Один день - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Николс cтр.№ 108

— Давайте я вам станцую, — предлагает она, чтобы сменить тему.

— Что? — Он наклоняется к ней. — Что вы сказали? — От него разит перегаром, и он брызгает слюной ей на щеку.

— Я говорю, давайте я вам станцую, может, вас это немного приободрит? Вам бы не мешало немного взбодриться.

— Не сейчас. Может, потом, — отвечает он и кладет руку ей на колено — твердое и неподвижное, как перила. Он снова начинает говорить, но это уже не нормальная речь, а какая-то бессвязная тарабарщина, набор горьких фраз, которые он повторяет снова и снова: ей было всего тридцать восемь… мы хотели ребенка… а водитель так и остался безнаказанным… интересно, что этот ублюдок делает сейчас… отнял у меня лучшего друга… он за все ответит… всего тридцать восемь лет… где справедливость… а как же я?… что мне теперь делать? Барбара, скажи, что мне теперь делать?

Он вдруг замолкает.

Барбара, опустив голову, смотрит на свои ладони, аккуратно сложенные на коленях, будто перед молитвой, и на мгновение ему кажется, что его рассказ ее тронул, что ему удалось как-то затронуть душу этой прекрасной незнакомки. Может, она молится за него или даже плачет? Неужели он довел бедную девушку до слез? Его переполняет глубокая нежность к этой Барбаре. Он накрывает ее ладонь своей, и вдруг понимает, что девушка пишет сообщение. Всё это время, пока он рассказывал ей об Эмме, у нее в руках мобильник, и она писала сообщение! Декстера вдруг охватывает ярость и отвращение.

— Что ты делаешь? — дрогнувшим голосом спрашивает он.

— Что?

— Что ты делаешь, чертова дура? — кричит он, размахивается и ударяет ее по рукам. Телефон летит через весь зал. — Я с тобой разговариваю!

Барбара кричит на него в ответ, обзывает психом, спятившим придурком, а потом зовет вышибалу. Это тот же здоровяк с бородкой, что был с ним так любезен у входа, только теперь он без слов кладет свою огромную руку ему на плечи, другой подхватывает за талию, поднимает, как ребенка, и тащит через весь зал. Присутствующие удивленно оборачиваются, а Декстер кричит через плечо: «Ты тупая, тупая корова, тебе никогда не понять!» Он бросает на Барбару последний взгляд — та стоит, показывая ему оба выпрямленных средних пальца, и смеется над ним. Вышибала толкает ногой дверь пожарного выхода, и Декстер оказывается на улице.

— Моя кредитка! Там моя кредитка! — говорит он, но, как и все остальные, вышибала лишь смеется ему вслед и захлопывает дверь.

Декстер в ярости выбегает на дорогу и машет руками, пытаясь остановить одну из многочисленных черных машин, но все они проносятся мимо: водители не желают подвозить психа, выскочившего на проезжую часть. Он делает глубокий вдох и возвращается на тротуар; прислоняется к стене, ощупывает карманы. Они пусты; пропал бумажник, ключи — и от машины, и от квартиры. А тот, кто украл его бумажник, теперь узнает также, где он живет — его адрес значится на водительском удостоверении. Теперь придется менять замки, а к обеду придет Сильви и приведет Жасмин. Он ударяет стену ногой, прислоняется головой к кирпичам, снова роется в карманах и находит в кармане брюк скомканную двадцатифунтовую купюру, влажную от мочи. Двадцати фунтов хватит, чтобы добраться до дома. Он разбудит соседей, возьмет запасной ключ и проспится как следует.

Но двадцати фунтов хватит и на то, чтобы добраться до города, а сдачи хватит еще на стаканчик чего-нибудь, или даже на два. Поехать домой или забыться? С усилием выпрямившись и пытаясь выглядеть трезвым, он останавливает такси и едет в Сохо.

