Стеклянный человек - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Печейкин cтр.№ 2

Мы ее, конечно, слушаем, а сами, как хомячки, думаем о своем. Наконец, говорит, проходим в финальную залу, там вашему вниманию предстанет стеклянный человек из Германии. Тот самый. Проходим, смотрим – действительно торчит какая-то байда, похожая на нашего вахтера-киргиза. Стеклянный человек был не прозрачный, а какой-то бронзовый и стоял на деревянной подставке, подняв руки хендехохом.

Мы стали на него тупить: что такого? Просто стеклянный человек… Как вдруг у него засветились розовые мозги! Оказывается, экскурсоводша заныкалась в угол и включила человека в розетку. Теперь она стояла сбоку, держала в руках пульт на проводе и болтала: вот мозги, которые вы уже ранее видели нарезанными. Они, как вы помните, нужны для вмещения души и мыслей.

Щёлк пультом – а это красная гортань, по ней пролетает еда из фастфуда.

Щёлк – а это оранжевые бронхи, они нужны… а фиг знает. Щёлк быстрый – голубые легкие, которые нужны, чтобы курить и орать. Еще ими можно надувать шарики, но это для школоты.

Щёлк – сиреневые печень-почки. Ну, печень-почки нужны, кажется, чтобы фильтровать воду от хлорки. Еще они болят, если долго бежать кросс по заданию физкультурника Юрия Владимировича, который однажды напился и лежал прямо на школьной лестнице, а его в учительскую таскали химичка и русичка. В общем, печень-почки нужны, чтобы болеть. Спросите у Юрия Владимировича.

Щёлк – коричневые кишки. Они нужны, чтобы в них хранился кал. Непонятно, зачем они такие закрученные и выёжистые. Ведь можно было устроить, чтобы кал сразу вываливался из жопы. Но так бывает только в первоначальной природе, где туалет повсюду. Бог же предусмотрел, что построят Москву без туалетов. И придумал кишки-лабиринты. Пока говно ищет выход, можно добежать до «Макдоналдса».

Щ… не-а, не щёлк, а барабанная дробь. Сами подумайте, что может засветиться ниже кишок… Ага, он должен засветиться. Но про него же не говорят, а тут… Все притихли… Было даже слышно, как трещат от напряжения глаза братьев-татар.

– Завершает наш обзор…

Белая вспышка!.. Свет светит во члене.

– …половая система.

Какая, к черту, система! Это иван иванович, а не система. Так и надо было сказать, а завершает наш обзор, ребята, иван иванович, известный более как хер. Если откажут печень-почки, мочки ушей или даже мозг – жить можно. А без хера никак. Не надо забывать и про яйца – они придают херу вес. Важность хера для организма огромна.

Я посмотрел на отличниц Инну и Марину: лица у них были как зашнурованные. Глазами – двумя черными дырками – они хавали божественный свет. Посмотрел на биологичку: она зырила на член именно как на орган, который дан человеку не для радости, а для контрольной работы. Хорошистки смотрели на член испуганно, а единственная троечница Света Сластихина – с уважением, как на деда-ветерана. Ну а мальчики ржали: Дима Есипенко, братья-татары и афганец, даже Валера Скороухов, уж на что задрот, тоже хмыкал. А что еще делать? Хер, писька, жопа – это смешно, а когда они светятся – вдвойне. Представьте, что светится жопа.

Член был похож на экономную светодиодную лампочку.

В нем билось живое солнце. Он был протянут каждому, как трубка мира: бери и вдыхай. О, ху… Мне показалось, у него появились два маленьких золотистых крыла, он вспорхнул и, кружась, взлетел под потолок. Все ахнули, кроме экскурсоводши:

– Половой мужской член имеет способность отделяться от тела. Его пещеристое тело при этом выполняет функцию аэродинамической трубы. Именно эта способность к полету и послужила залогом эволюционного скачка, который сделало человечество…

Хер спикировал из-под потолка и воткнулся экскурсоводше в рот. Заткнись.

Конечно, это была фантастическая картина. На самом деле все просто поржали, а биологичка, опомнившись, обозвала нас импотентами. Больше в музее ничего интересного не было. Мы пошли домой.

Не помню, был ли опрос на следующей неделе. Из биологии вообще ничего не помню… А ведь до хрена учил: эпителий, эндотелий, вакуоль. А вот стеклянного человека запомнил. Остальное как будто в темноте – все забыл.

Я не пошел в школу 1 сентября.

В Узбекистане 1 сентября – это День независимости, он там даже круче Навруза. Поэтому, когда накануне умер Каримов, об этом не говорили несколько дней, чтобы не омрачать.

Вечером накануне – 31 августа 1991 года – я подошел к матери и сказал, что принял решение не идти в школу. Вообще. Да, я долго думал, взвесил все «за» и «против» и понял, что мне это не подходит. «Хорошо, скажи об этом отцу», – сказала мама. Это означало «ты с ума сошел, он тебя убьет».

Отцу я ничего не сказал. В школу я все-таки пошел. И все десять лет жалел об этом. Без шуток: решение, принятое в неполных семь лет, было верным. Школа оказалась абсолютно бессмысленным делом. Я до сих пор не понимаю, зачем все это было.

Из первого учебного дня я запомнил один момент. Все вставали и представлялись. Шли по алфавиту. Передо мной встал маленький лупоглазый Дима Петров. Ну, Дима так Дима, Петров как Петров. Так могут и должны звать разведчика, человека без свойств. А потом встал я.

«Меня зовут… Валера Печейкин». Класс бахнул смехом. Некоторые уронили разложенные пеналы. И тут я понял, что у меня очень смешная фамилия. Все десять лет из-за нее у меня не было настоящего прозвища. Меня уже звали Печейкин.

Когда я в 20 лет решил взять псевдоним, друг отговорил меня словами: «Валера, понимаете, вам он не нужен. Тексты, которые вы сочиняете, требуют именно такой подписи. Ваша фамилия уже звучит как псевдоним».

Так я остался Печейкиным. Я несу эту фамилию официально с первого дня в первом классе. В классном журнале меня записывали Печкиным, Печенькиным, Пегейкиным, Печонкиным, проч., проч.

Я с гордостью нес свою фамилию и считал себя героем, пока не встретил автора, чьей фамилией была – Пидоренко. И она была настоящей. И он так подписывался.

Так что, дорогие дети, с гордостью несите свои имена и фамилии, с гордостью пишите их на тетрадках. История рассудит, кто из вас был печейкин, а кто – Печейкин!

Однажды в нашем доме появился календарь. Годы были 90-е, и календарь совмещал астрологический прогноз, советы хозяйке и познавательную статистику – кто из великих родился в такой-то день. Календарь торжественно повесили в туалете.

Я сразу отлистал на 7 октября и прочел: родились физик Нильс Бор и рейхсфюрер Генрих Гиммлер. Я ненавидел физику, поэтому гордиться Бором не стал. А вот слово рейхсфюрер произвело на меня огромное впечатление. Я решил, что если этот человек упомянут в календаре – между гороскопом Весов и советом про картофельные глазки, – то это прекрасный человек. Я почему-то решил, что рейхсфюрер – это как парфюмер, только добившийся больших успехов. Короче говоря, я обрадовался.

И стал всем рассказывать, что вот, мол, живешь, а потом бац – и узнаешь, что родился избранником неба. Был, мол, такой Гиммлер, а вот теперь – я. И тогда не помню, кто (возможно, мать, которая преподавала историю в техникуме) сказала что Гиммлер был одним из соратников Гитлера. У них даже имена похожи, а рейхсфюрер – это не парфюмер, а последняя сволочь.