Призраки - читать онлайн книгу. Автор: Чак Паланик cтр.№ 27

Я наливаю ему вина и просто даю ему высказаться. Прошу сделать паузу, притворяюсь, что все аккуратно записываю.

И да, он прав. Его жизнь — это даже скучнее, чем летний ретроспективный показ древних, еще черно-белых фильмов.

С другой стороны, та история, которую я уже сделал, она замечательная. Моя версия — это подробное описание, как маленький Кении скатился из-под звездного света прожекторов на стол для вскрытия в морге. Как он потерял невинность, ублажая продюсеров по списку — чтобы получить роль Дэнни. Как его сдавали «в аренду» спонсорам в качестве сексуальной игрушки. Он принимал наркотики, чтобы не толстеть. Чтобы оттянуть начало полового созревания. Чтобы не спать по ночам, снимая эпизод за эпизодом. Никто, даже из близких друзей и родных, не знал, как он крепко подсел на наркотики. Никто не знал, как сильна в нем извращенная тяга быть в центре внимания. Даже после того, как закончилась его карьера на телевидении. Он и ветеринаром-то стал исключительно для того, чтобы иметь доступ к наркотикам и без помех заниматься сексом с мелкими животными.

Чем больше Кен Уилкокс выпивает вина, тем настойчивее он говорит о том, что его жизнь началась уже после того, как перестали снимать «Дэнни, который живет по соседству». Восемь сезонов историй о маленьком Дэнни Брайте — воспоминания об этом не более реальны, чем воспоминания о младшей школе. Просто какие-то смутные эпизоды, никак не связанные между собой. Каждый день съемок, каждая реплика диалогов — это было, как билеты к экзамену. Учишь, сдаешь, а потом сразу же забываешь. Симпатичная ферма в Хатленде, Родном уголке, штат Айова — это были просто студийные декорации. Декоративный фасад. За окошками в кружевных занавесках была только грязь и окурки. Актриса, игравшая бабушку Робби, когда говорила, брызгала слюной. Стерилизованной слюной: почти чистым джином.

Попивая красное вино, Кен Уилкокс говорит, что теперь в его жизни есть смысл И это гораздо важнее. Лечить животных. Спасать собак. С каждым глотком его речь замедляется, распадается на отдельные слова, и паузы между словами становятся все длиннее и длиннее. Перед тем как глаза у него закрываются, он еще успевает спросить, как там Скип.

Скип, моя собака.

И я говорю: хорошо. У Скипа все замечательно

И Кенни Уилкокс говорит:

— Хорошо. Рад это слышать…

И он засыпает с улыбкой.

И когда я сую пистолет ему в рот, он спит все с той же счастливой улыбкой.

Но «счастье», оно никому не на пользу.

Пистолет ни на кого не зарегистрирован. У меня на руке перчатка. Пистолет у него во рту, его палец — на спусковом крючке. Маленький Кении лежит на диване, голый. Его член густо намазан кулинарным жиром, в видеомагнитофоне стоит кассета с записью его старого сериала. И самое главное: детская порнография на винте у него в компьютере. Стены в спальне оклеены распечатанными фотографиями детишек, которых сношают куда только можно.

Под кроватью — пакеты, набитые успокоительными таблетками. В кухне, в коробке для сахара — героин и крэк.

Теперь все изменится в одночасье. Люди, которые обожали Кенни Уилкокса, возненавидят его. Маленький Дэнни, который живет по соседству, превратится из кумира их детства в отвратительное чудовище.

В моей версии этого последнего вечера Кеннет Уилкокс размахивал пистолетом, кричал, что его все забыли, что всем на него наплевать; что его использовали, а потом выбросили за ненадобностью. Весь вечер он пил, и глотал колеса, и говорил, что ему не страшно умирать. В моей версии он покончил с собой сразу после того, как я уехал домой.

На следующей неделе я продал свою историю. Последнее интервью с бывшим «звездным мальчиком», которого обожали миллионы людей по всему миру. Интервью, взятое буквально за час до того, как сосед нашел его мертвым. В тот самый вечер, когда он покончил с собой.

Еще через неделю меня наминируют на Пулитцеровскую премию.

А еще через пару недель премию присуждают мне. Всего-то две тысячи долларов, но настоящая награда — она в перспективе. Теперь я уже не ищу работу: я отказываюсь от многочисленных предложений, которые мне передает мой агент. Нет, я берусь только за самые интересные репортажи, по самым высоким расценкам. Главные материалы номера. В крупных, солидных журналах. В центральных изданиях.

Теперь мое имя означает Качество. Моя подпись под статьей означает Правда.

Загляните в мою телефонную книжку: там сплошь — имена, которые вы знаете по киноафишам. Рок-звезды. Известные авторы бестселлеров. Все, к чему я прикасаюсь, превращается в Славу. Именно так, с большой буквы. Я переезжаю из своей квартирки в собственный дом с огромным участком, чтобы Скипу было где бегать. У нас есть сад и бассейн. Теннисный корт. Кабельное телевидение. Мы давно расплатились с клиникой за рентген и активированный уголь: тысяча с чем-то баксов.

По кабельным каналам до сих пор иногда показывают Дэнни, маленького мальчика, которым когда-то был Кеннет Уилкокс — который насвистывал и играл в бейсбол, до того, как превратиться в чудовище с лицом, забрызганным слюной из джина. Маленький Дэнни идет босиком по Хатленду, штат Айова, а рядом бежит его пес. Этот призрак из прошлого, иной раз всплывающий на экранах, оживляет мою историю, создает контраст. Людям нравится моя правда про этого славного мальчугана, который казался таким счастливым.

«Die reinste Freude ist Schadenfreude».

На этой неделе моя собака выкапывает какую-то луковицу и съедает ее.

Я обзваниваю ветеринаров, пытаясь найти кого-то, кто спасет моего Скипа. Деньги теперь не проблема. Сколько мне скажут, столько я и заплачу.

Мы с моим псом, мы так счастливы. Мы замечательно живем. Я все обзваниваю номера по справочнику, и тут мой Скип, мой малыш… он уже не дышит.

— Давайте начнем с конца, — говорит мистер Уиттиер.

Он говорит.

— Давайте сразу раскроем развязку.

Смысл жизни. Единую теорию поля. Первопричину: почему.

Мы собираемся в галерее «Тысяча и одной ночи», рассаживаемся по-турецки на шелковых подушках в пятнах плесени. На диванах и креслах, которые, когда ты на них садишься, отдают прелым душком нестираного белья. Под высоким потолком, где каждый звук отдается эхом, под сводом, раскрашенным в цвета самоцветов, которые никогда не поблекнут в отсутствие солнечного света. Среди медных светильников с красными, синими и оранжевыми лампочками, сияющими сквозь резные узоры на меди, мистер Уиттиер сидит и жует что-то сушеное и хрустящее — горстями из майларового пакета.

Он говорит:

— Давайте раскроем самую страшную тайну. Сразу испортим сюрприз.

Земля, говорит мистер Уиттиер, это просто большая машина. Огромный завод. Фабрика. Вот он — великий ответ. Самая главная правда.

Представьте себе полировочный барабан, который крутится без остановки, 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Внутри — вода, камни и гравий. И он это все перемалывает. Крутится, крутится. Полирует самые обыкновенные камни, превращая их в драгоценности. Вот что такое Земля. Почему она вертится. А мы — эти камни. И все, что с нами случается — все драматические события, боль и радость, война и болезни, победы и обиды, — это просто вода и песок, которые нас разрушают. Перемалывают, полируют. Превращают в сверкающие самоцветы.