Закономерзости бессознательного - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Лейбин cтр.№ 22

И вот, вспоминая этот сон после смерти мамы, я сказал, что был отправлен служить в Гроб (Львов). «Львов-Гроб» стал для меня символом разрыва с мамой. Мне снились сны об армии, потому что на бессознательном уровне я снова переживал главную эмоциональную травму армии - разрыв с мамой, которая была жива, но болела.

Кстати, после того как я сказал, что был отправлен служить в Гроб, сны об армии прекратились. Видимо, я похоронил не только маму, я похоронил и армию.

* * *

На днях у нас с мужем гостила свекровь. Со свекровью у меня довольно натянутые отношения, хоть внешне мы стараемся этого не показывать, но это всегда, что называется, чувствуется кожей. Когда к нам в гости приезжает свекровь, чтобы не нагнетать обстановку, я обычно удаляюсь с книжкой в свое рабочее пространство. В этот раз я поступила так же, но на минуту решила заглянуть на кухню за стаканом воды. Мой муж и свекровь как раз в это время собирались пить кофе, и муж поинтересовался, не сварить ли кофе и для меня. Ничего особенного, довольно обыденная сцена, но вместо традиционного обращения ко мне по имени («Ламара») или с использованием различных уменьшительноласкательных производных, как обычно, он это делал, муж вдруг назвал меня «Ламаркой». В последний раз он меня так называл, когда нам было по 18 лет и мы только познакомились в университете. Позже, когда свекровь ушла, я поинтересовалась у мужа, почему он так ко мне обратился и помнит ли он это. На что муж искренне удивился и сказал, что он этого даже не заметил. Я нашла этот факт довольно любопытным и захотела его проанализировать.

Мы с мужем познакомились в университете, наши отношения начались с дружбы, которая постепенно переросла в любовь. Отношения с будущей свекровью не задались с самого начала. Дело в том, что мой муж -единственный ребенок в семье, который воспитывался матерью в качестве частой собственности. Мое появление было расценено будущей свекровью как вражеский захват ее территорий. На мой взгляд, осознания и примирения с женатой жизнью своего сына до сих пор так и не произошло. Дружеских отношений между мной и свекровью пока не случилось, наше взаимодействие можно скорее охарактеризовать как «худой мир». Мой муж, конечно же, это чувствует, но повлиять не ситуацию не может.

Интересно, что, говоря обо мне или обращаясь к своему сыну, свекровь сама часто добавляет к имени суффикс «-ка», что в целом довольно нетипично для речи зрелого человека, но зато в совокупности с другими данными жизненного анамнеза емко характеризует ее собственное отношение, внутренний возраст и жизненную позицию. «Ламарка» не может быть любимой женщиной сына, «Ламарка» - это друг, товарищ по учебе, этакий неплохой малый, но никак не жена и будущая мать его детей.

Как мне кажется, такая же ситуация произошла и с моим мужем. В присутствии своей мамы мой 30-летний мужчина регрессировал до уязвимого подростка, которому некомфортно, неловко, где-то даже стыдно. Такое поведение мне напомнило забытое чувство, когда ты школьник и ты на вечеринке, а чьи-то родители в самый разгар веселья возвращаются домой, и им не объяснить, что они сделали не так. Веселье заканчивается, всем становится неловко, народ расходится по домам. В этот уязвимый период своей жизни мальчики, влюбляясь в девочек, видят в них не Елену, Екатерину, Марию и т. д., а Ленку, Катьку, Машку и далее по списку. На мой взгляд, эта безобидная оговорка моего мужа может говорить о его внутреннем состоянии, ощущении себя в присутствии своей матери.

* * *

Я - девушка. Обсуждаю с моим руководителем (мужчиной) текущие профессиональные вопросы, требующие решения в самые короткие сроки. Разговор между нами ведется в тезисной форме. И в завершении нашего разговора руководитель мне говорит: «Давайте займемся телом, ой... делом ... напишем письмо, выскажем свою точку зрения и т. д.». Практически сразу, после высказанной фразы, мой руководитель покраснел и отвел глаза в сторону. Далее последовали комментарии моего руководителя: «Оговорочка вышла!..» И хотя у моего руководителя нет психологического образования, тем не менее было понятно, что в бессознательном у него были другие намерения, связанные с интимными отношениями.

