Люди крыш. Пройти по краю - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Романова cтр.№ 73

— Ой, Женька! — Сбоку завизжало и накинулось с поцелуями. Это была Аня. Теперь на ее голове трепыхалась одна-единственная бабочка с выпавшими из крылышек стразами. — Цела! Руки-ноги на месте. Слава Фараготу!

Беспрерывно щебеча, Аня рассказала, как чуть не подралась с Владленой, узнав, что та сдала Женьку Кайзеру. Слова «стерва» и «горгона Медуза» были самыми мягкими из адресованных главе фратрии глубины. У Ани не укладывалось в голове, почему атаманша не предупредила о своих планах? Неужели нельзя было обойтись без такого убедительного предательства? Девушки сошлись на том, что А-но ногу сломит, пытаясь понять этих русалок! Рядом появился Гриша. Его готовность во всем соглашаться с подругой наводила на мысли о страшной экзекуции за интерес к знойным брюнеткам.

От разговора с друзьями Женю отвлекло прикосновение к ноге чего-то мокрого и холодного.

Возле нее терся Боров, умилительно виляя откормленным задом и тыча носом в штанину. Маленький хозяин бульдога порывисто уткнулся Жене в плечо.

— Тимка… — всхлипнул Федор.

— Что «Тимка»? Где он? Жив? — От приступа страха у Жени закружилась голова. Вопрос, который она все никак не решалась задать, теперь сдавил горло холодными клешнями.

— Живой. Но к нему не пускают!

Друзья вслед за Федей помчались через Арену, туда, где мерцала сплетенная из разноцветных фибр полусфера. Внутри ее на голубом покрытии ринга лежал Тим.

От его вида Женя споткнулась и едва не растянулась на полу. Сказать, что он выглядел скверно, означало сделать комплимент. Щеки ввалились, под глазами залегли лиловые тени, униформа людей крыш превратилась в лохмотья. Рядом с Тимкой сидел угрюмый крысюк и водил над сыном Лунной кошки своими большими, покрытыми чешуйчатыми мозолями, руками.

Женя уже, было, рванула к эфемерному куполу, но ее поймал за плечи Шепот.

— Стой! К нему нельзя!

— Почему?

— Вирус сейчас в активной фазе, Жень. Я не просто так попросил крыланов изолировать Тимофея. Все, кроме крысюков, могут заразиться.

— И кроме меня. Я уже переболела! — Женя быстро рассказала целителю о своем пребывании в лаборатории Глистермана. — Вы ведь его вылечите? Правда?

Шепот отвел глаза в сторону.

— Пока нет. Хмур, — целитель кивнул на крысюка рядом с Тимом, — обещал что-нибудь придумать. Говорит, с коллегами из других фратрий надо словечком перекинуться. Но особо надеяться я бы не стал. Поздно уже метаться. Парню предстоит учиться жить под землей.

Выходит, путь на крыши ему заказан. Он никогда больше не встанет ни на одну Дорогу. Тимке придется стать кошкой, которую закрыли в подвале в компании крыс и запретили гулять по ночам! Женя почувствовала, как горячеют веки и наливается сыростью нос.

— Не реви! — шепнул Тим, приоткрыв один глаз, едва она раздвинула нити и забралась в импровизированный изолятор.

— Не реву! — Нос предательски шмыгнул.

Хмур, не сказав ни слова, вылез из полусферы в единственную дырочку, оставленную крыланами. Решил не мешать. Помочь-то все равно ничем не мог. Расстроенные Аня, Гриша и Федор стояли за мерцающей решеткой, труся подойти ближе. Плевать, подумала Женя, пусть смотрят. Наклонилась и поцеловала Тима в губы. Быстро, чтобы не передумать.

— Ты чего? — отреагировал Тим традиционным вопросом.

— Долг возвращаю!

— А-а-а, жалеешь! — Он опустил ресницы и гордо отвернулся.

— Дурак! — легонько ткнула его в плечо Женька. — У меня, может, прозрение. Я, между прочим, решила под землю переехать и клятву уже дала.

— Какую? — Жертва женского коварства не выдержала и снова приоткрыла зеленую виноградину глаза.

— Не подниматься ни на одну крышу, пока ты не поправишься.

— То есть никогда. Жень, ты понимаешь, что от меня теперь совсем никакого толку? Ты — полиморф, вытащивший весь Край из большой задницы, а я — пустое место. Кошка, которая не может ходить по крышам!

— Ты — мой друг! Можешь, конечно, себя пожалеть. Поплакать немного. Я пойму. Но все равно от меня тебе не отделаться!

— Да мне даже в город не выйти!

— Вот и отлично!

— Что ты сказала? — Тим сел, по-турецки скрестив ноги.

— И только рискни пригласить к себе в гости какую-нибудь губастую русалку!

— Ты ревнуешь? — Его щеки порозовели — терапия приносила свои плоды.

— Размечтался!

— Тогда что?

— Просто у меня на русалок аллергия! И вообще на всяких девиц, которые сами навязываются!

Сжав губы, чтобы не улыбнуться до ушей, Тим сделал вид, что увлечен происходящим на Арене.

Женя проследила за его взглядом и согласилась: происходящее и впрямь выглядело занятным.

— … раз ты, это, Чухонь, Старший Сын Крысоматери, — вещал пожилой крысюк, стоя перед притихшими лысыми макушками. — Должен занять, это, подобающее место в норном Братстве. То бишь его возглавить!

Крысюки одобрительно загудели и даже попытались зааплодировать. Чухонь же, напротив, попятился к крысе. Похоже, решил удрать от оказанного доверия.

— Ничей я не сын! Это ты загнул, дядька Хрысь! — испуганно бормотал он, протискиваясь между коренастых тел своих братьев.

Вчерашний задохлик внезапно стал героем и единственным кандидатом в главы фратрии. Но, по старой привычке, он все еще ждал подвоха от своих соплеменников. Вдруг они сейчас хлопнут его по спине и скажут: «Пошутили мы, брат! А ты уши развесил!»

— Сын-сын! — преградил ему путь низенький крысюк в зеленой шляпе. — Зверюшка твоя — одна из ипостасей Великой Крысоматери, голубчик. Заметь, только ипостась. Или аватар. Как больше нравится. До поры до времени она была крыса крысой, разве что размером с половину мамонта, но в решающий момент в малышке проявилась божественная суть. Усек? Крысомать тебя выбрала, чтобы своих чад образумить. То есть Глухого с его дурнями. А если выбрала, значит, ты и есть ее главное дите. Так что носить тебе шапку Мономаха, пока голова не отвалится. Правильно я говорю, братья?

— Правильно! — ответили ему сородичи.

Они смотрели на парня с обожанием и даже не думали шутить. Еще бы! Чемпионат спас, Крысомать приручил — Глухой ему со своим Армагедариумом и в подметки не годится! Расчувствовавшийся Нектар, чья съехавшая набок лазоревая чалма маячила над стрижеными головами крысюков, даже пообещал подарить парню лучшего сына Лапулечки. Обычно распорядитель устраивал аукцион и сбывал глазастую мелюзгу за сумму, равную половине годового бюджета Братства.

— Но я же ничего не умею! — привел последний довод Чухонь.

Серия хлопков возвестила о появлении детей Синей Грибницы.

— Не дрейфь! Научим! — заорали они на разные лады. — А будешь дрейфить, заставим! И вообще, знаешь, какие мы советники! Ты только в штат нас возьми и премии регулярно выписывай, уж мы тебе насове-е-етуем!