Легионы просят огня - читать онлайн книгу. Автор: Шимун Врочек cтр.№ 48

Они стоят перед Квинтилием Варом, пропретором Великой Германии.

Два варвара.

Старый и молодой. Хавк и херуск. Префект и бывший префект. Всадник и всадник.

Оказывается, у меня взмокли ладони.

Ожидание.

— Я принял решение. Сегест и Арминий, приблизьтесь. Вы оба — верные граждане и друзья Рима. Но между вами — разлад и ненависть. Это меня безмерно огорчает. Боюсь, уважаемый Сегест, я должен отклонить твой иск. Я пришел к выводу, что твои обвинения связаны не с фактами, а с личной ненавистью к царю херусков. Впредь решение личных споров… прошу оставить на время после окончания нашего похода.

Он говорит и говорит, но я уже не слушаю. Невиновен! Оправдан!

Хорошо.

Облегчение такое, словно это меня, а не Арминия, обвиняли в измене. И именно я стоял перед судьей в ожидании приговора…

«Ты слишком импульсивный, Гай».

Сегест молчит, лицо то бледнеет, то краснеет. Желваки вокруг рта — словно бугры.

— Понятно, — говорит он глухо. — Вы правы, пропретор. Но вы совершаете ошибку.

— Идите, — Вар устало вздыхает. — Легаты, прошу на пару слов…

— В любом случае, — говорит пропретор, когда германцы уходят. — Даже если Сегест в чем-то прав… В чем я сомневаюсь, конечно! Но даже если каким-то чудом он прав… Пока у нас есть заложницы, восстания германцев не будет.

— Вы уверены, пропретор? — говорю я. Теперь, когда для Луция все закончилось, во мне снова проснулись подозрения.

Сегест — далеко не самый приятный человек, но вдруг он не врал? Хотя бы отчасти?

Пропретор поднимает взгляд. У него мутные глаза. Белки — покрасневшие, измученные. Кожа лица желто-восковая, с нездоровым блеском.

Запах шиповника настолько силен, что меня начинает мутить.

— Я уверен, — говорит Вар. — Конечно, я уверен, дорогой Деметрий Целест.

Где-то вдалеке вопит птица. Следом — жалобный крик, тонкий, надрывный, полный ужаса.

Скорее всего, это филин задавил зайца.

Пропретор вздрагивает.

Оптион третьей когорты Девятнадцатого Счастливого легиона Фанний выпрямился, шею холодило утренним ветерком. Зябко со сна. Он втянул голову в плечи, обхватил себя руками, чтобы не трястись. Не помогало. Дрожь била такая, что зуб на зуб не попадал.

Невдалеке часовой окликнул кого-то, ему ответили. Тессера, пароль. Обычное дело. Все-таки зря я задремал, подумал Фанний. Теперь вряд ли согреешься. С недосыпа самый лютый холод… А мне еще караулы проверять.

В полумрак, в туман, скрадывающий расстояния и звуки, уходила и растворялась без следа вереница обозных повозок. Она тянется отсюда на милю, не меньше. Обоз трех легионов готовится к выходу вслед за воинами.

А здесь — особый груз, нуждающийся в особой охране.

Фанний протянул руку, провел по ткани плаща. Посмотрел на ладонь. Мокрая. Ночной туман, что ж ты хочешь. Ветер донес до оптиона запах торфяного болота, влажный переквак лягушек… Будь проклята Германия, подумал Фанний. Я-то что здесь забыл?

Рядом рассмеялись. Тихими женскими голосами, словно рассыпались в траве мелкие колокольчики.

Фанний мгновенно проснулся. Вскинулся, как охотничий пес на добычу. В полутьме за повозкой возникла темная фигура, двинулась к оптиону.

— Эй, солдат, — сказали негромко, женским голосом. — Подойди, солдат.

Фанний сглотнул.

Проклятые варварки! Гемки. Заложницы. Все высокого рода, дочери и племянницы царей германцев. И все — высокие, красивые. Трахнуть их порой хотелось так, что зубы сводило.

Чтобы не смотрели на солдата, как на коровье дерьмо.

Оптион решился, шагнул вперед… Остановился. За это могут и кастрировать. Не про тебя, оптион, этот кусок. Не про тебя.

— Боишься, солдат?

Голос волновал, словно водили по затылку мягкой женской ладонью.

Девушка шагнула на свет, и оптион, наконец, ее разглядел. Высокая германка с суровым, полумужским лицом, изуродованным множеством шрамов. С длинными светлыми волосами, заплетенными в две косы. Куртка-безрукавка, штаны… На бедрах — пояс с ножом. Что?!

Это не заложница! Это… Оптион потянулся к мечу, но не успел. Германка оказалась совсем близко.

Хррр. Аа!

Оптион замер. В следующее мгновение горячее и соленое наполнило рот, хлынуло на грудь. Фанний закашлялся. Что за… ерунда… к воронам! Сделал шаг, чтобы ударить мечом…

Мокрые от крови пальцы заскользили по рукояти гладия.

— Отдохни, солдат, — сказала германка. Светлые глаза ярко блестели в полутьме. Черные капли на лице.

Резкая боль пронзила живот оптиона.

Германка вырвала нож. Кровь метнулась следом и залила весь мир. Море крови. Океан крови, блестящей под лунным светом.

Оптион начал падать. Тонуть. Медленно, преодолевая сопротивление тягучей черной жижи.

— Тре… — хрипнул он. Фанний опустился на самое дно, ударился мягко, почти невесомо. — Тре… во…

«Тревога». Но его уже никто не услышал.

* * *

Виктор зевнул, расправил плечи. Затем вспомнил о вчерашнем и почесал затылок. Дела… Легат вручил ему записки. Верно. А срок, когда их нужно отдать адресатам, он разве назвал? Виктор наморщил лоб.

Нет, кажется…

Не назвал.

Получается, можно отложить наказание на далекое-далекое будущее? Виктор хмыкнул. Хороший фокус, но, боюсь, легат его не оценит…

Ох, задачка. Кому вообще охота попадать к палачу?

Оптион второй когорты только присвистнул, когда Виктор объяснил, что у него за дела. «Приказ легата, значит?» Оптион посмотрел с сочувствием. Понятно, понятно. «Держись, арматура. И топай, куда велено».

Виктор кивнул. Он бы с большим удовольствием перекинулся бы сейчас парой слов с Титом Волтумием, но центурион умотал в конец легионной колонны. И пока даже не думал возвращаться. Подождать? Виктор почесал затылок в очередной раз.

Только хуже будет, честно признал он. Я просто тяну время.

Интересно, что в записке? Розги? Или плеть?

Или — лишение на время воинского ремня?! Виктор невольно схватился за кингулум, вздохнул. Это позор. Да нет, стал бы легат отправлять к палачу за этим…

Ну, всыплют десяток ударов розгами. Или палкой. И гуляй, арматура, дальше.

Всего лишь самоволка! Кто из «мулов» хотя бы раз не ходил в самоволку?!

Как, оказывается, утомительно быть другом легата.

Виктор пожал плечами.

Ладно, что будет, то будет. Но сначала — за наградой.