Гладкая красная дверь в переулке рядом с Бервик-стрит приводит его в подвальный притон; десять, а может, пятнадцать лет назад это место было для него последним пристанищем. Помещение неопрятное, без окон; здесь темно, клубится табачный дым и полно людей, пьющих из пластиковых стаканчиков или прямо из банок. Опираясь на соседей, он подходит к пластиковому столу, служащему по совместительству стойкой бара, но вдруг сознает, что у него кончились деньги: он всё отдал таксисту, проморгал сдачу. Придется сделать то же, что и раньше, когда у него кончались деньги, — умыкнуть первый же стакан, оставленный без присмотра. Он возвращается в зал, натыкаясь на людей; те осыпают его бранью, но он не обращает внимания. Взяв банку пива, которую кто-то забыл, осушает ее до дна, затем смело хватает вторую и забивается в самый угол. Декстер вспотел, он находится возле колонки, из которой несется музыка, глаза его закрыты, пиво стекает по подбородку на рубашку, и вдруг кто-то толкает его в грудь, отталкивает к стене; кто-то спрашивает, какого черта он делает, какого черта крадет чужую выпивку. Он открывает глаза и видит старика, приземистого, как жаба, с красным лицом.

— Вообще-то, это мое, — отвечает Декстер и сам смеется над тем, насколько неубедительны его слова.

Жаба скалится, обнажив желтые зубы, и показывает кулак, и Декстер вдруг понимает, что хочет именно этого — он хочет, чтобы старик его ударил.

— Убери руки, старый урод, — бормочет он, а потом все кружится перед глазами, и он слышит странный звук, похожий на разряд статического электричества. И вот он уже лежит на полу, закрыв лицо руками, а старик бьет его в живот, ударяет каблуком в спину. Декстер вдыхает зловонный запах коврового покрытия, а потом вдруг плывет лицом вниз: шестеро мужчин подхватывают его за руки и ноги, как в школе в его день рождения, когда его бросили в бассейн, и он смеется и визжит, а они несут его по коридору через кухню и выбрасывают в переулок. Он падает на груду пластиковых ведер. По-прежнему смеясь, скатывается на жесткую грязную землю, чувствует вкус крови во рту, горячий, металлический, и думает: что ж, именно этого она бы хотела. Именно этого она бы хотела.

* * *

15 июля 2005 года

Привет, Декстер!

Надеюсь, ты не против, что я тебе пишу. Правда, как-то странно все это — обычное письмо на бумаге в наш-то век интернет-технологий! Но мне кажется, это больше подобает случаю. Захотелось сесть и сделать что-нибудь, чтобы отметить этот день, а лучшего способа, кажется, и не придумаешь.

Как ты там? Держишься? Мы перекинулись парой слов на поминках, но мне не хотелось тебе надоедать, так как было совершенно очевидно, что для тебя это очень тяжелый день. Ужасный был день, верно? Уверен, что ты, как и я, сегодня весь день думал об Эмме. Вообще-то, я постоянно о ней думаю, но сегодня мне особенно тяжело, и, я знаю, тебе тоже. Поэтому и решил прислать весточку, так сказать, излить свои мысли как они есть (а стоят они немногого). Ну вот.

Когда Эмма ушла от меня много лет назад, я думал, что моя жизнь развалится, и так оно и было, по крайней мере, пару следующих лет. Если честно, мне кажется, я тогда немножко спятил. Но потом познакомился с одной девчонкой в баре, где тогда работал, и на первом свидании повел ее на свое выступление. А после она сказала, чтобы я не обижался, но комик из меня просто ужасный и лучше мне все это дело бросить и просто быть самим собой. В тот самый момент я влюбился в нее, и вот мы женаты уже четыре года, и у нас трое замечательных ребятишек — по одному каждого пола. Ха! Живем мы в оживленном мегаполисе под названием Тонтон, чтобы быть поближе к моим родителям (ведь они бесплатно сидят с детьми!). Я работаю в крупной страховой компании в отделе по обслуживанию клиентов. Наверняка тебе моя жизнь покажется скучноватой, но у меня все получается, и в моей семье много радости. Можно даже сказать, что я действительно счастлив. У нас с женой мальчик и две девочки. Слышал, у тебя тоже ребенок — здорово, да?