В целом до изучения психоанализа я знала, что существуют оговорки, описки и т. д., но значения я им не придавала. Только после того, как я прослушала лекцию по ошибочным действиям и прочитала их описание во «Введении в психоанализ» З. Фрейда, я стала обращать внимание на свои ошибочные действия и потихоньку начала их анализировать.

* * *

Недавний случай оговорки был связан с ограничениями в питании, которых я придерживаюсь в лечебных целях вот уже на протяжении года. Набор допустимых продуктов довольно скуден , и мне, как человеку, остро нуждающемуся во вкусовом разнообразии, особых усилий стоит продолжать придерживаться диеты. В один из воскресных дней, отвечая на предложение мужа сварить для меня гречневую кашу, я аргументирую ему свой отказ: «Я ей НЕ НАДОЕДАЮСЬ!» Нарушенным намерением здесь, очевидно, предстает мое желание донести до мужа мою неспособность наесться гречневой кашей («не наедаюсь» кашей). Тогда как нарушающим намерением выступает желание сообщить ему о том, как сильно я устала от нее, от ее вкуса («надоела» каша). Открыто выразить нежелание есть кашу по причине ее надоевшего вкуса я не могла, так как это саботировало бы добровольно принятые мной обязательства по продолжению лечения. Сравнение таких параметров, как «полезно» и «вкусно», при выборе блюда с позиций взрослого, ответственного, разумного человека говорит явно не в пользу последнего из них. Так что, желая поддерживать о себе мнение как об ответственной и разумной, я говорю о надоевшем вкусе каши лишь косвенно, изменив звучание основного, приемлемого, с точки зрения медицины, аргумента («не наедаюсь»).

* * *

Однажды мы с сестрой сидели одновременно на интернет-сайте по продаже одежды. Мы общались в Скайпе. Она мне сказала: «Посмотри в кастрюлю». Она хотела сказать: «Посмотри в корзину». Она мне положила туда некоторые вещи. Я сказала: «Оля, ты что голодная?» Она ответила, что уже несколько дней сидит на диете. Таким образом она выразила свое желание есть. Буквально через полчаса я, положив в свою корзину несколько красивых вещей, сказала: «Вот получу во вторник деньги и все их потрачу на продукты». Я хотела сказать - на одежду. Проанализировав свои слова, я тут же объяснила всё сестре. Дело в том, что наша мама всегда неохотно тратила деньги на продукты. Ее любимым изречением было: «Проесть можно всё». Когда я стала матерью, я никогда не жалела денег на продукты для своих детей. Именно в этой фразе «Потрачу все на еду» я в оговорке и выразила свое отношение. Я не такая, как мама: я никогда не жалею деньги на продукты.

* * *

Рассказывая как-то раз мужу о проведенном дне, я проговорила: «Я сегодня СЛУШИВАЛА лекции», имея в виду: «Я сегодня слушала лекции». Мне представляется, что образованное новое слово явилось выражением столкновения двух процессов, занимавших меня в тот день: слушание лекций и обдумывание данного лектором задания. Как следствие, «слушала» и «обдумывала» модифицировались в слово «слушивала». Возникает вопрос: почему нарушающее намерение («обдумывать») не могло реализоваться открыто? Вспоминается картина моего детства: я в возрасте 3-4 лет нахожусь в гостях у бабушки с дедушкой, сижу за обеденным столом и делюсь с ними своими мыслями, «открытиями», какими-то познанными мной вещами. В ответ на это бабушка строго и эмоционально заявляет: «Не умничай! Ты слишком много умничаешь!» Думаю, именно такой эмоциональный запрет на выражение своих умозаключений, воспринятый мной в детстве с чувством сильного недоумения, несправедливости происходящего, непонимания и непринятия меня (и моих мыслей) близкими людьми послужил основой для моей оговорки сейчас. Я бессознательно предпочла исказить истинный смысл слова перед мужем, по всей видимости опасаясь его непонимания и отвержения меня, «слишком много» думающей.