльетта, я почти не удивлена тем, что вы
сказали, так как у меня давно было такое ощущение, что не так уж он безгрешен,
каким кажется, и я буду рада, если мои предчувствия подтвердятся.
— Сегодня вы в этом убедитесь. Я приготовила для вас
шестерых оборванцев, ловких карманников, грязнее и прелестнее которых я никогда
не видела. Если не считать троих мальчиков, которых заказал к нынешнему вечеру ваш
супруг.
— О чудовище!
— Он — страстный содомист, — скромно вставила я.
— Ага! Вот почему он вечно крутится возле моего зада,
как будто хочет забраться в него. Вот откуда его необъяснимые отлучки и его
смазливые лакеи… Ах, Жюльетта, я просто обязана застать его врасплох… Я должна
узнать правду. Ведь вы поможете мне, моя радость?
— Ну, если вы настаиваете. Однако мне приходится думать
о будущем, мадам. Удовлетворив ваше любопытство, я лишусь выгодного клиента,
который платит не меньше, чем вы.
— Это неважно, я возмещу все ваши потери. Назовите
сумму, и я заплачу с радостью, если это положит конец моим опасениям и
тревогам.
— Вам не покажется слишком много, если я попрошу
пятьдесят тысяч цехинов?
— Вы их получите вот в этом кошельке, который будет со
мной. А теперь назначьте час и считайте, что мы договорились.
Устроив оба свидания, я поспешила домой, чтобы организовать
комедию. По моим расчетам супруга уже оказалась в западне: ее врожденная
распущенность была тому порукой. А вот с послом дело обстояло не так просто:
здесь требовалось большое искусство, искусство соблазнения, ведь моим
соперником был испанец, к тому же чрезвычайно набожный. Но трудности меня не
страшили, я безупречно разыграла две первые сцены, а две последние должны были
происходить в соседних комнатах; через одно отверстие в стене муж сможет стать
свидетелем неверности жены, через другое — жена будет наблюдать за
развлечениями супруга. Мне оставалось ждать появления жертв своего коварства.
Первым пришел муж. Я встретила его такими словами:
— Мой господин, мне кажется, что теперь, когда вы
знаете о поведении своей супруги, вам не стоит сдерживать свои желания и
отказывать себе в удовольствиях.
— Вы говорите такие веши… — начал оскорбленный
Флорелла.
— Они вам неприятны, и вы совершенно правы, потому что
женщины не доведут до добра. Но взгляните на этих очаровательных мальчиков,
ваше превосходительство, — при этом я отодвинула занавеску, за которой
стояли трое прекрасных юных созданий, совершенно обнаженных, увитых гирляндами
роз, — разве вы откажетесь провести с ними время? Ну знаете, сударь, тогда
я вообще ничего не понимаю: неужели даже после подлого предательства близкого
вы собираетесь усугублять свои горести воздержанием?
Пока я увещевала гостя, обольстительная троица ганимедов, по
моему знаку, окружила испанца, начала осыпать его ласками и нежными поцелуями и
скоро, несмотря на все его сопротивление, пробудила в нем дремлющее мужское
начало. Мужчины слабы, друзья мои, набожные мужчины слабы в особенности, тем
более, если предложить им мальчиков. Существует большое сходство между
верующими и содомистами, хотя оно редко бросается в глаза, а чаще всего не
осознается ни теми, ни другими.
— Я вас оставлю, господин мой, — сказала я,
убедившись, что дела идут так, как надо, — и вернусь, как только супруга
ваша начнет свои проказы. Вы увидите их и сможете продолжить свои собственные
со спокойной совестью.
Я оставила его на время, потому что в дом как раз входила
посланница.
— Мадам, — шепнула я и подвела ее к потайному
отверстию в стене, — вы пришли в самый подходящий момент. Можете
полюбоваться, как его превосходительство проводит свободное время.
Действительно, ее благородный супруг — то ли под
воздействием моей подлой шутки, которую я сыграла с ним, то ли под влиянием
речей — уже почти разделся и погрузился в исполненную неги прелюдию, всегда
предшествующую акту содомистской похоти.
— О, скотина! — задохнулась от негодования
посланница. — О, подлый лицемер! Пусть только попробует упрекнуть меня
теперь, после того, что я увидела, и я найду, что ответить. Это чудовищно,
Жюльетта, это ужасно! Где мои мужчины, madre de Dios
[7]
Давайте
сюда моих мужиков, я должна отомстить ему. О, как жестоко я буду мстить!
Оставив донью Флореллу наедине с ее обычными мерзкими
утехами, я поспешила к посланнику.
— Прошу великодушно простить меня, если я вам помешала,
ваше превосходительство, но именно сейчас есть возможность убедить вас.
Оставьте на минуту свои сладкие занятия и подойдите сюда. — С этими
словами я подвела его к потайному отверстию, проделанному в нескольких метрах
от первого, через которое наблюдала за ним жена.
— Теперь вы все увидите сами.
— Великий Боже! — негромко воскликнул благородный
гранд. — Подумать только: шестеро мужчин, да к тому же из самых отбросов
общества! Ах ты, мерзкая тварь! Возьмите свои деньги, мадам, вы меня убедили; я
испепелен, я уничтожен… Уберите прочь этих детей, я больше не желаю даже
слышать об удовольствиях. Это чудовище за стеной разбило мне сердце, вынуло из
меня душу… Я не знаю, как буду теперь жить.
Мне же было совершенно неинтересно, удовлетворена или нет
его похоть, — его жена видела начало, и этого было достаточно. Мою черную
душу больше всего порадовали последствия этой шутки; ярко воспылали жаровни
моего злого сердца, когда вскоре я узнала, что донья Флорелла была забита до
смерти, и известие об этом наделало в городе много шума. Многочисленные
дипломаты — эмиссары многих государств — немедленно опубликовали живописные,
леденящие кровь описания этого события, и Флорелла предстал перед судейскими
чиновниками великого герцога; не в силах вынести жестоких угрызений совести, не
снеся свалившегося на его бедную голову позора, гордый испанец застрелился. Но
в этой второй смерти моей заслуги не было — в лучшем случае я могла считать
себя его косвенной причиной. И мысль эта невероятно огорчила меня. А теперь
расскажу о том, что я предприняла для того, чтобы прийти в себя и в то же время
еще больше увеличить свое состояние.