Что-то неладно, Кизия это чувствовала. Люк хорошо умел
скрывать свои мысли. Он никогда не позволял ей вмешиваться в свои дела и
сегодня ясно показал, что вовсе не собирается изменять этому правилу.
На следующее утро Кизия поняла, что не ошиблась в своих
подозрениях. Она заказала роскошный завтрак на двоих и, дождавшись, когда его
доставили в номер, пошла будить Люка. Легонько встряхнула его за плечо и
поцеловала.
— Доброе утро, мистер Джонс. Пора вставать, я люблю
тебя. — Люк перекатился на спину, сонно улыбнулся и приоткрыл глаза. Потом
вдруг схватил ее за плечи и начал целовать.
— Великолепное начало дня! Почему ты вскочила так рано?
— Я хотела есть. И потом, ты сказал, мы должны
многое" сделать сегодня… Я встала и приготовилась. — Кизия, улыбаясь,
сидела на краю кровати.
— А хочешь опять лечь в постель и забыть обо всех
делах?
— Только после завтрака, если тебе не терпится. Иначе
твоя яичница остынет.
— Господи, ты очень практичная и хладнокровная женщина.
— Нет, всего лишь голодная. — Кизия похлопала Люка
по спине, еще раз поцеловала и соскочила с кровати, чтобы снять салфетку,
прикрывающую поднос с завтраком.
— Пахнет неплохо. Они прислали газеты?
— Да, сэр. — Аккуратно свернутые газеты тоже
лежали на подносе. Кизия взяла их, развернула и подала Люку, присев в
реверансе. — К вашим услугам, месье.
— Леди, как же я жил без вас?
— Без всякого сомнения, это была трудная, беспросветная
жизнь. — Она снова улыбнулась Люку и повернулась к столику, чтобы налить
ему кофе. Когда Кизия снова подняла глаза, то была потрясена его видом. Люк
сидел на кровати с газетой на коленях, сжав кулаки, а по его лицу, искаженному
яростью и горем, катились слезы.
— Лукас, дорогой, что случилось? — Она
нерешительно подошла к нему, села рядом, взяла газету и быстро просмотрела
заголовки статей, пытаясь определить, в чем же дело. Долго искать не пришлось.
Эта статья была гвоздем номера: «Застрелен бывший священник, известный
сторонник реформ тюремной системы. Предполагается, что убийство совершено одной
из левых радикальных группировок. Полиция не сообщает ничего определенного…
Джозеф Мориссей был убит восемью выстрелами в голову, когда вместе с женой
выходил из своего дома». На фотографии — женщина, в истерике склоненная над
бесформенным телом. Джо Мориссей. В статье сообщалось, что его жена была на
седьмом месяце беременности.
— Черт! — единственное слово, которым Люк выразил
свои чувства. Кизия мягко обняла его за плечи, из ее глаз полились слезы. Они
вместе плакали по убитому человеку, и только Люк понимал, что трупом мог стать
и он.
— Дорогой, мне очень жаль. — Пустые слова. Как
передать боль и сочувствие? — Ты хорошо его знал?
Люк тихонько кивнул и закрыл глаза.
— Слишком хорошо.
— Что ты имеешь в виду? — Ее голос перешел на
шепот.
— Этот человек был образцом для меня. Вспомни, я говорил
тебе, что никогда не попаду в тюрьму и никто не сможет ничего повесить на меня.
Помнишь?
Кизия кивнула.
— Да, они ничего не смогут повесить на меня, потому что
есть такие ребята, как Джо Мориссей. Он был священником в четырех приходах до
того момента, как отказался от духовного сана. Потом он связался с несколькими
неустрашимыми упрямцами, пытающимися изменить мир. И был образцом для всех. И
для меня. А теперь… мы убили его. Я убил его. чтоб вас всех… — Люк вскочил на
ноги и зашагал по комнате, вытирая слезы. — Кизия?
— Да? — Ее голос прозвучал испуганно.
— Я хочу, чтобы ты сейчас оделась и собрала вещи.
Немедленно. Ты должна как можно скорее уехать отсюда.
— Лукас… ты боишься?
Он поколебался мгновение и кивнул:
— Да, я боюсь.
— За меня? Или за себя?
Люк улыбнулся краешком рта. Он никогда не боялся за себя, но
сейчас было не время для подробных разъяснений.
— Скажу только, что на этот раз я хочу быть умнее. А
теперь давай, малышка. Пора действовать.
— Ты тоже уедешь? — спросила Кизия, обращаясь к
спине Люка.
— Позже.
— А что ты собираешься делать? — Внезапно Кизия
застыла от ужаса. О Боже, а вдруг они собираются убить и его?
— Мне надо разобраться с делами, а потом, сегодня же,
отправить мою глупую голову обратно в Чикаго. А ты, как хорошая девочка, поедешь
в Нью-Йорк и подождешь меня там. А сейчас не задавай больше вопросов и одевайся
в темпе! — закричал Люк, поворачиваясь к Кизии, но сразу же смягчился,
увидев ужас на ее лице. — Ну, милая, прости меня… — Он подошел, сел рядом
и обнял ее. Кизия была в оцепенении.
— Лукас, а что, если…
— Ш-ш-ш. — Он покрепче обнял ее и поцеловал в
макушку. — Никаких «если». Все будет хорошо.
Хорошо? Он что, сошел с ума? Только что был убит его друг,
его идеал. Кизия недоуменно смотрела на Люка. Он взял ее за плечи и нежно поднял
с кровати.
— Я хочу, чтобы ты сейчас же приготовилась к отъезду.
Многие могли вычислить, где он остановился. Не хотелось,
чтобы Кизия стала бомбой замедленного действия для него. Может быть, убийство
Мориссея только предупреждение. У Люка внутри все перевернулось от такой мысли.
Кизия одевалась, бросая вещи в чемодан и время от времени
поглядывая на Люка. Он стал деловым, отчужденным и мрачным.
— Лукас, где ты сегодня будешь?
— Не здесь. Я буду занят. Позвоню тебе, когда приеду в
Чикаго. Ради Бога, Кизия, ты собираешься не на вечер. Просто сложи одежду. И
поторопись.
— Я почти готова. — Минуту спустя она закончила,
прикрыв большими солнцезащитными очками недостатки макияжа. Выглядела
совершенно спокойной.
Некоторое время Люк смотрел на нее. Кизия заметила, как
судороги проходят по его телу. Потом он кивнул.
— Хорошо, леди. Я не собираюсь уезжать с тобой. Вызову
такси, и ты уедешь отсюда. Спустишься в офис Эрнестины и подождешь машину там
вместе с ней. Потом поедете в аэропорт.
— В офис Эрнестины? — Кизия смотрела на Люка с
удивлением. Владелица «Ритц» совсем не похожа на заботливую сиделку при своих
постояльцах. Люк и сам удивился своим словам, но потом подумал, что за
пятьдесят монет та сделает практически все.
— Именно так. В офис Эрнестины. Поедешь с ней в
аэропорт и сядешь в первый же попавшийся самолет. Черт побери, пусть даже тебе
пятнадцать раз придется делать пересадки до Нью-Йорка, но я хочу, чтобы тебя
здесь не было. Как можно скорее. Надеюсь, все ясно? — Кизия спокойно
кивнула. — Так будет гораздо лучше для нас обоих. Я не шучу. Ты можешь
расстроить мои планы, если будешь крутиться где-нибудь поблизости. Тебя не
должно быть в этом городе! Понятно? Я очень жалею, что притащил тебя сюда. —
Его вид полностью подтверждал слова.