Пять дней в Париже - читать онлайн книгу. Автор: Даниэла Стил cтр.№ 48

– Но ведь мы осторожны. В том-то все и дело. У каждого лекарства есть свои побочные эффекты, задняя сторона, изнанка. Если бы мы не научились жить с осознанием этого, мы бы закрылись и принялись продавать сладкую вату на городском рынке. Ради Бога, Питер, перестань действовать мне на нервы, будь милосердным. Я хочу, чтобы ты понял, что я все равно возьму над тобой верх в этой ситуации. Если будет нужно, я сам поеду на ФДА, но я хочу, чтобы ты понял почему. Я хочу, чтобы ты знал, что я всей душой верю в безопасность «Викотека», я готов жизнью в этом поклясться! – Начав свою тираду нормальным голосом, Фрэнк закончил ее криком. Он весь покраснел, был страшно возбужден, голос его становился все громче и громче, и Питер вдруг заметил, что Фрэнк весь дрожит. Через мгновение он вдруг осел, стал серым и покрылся испариной. Приостановив свой монолог, он глотнул немного воды.

Что с вами? – тихо спросил Питер. – Этот вопрос не стоит того, чтобы так нервничать. Дело именно в этом. Мы должны провести клинические испытания и относиться к этому спокойно. Это всего лишь наш продукт, Фрэнк, не более того. Я больше, чем кто-либо другой, хочу, чтобы этот проект состоялся, но это может произойти не так быстро, как нам хотелось бы. Никто так не мечтает о дне, когда он появится на рынке, как я. Но не «любой ценой». До тех пор пока мы не будем полностью уверены во всех его составляющих, этого делать нельзя. Где-то внутри «Викотека» скрыта червоточина. Мы знаем об этом. Мы чувствуем ее признаки. Пока мы не найдем ее, мы не должны позволять пользоваться препаратом ни одному человеку. Все очень просто. – Питер говорил убедительно и ясно, и чем больше росло возбуждение Фрэнка, тем спокойнее становился его зять.

–. Нет, Питер, нет… все далеко не так просто! – закричал он, приведенный в еще большую ярость ужасающим спокойствием Питера. – Сорок семь миллионов за четыре года – это по крайней мере не просто! Как ты считаешь, сколько еще денег мы должны в это вложить? Сколько уже вложено?

Фрэнк вел себя отвратительно, но Питер не клюнул на эту приманку.

– Столько, сколько нужно, чтобы это было хорошо. Или же надо отказываться от продукта. У нас всегда есть такая возможность.

Ничего подобного! – вскричал Фрэнк, вскочив на ноги. – Неужели ты считаешь, что я способен выкинуть почти пятьдесят миллионов долларов в окно? Ты что, с ума сошел? Чьи это деньги, по-твоему? Твои, может быть? Нет, милый мой, это мои деньги, деньги компании, деньги Кэти, и будь я проклят, если ты посмеешь мне возразить. Ты бы тут не сидел, если бы в один прекрасный день я не купил тебя – для фирмы и для своей дочери!

Слова Фрэнка словно обухом ударили Питера. У него перехватило дыхание, и внезапно он вспомнил сказанное его отцом восемнадцать лет назад, перед их с Кэти свадьбой: «Ты всегда будешь всего лишь наемным работником, сынок… Не делай этого». Но он ослушался отца и сегодня пожинал плоды. Именно так его, оказывается, и воспринимали с самого начала.

К этому времени Питер тоже встал, и если бы Фрэнк Донован был на несколько лет моложе и в менее возбужденном состоянии, Питер бы его ударил.

– Я не намерен это слушать, – процедил он, чувствуя охватившую его дрожь. Он с трудом удерживался от того, чтобы не поднять руку на старика, но Фрэнк, оказывается, не собирался отпускать своего зятя и ухватил его за рукав.

