— Я не знаю, — просто ответил Корнер, — вернее, я пока не
знаю. Но мой коллега мистер Фрэнк Уолш ведет сейчас расследование в Карачи по
факту убийства офицера Рона Баксея. И как только у него будут хоть какие-нибудь
результаты, мы будем обладать еще большей информацией.
— Значит, из Лэнгли прилетели сразу двое сотрудников вашего
отдела? — удивился Мосс, — я об этом не знал.
— Из Лэнгли прилетело восемь человек, — уточнил Корнер, — и
все сейчас занимаются расследованием вашего дела.
— Но почему? — взмолился Мосс, он вдруг понял, что все его
мечты о досрочном переводе могут не только рухнуть, но и остаться прямо здесь,
похоронив всю его карьеру.
— У нас есть сведения, что русские готовят на вашем участке
какую-то грандиозную игру. И теперь весь наш отдел находится здесь, пытаясь
определить, какую именно игру затеяли люди Примакова.
— Русские? — удивился Беннет, — нет, только не они. Зачем им
нападать на нашу станцию. Это ведь нелогично.
— Мы не знаем точно, но у нас есть сведения полагать, что
они начали крупную операцию против нас именно на этом участке, именно здесь, —
снова сказал Корнер.
— А зачем вы нам это говорите? — вдруг спросил Беннет.
— Потому что с этой минуты ни один из вас не покинет эту
станцию до окончания расследования. У меня есть необходимые полномочия. Если
выяснится, что вы все трое не причастны к этому нападению, значит, вас просто
вывезут обратно в Америку. Но не раньше. До этого дня вы будете находиться на
станции и я, естественно, буду вместе с вами. Если вам не будет в тягость моя
компания.
— Это арест? — спросил Мосс.
— Конечно, нет. Думаю, что все трое не причастны к этому
событию. Но мы должны быть уверены. И в свою очередь постараться раагадать игру
русских в этом регионе. Мы пока не имеем об этом больше никаких сведений.
— Какая игра может быть в этих горах? — задумчиво
переспросил Беннет, — и зачем им нападать на нашу станцию. Вы сами видите
какую-нибудь логику в их действиях, мистер Корнер?
— Я нет, но согласитесь, если бы это было так легко, они не
начали бы свою игру. Наши аналитики пока не могут определить, какие конкретно
цели преследуют русские, но мы работаем, пытаясь выяснить их замыслы.
— Только этого не хватало, — пробормотал Мосс, — они
все-таки не унимаются.
— Стратегические интересы не меняются из-за различия в
идеологических режимах, — сказал довольно банальную фразу Беннет, — это, к
сожалению, так.
— Возможно, — согласился Корнер, — но здесь нечто другое.
Понимаете, мы имеем совершенно точные данные, что русские начали глобальную
операцию именно здесь, в этом районе. Мы не знаем, какую именно, не знаем,
откуда ждать удара, чего они хотят. Но знаем совершенно точно — удар будет
нанесен именно в этом районе мира.
— Может быть, нужно активизировать нашу агентуру, —
предположил Беннет, — в последнее время на границе сравнительно спокойно.
— Думайте сами, господа. Вы наша местная опора, — решил
немного смягчить пилюлю Корнер, — просто из-за того, что мы все ищем козни
русских, пытаясь понять, какую именно игру они начали здесь, в горах
Гин-дукуша, мы вынуждены несколько ограничить ваши и наши права. Только на
время, но это просто необходимая ситуация. Завтра весь контингент станции будет
заменен на новых людей. Мистер Блант ничего не должен знать. Он останется с
нэми здесь до полного выяснения ситуации. Я думаю, мы должны почувствовать игру
русских уже в ближайшие несколько дней, если только нападение на станцию не
было их первым ударом.
— И все-таки я не верю, — сомневался Беннет, — здесь, в
Пакистане, у русских просто нет базы для создания такого отряда. Это могут быть
скорее наемники, но тогда мы бы уже знали от наших информаторов о них. А мы
пока ничего не смогли выяснить.
— Может, нам может помочь ваш русский? — предложил внезапно
Мосс, обращаясь к Беннету.
— Какой русский? — заинтересовался Корнер.
— Бандиты Нуруллы, — недовольно пояснил Беннет, задетый тем,
что не вспомнил об этом раньше самого Мосса. — Они захватили недавно в плен
российского офицера, полковника. Итеперьсобираются обменять его на своих людей.
Или на оружие.
— Давно его захватили?
— Не очень. Был сбит вертолет, а полковника видимо выбросило
взрывной волной. По рассказам Нуруллы, он обычный пограничник и поэтому я
решил, что он не представляет для нас особого интереса.
— Он все еще у бандитов? — спросил задумчиво Корнер.
— Кажется, да.
— Это может быть находка. Его нельзя доставить сюда, в
Пакистан?
— Конечно, можно, но для этого нужно, чтобы за ним полетел
вертолет, — пояснил Беннет, — а я, как вы только сейчас заметили, обязан сидеть
на этой станции вместе с вами.
— Но ваши пилоты знают туда дорогу?
— Пилоты знают, но им могут не выдать полковника. Должен
лететь я. Мне Нурулла верит гораздо больше.
— Значит, полетим вместе, — сразу решил Корнер, — как вы
выходите на связь с Нуруллой. Дайте координаты, пусть ваш радист свяжется с
ними.
Обязанности радиста выполнял обычно один из техников.
Беннет быстро набросал координаты и, открыв дверь, позвал
одного из своих людей.
— Свяжитесь как можно быстрее и уточните, находится ли еще у
Нуруллы его пленник. Или он успел его обменять, — приказал Беннет, — как можно
быстрее, — снова повторил он.
— Вам придется за него заплатить, — напомнил Мосс.
— А я попрошу у вас денег, — пошутил Беннет, — никогда не
думал, что буду под подозрением у своих коллег.
— Мистер Беннет, — покачал головой Корнер, — давайте
договоримся, что вы никогда больше не вспомните об этом. Мне кажется, господа,
что такие опытные профессионалы, как вы, должны понимать мотивы вашего
руководства. Мне тоже совсем не нравится сидеть в этих горах, но это наш долг,
господа, — подчеркнул Корнер.
— Понимаем, — махнул рукой Мосс, — у нас в южно-американском
отделе тоже так начиналось. Сначала говорили — проверка, а потом с работы
вылетел наш шеф, которого обвинили в связях с мафией.
— Ну, мафии, надеюсь, в этих горах нет? — спросил Корнер.
— Еще как есть, — сразу ответил Беннет, — сколько угодно.
— Торговцы наркотиками… — он вдруг вспомнил, — подождите, —
волнуясь, сказал он, — я, кажется, вспомнил. Перед самым нападением мы получили
сообщение о том, что люди Нуруллы готовятся переправить свой груз из
Афганистана через Душанбе и Москву. Да, я сейчас вспоминаю, мне говорил об этом
капитан Херрик. У нас должна быть запись об этом в журнале. Но я совсем забыл,
а журнал тоже сгорел. Хотя я отлично помню слова Херрика.