— Я очень любила его. — Она встала и отошла к
окну. Теперь она не могла сдаться. Она должна была продолжать его дело… ради
детей… и ради него. Зоя снова медленно повернулась к Полу Келли.
— Спасибо, что пришли, — произнесла она сквозь
слезы, и у него перехватило дыхание от ее красоты, — а то ведь я не
подхожу к телефону… — Она никак не могла свыкнуться с утратой Саймона…
Он печально улыбнулся.
— Я этого боялся. Поэтому и пришел. Надеюсь, вы
простите меня за вторжение. — А затем добавил:
— Какой у вас прекрасный универмаг! Моя жена всегда
делает здесь покупки. — Зоя кивнула, вспомнив обо всех своих любимых
клиентках: теперь она так редко о них думала.
— Пусть она позовет меня, когда придет снова. Мы
покажем ей все, что она пожелает, — прямо здесь, в моем кабинете.
— Мне было бы куда выгоднее, если б вы ее сюда вообще
не пускали. — Пол улыбнулся, и Зоя улыбнулась ему в ответ. А потом он
задал ей несколько вопросов насчет Николая, и она рассказала, что сын в
Лондоне, летает на бомбардировщиках, служит в американских частях, приписанных
к британским военно-воздушным силам. — Вам много пришлось пережить, миссис
Хирш?
Она печально кивнула, что его несказанно тронуло: какая же
все-таки она ранимая… Она создала собственную империю — конечно, с помощью
мужа, и все же она казалась такой хрупкой, точно бабочка.
— Пожалуйста, дайте мне знать, если я смогу чем-нибудь
помочь вам. — Но что он мог сделать? Никто не мог вернуть ей Саймона, а
больше ей ничего не хотелось.
— Я хочу побывать на предприятиях мужа, — сказала
Зоя, нахмурившись. — Если я буду директором его компаний, мне надо
ознакомиться с делами. — Дай бог, чтобы в работе она смогла наконец
забыться.
— Что ж, разумно. — Она произвела на него
неизгладимое впечатление во всех отношениях. — Я хотел это сделать сам, но
буду рад поделиться с вами всей имеющейся у нас информацией. — Он был
компаньоном в одной из самых известных в Нью-Йорке юридических фирм на Уолл-стрите;
он был лет на десять старше ее, но выглядел моложе, когда смеялся и когда глаза
у него блестели. На самом же деле ему было пятьдесят три года, и он выглядел на
этот возраст.
Они еще поговорили немного, и он поднялся.
— Мы можем встретиться на следующей неделе в конторе
Саймона на Седьмой авеню, или вы хотите, чтобы я принес все бумаги вам?
— Давайте встретимся в конторе. Я хочу, чтобы там
знали, что их контролируют… двое. — Она улыбнулась и пожала ему руку, а
затем мягко сказала:
— Благодарю вас, мистер Келли. Спасибо, что пришли.
Он снова улыбнулся обаятельной ирландской улыбкой.
— Надеюсь, мы сработаемся.
Зоя еще раз поблагодарила его, и он ушел, а она сидела за
столом и смотрела в пустоту. Цифры, которые он назвал ей, были ошеломляющими.
Для сына портного из Нижнего Ист-Сайда Саймон невероятно преуспел. Он создал
собственную империю. Зоя снова, в который раз, улыбнулась фотографии Саймона и
тихо вышла из кабинета; она очень стала похожа на себя — впервые с тех пор, как
он погиб. Все работники универмага обратили на это внимание. Что ж, пора
графине Зое продолжать жить… с памятью в сердце… и так будет всегда… как и со
всеми остальными, кого она любила. Но сейчас она не могла думать о них. Ей
предстояло еще очень много работать. Ради Саймона.
Глава 46
В конце 1942 года Зоя один день в неделю проводила в конторе
Саймона на Седьмой авеню, и мистер Келли обычно бывал там с ней. Сначала они
обращались друг к другу официально: «мистер Келли, миссис Хирш». Она носила
простые черные костюмы, а он — темно-синие или в полоску. Но спустя несколько
месяцев в их отношениях появился юмор. Он рассказывал очень смешные анекдоты, а
она смешила его рассказами о «Графине Зое». Потом она стала приходить на работу
в менее официальных нарядах, а он снимал пиджак и закатывал рукава сорочки. На
него производила впечатление ее деловая сметка. Сначала-то Пол думал, что
мистер Хирш совершил ошибку, решив назначить ее директором вместо себя, но
теперь он понял, что Хирш, как всегда, оказался прав. В то же время ей удалось
сохранить женственность, она никогда не повышала голос, но всем было очевидно,
что она ни от кого не потерпит никакой глупости; Зоя всегда строго следила за
отчетностью.
— Как вам все это удалось? — спросил он ее однажды
за ленчем в кабинете Саймона. Они попросили принести им сандвичи и устроили
себе настоящий пир. Атертон, Келли и Шварц накануне уволили одного из двух
руководителей предприятий Саймона, и сейчас предстояло проверить множество
документов.
— По ошибке, — засмеялась она. Зоя рассказала ему
о своей работе в варьете и у Аксель и что когда-то давным-давно танцевала в
труппе дягилевского балета.
Что же касается Келли, то он закончил Йельский университет и
женился на бостонской актрисе по имени Алисон О'Киф. Через четыре года у них
уже было трое детей, однако говорил он о ней без привычного блеска в глазах.
Ее не удивило, когда много позже, после одного напряженного
рабочего дня, он сказал, что не любит возвращаться домой.
— Мы с Алисон чужие уже много лет, — признался он.
Да, ему не позавидуешь… Они-то с Саймоном были настоящими
друзьями, не говоря уж о той обоюдной страсти, которую они испытывали друг к
другу.
— Почему тогда вы не разводитесь? Сейчас ведь многие
разводятся.
— Мы оба католики, Зоя, — с грустью в голосе
сказал он. — Она никогда не согласится на развод. Я пытался предложить ей
это десять лет назад. У нее был нервный срыв — так она, во всяком случае,
говорила, и с тех пор она очень изменилась. Я не могу оставить ее сейчас. И к
тому же… — он осекся, но потом решил быть откровенным до конца: Зоя была
женщиной, которой можно было доверять, за последний год они стали близкими
друзьями, — ..если говорить начистоту, она пьет. Я бы не пережил, если бы
с ней что-то случилось по моей вине.
— Жизнь у вас, я вижу, не очень-то веселая… —
Бостонская актриска… пьет и не дает ему развода — Зою передернуло от одной
мысли об этом. Впрочем, в универмаге она видела много подобных женщин, наряды
они покупали от безделья и никогда не надевали то, что приносили домой: их
ничуть не волновало, как они выглядят. — Вам, должно быть, очень
одиноко. — Зоя ласково посмотрела на него, и он пожалел, что рассказал ей
слишком много, ведь им предстояло работать вместе, а это могло помешать. В его
жизни были и другие женщины, но они никогда не имели для него большого значения.
С ними можно было поболтать или заняться любовью, но такую, как Зоя, он не
встречал, пожалуй, никогда.
— Меня поддерживает работа, — мягко улыбнулся
он, — так же, как и вас. — Он знал, как много она работает. Теперь
Зоя жила только ради работы и своих детей, которых очень любила.
В 1943 году они ужинали вместе каждый понедельник, когда
заканчивали работу в конторе Саймона.