Нет, ты выслушаешь все, что я тебе скажу, и будешь делать то, что я хочу. И нечего смотреть на меня так, как будто ты святой, сукин ты сын! Она могла найти себе жениха получше, но она хотела тебя, и тогда я сделал из тебя то, чем ты являешься сейчас, чтобы ей не приходилось стесняться тебя. Но ты ничто, слышишь меня, ничто! Это ты начал весь этот проклятый проект, ты высосал из фирмы миллионы, ты делал обещания и строил воздушные замки, а когда возникла маленькая проблема, которую якобы углядел какой-то французский кретин, ты забился в угол и начал визжать как поросенок, что не пойдешь на ФДА. Но знай, что я скорей убью тебя, чем позволю тебе сделать то, что ты хочешь!

Сказав это, Фрэнк схватился за грудь и начал хрипло кашлять. Его лицо стало багровым, он задыхался. Обеими руками он ухватился за Питера и начал падать, увлекая за собой и зятя. Сначала Питер растерялся, не веря своим глазам, но потом быстро пришел в себя. Осторожно усадив его на пол, он бросился к телефону.

Фрэнка рвало, он кашлял. Положив трубку, Питер встал рядом с ним на колени, развернул и попытался поддержать его, чтобы он не дышал испарениями собственной рвоты. Дыхание старика было затруднено, он был на грани потери сознания, но Питер все еще кипел от того, что услышал.

Он не думал, что старый Донован способен на такую злобу, которая может убить его самого. Что скажет Кэти, если он умрет? Этот вопрос не выходил у Питера из головы, пока он держал своего скрюченного судорогой тестя. Она будет обвинять в этом Питера, она будет считать, что это все из-за его жесткой позиции. Но она никогда не узнает о том, что только что услышал Питер, о тех непростительных вещах, которые Фрэнк бросил ему в лицо. И когда «скорая помощь» прибыла, он понял: что бы ни произошло потом, он все равно никогда не сможет простить старика и забыть услышанное. Это были не просто слова, сказанные в минуту ярости, – это были острые, чудовищные орудия, которые он в течение многих лет скрывал от него, чтобы в один прекрасный день использовать. Они были словно ядовитые стрелы, пронзившие его насквозь, и Питер знал, что никогда этого ему не простит.

Врачи принялись за дело, Питер встал и отошел в сторону. Его одежда была испачкана. Секретарша Фрэнка, рыдая, стояла в дверях. В коридоре уже собрались люди. В этот момент один из медиков взглянул на Питера и покачал головой. Его тесть только что перестал дышать. Из чемоданчика возник какой-то блестящий прибор, Фрэнку расстегнули рубашку, и в этот момент в кабинете появились пожарные [7] .

Все это напоминало какое-то сборище. Питер молча наблюдал за работой склонившихся над бездыханным телом Фрэнка медиков и думал о том, что он скажет Кэти. Он уже начал думать, что никакой надежды нет, когда один из врачей велел пожарным готовить носилки. Сердце Фрэнка снова забилось, хоть и нерегулярно, дыхание восстановилось. Фрэнк посмотрел на Питера замутненным взглядом через кислородную маску, и Питер коснулся его руки, когда старика проносили мимо. Питер велел секретарше позвонить его лечащему врачу. Фрэнка направили в главную городскую больницу, где его уже ожидала команда кардиологов. То, что он не умер, было настоящим чудом.

– Я приеду к нему, – сказал Питер врачам и ринулся в туалет, чтобы сообразить, что ему делать со своими штанами и пиджаком. В тумбочке у него лежала чистая рубашка, но этого явно было недостаточно. Следы рвоты остались даже на ботинках. Питер все еще был под впечатлением услышанного от своего тестя. Та энергия зла, которую тот так щедро выплюнул в Питера, чуть было не убила его самого. Через пять минут Питер выбежал из туалета в чистой рубашке, худо-бедно вычищенных брюках, свитере и чистых ботинках. Он прошел в свой кабинет, чтобы позвонить Кэти. К счастью, она была дома, хотя и собиралась вот-вот пойти по каким-то делам. Услышав в трубке ее голос, Питер поперхнулся. Он не знал, как ей об этом сказать.