Обещания богов - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Кристоф Гранже cтр.№ 57

Хёлм заворчал. Бивен смахнул его ноги и положил на кожаную поверхность покоробившиеся альбомы Рут Сенестье.

— Что это?

— Архивы Красного Креста.

— С какой стати?

— Возможно, там наш убийца.

Динамо осторожно, одним пальцем открыл верхнюю тетрадь и глянул на страницы.

— Фу! Что это за страхолюдство?

— Солдаты, обезображенные на Большой войне.

— Да, физиономии у них как раз подходящие.

— Не говори так. Они жертвы, и ты это знаешь.

— Герои! — хмыкнул Хёлм.

— Именно.

Динамо поднял руки в знак раскаяния — он знал, что с Бивеном на эту тему шутить не стоит.

— И наш клиент должен быть среди этих освежеванных окороков?

— Возможно.

Хёлм шумно вздохнул и потянулся.

— Понять не могу, что ты творишь в этом расследовании.

Франц невольно засмеялся:

— Я тоже. Ты собрал сведения о трупе на Ку’дам?

По дороге в кабинет Крауса Бивен успел позвонить Динамо и изложить ему подробности. Верный помощник взял на себя анонимный звонок в Крипо, чтобы эти господа «обнаружили» труп, который им поднесли на блюдечке.

Францу не хотелось, чтобы была установлена связь между этой смертью и адлонскими убийствами. С помощью Минны он стер все их отпечатки и обыскал мастерскую, проверяя, чтобы ничто, абсолютно ничто не могло связать покойницу с Минной фон Хассель или какой-нибудь женщиной из «Вильгельм-клуба». Он ничего не нашел. Тем лучше. Тем хуже.

Но он не терял надежды, что в Крипо сумет найти какую-то деталь, которая может быть ему полезна. Поэтому и попросил Хёлма приглядывать за расследованием — Динамо знал всех.

— Ты позвонил своим приятелям в Крипо?

— У них пусто. Но эти парни ни на что не годятся.

Бивен был не согласен. Полицейских офицеров просто отставили в сторону. В таком государстве, как рейх, где сама мысль о гражданском убийстве не имела права на существование, не было нужды в уголовной полиции, которая, кстати, теперь стала лишь тенью того, чем была. Начиная с 1933 года ее ряды наводнили нацисты и теперь занимались только тем, что преследовали невиновных.

Бивен оставил два альбома себе, а один отдал Хёлму, объяснив, о чем идет речь, прежде чем отправить подручного в соседний кабинет сверять имена солдат с теми, которые найдутся в архивах intra-muros. Если в гестапо действительно имелись досье на всех, будет что-то и на этих парней.

Оставшись один, Франц рухнул в свое кресло, совершенно измотанный. Вторая половина дня промелькнула так быстро, что у него не хватило времени, чтобы задуматься о невероятном стечении обстоятельств, которым сегодня было отмечено расследование. Минна фон Хассель, докторша, занимавшаяся его отцом, дала ему новый след. Это было поразительно, и Бивен, по натуре суеверный, видел тут нечто большее, чем совпадение: руку судьбы.

Прав ли он, решив работать в связке с двумя психиатрами, которые терпеть не могут друг друга? Время покажет. Эта часть расследования была подпольной, и в любом случае никто никогда не узнает, что он обратился за помощью к кому-то вне стен гестапо.

Его мысли на несколько секунд задержались на Минне, неожиданно оказавшейся деятельной и блистательной. Его это не удивляло, но он склонялся к точке зрения Крауса: с какой стати богачке и баронессе, умной и получившей прекрасное медицинское образование, хоронить себя в такой гиблой дыре, как Брангбо?

Последняя мысль напомнила ему об отце и списке, о котором говорила Минна. Эрнст Менгерхаузен. Замок Графенек. Он совершенно забыл про первую проблему. Что он за паршивый сын…

Бивен вытянул ногу и несколько раз ударил каблуком в перегородку. Через несколько секунд на пороге кабинета материализовался Динамо.

— Что случилось?

— Ты что-нибудь выяснил про Эрнста Менгерхаузена?

— Кто это?

— Медик, про которого я говорил тебе сегодня днем. Гинеколог.

— Времени не было.

— Займись этим немедленно! У нас наверняка на него что-нибудь есть.

Хёлм заворчал:

— Ты уж определись, мне заниматься твоими уродами или твоим медиком?

— Динамо, открою тебе тайну: у мозга два полушария.

— Точно, а у меня еще и парочка в штанах.

Родители Минны построили себе особняк в квартале Далем, в округе Целендорф, на западе Берлина. Район и университетский, и жилой, где с 1933 года повеял мощный ветер перемен: все богатые евреи оттуда были изгнаны, а их место заняли известные деятели нацистского мира. Мартин Борман, Генрих Гиммлер, Лени Рифеншталь… ^[95]

Фон Хассели, не дожидаясь перемен, построили в двадцатых годах свой «храм» согласно заповедям Баухауса ^[96]. Как настоящие интеллектуалы-революционеры, они очень рано заинтересовались этими гениальными архитекторами, решившими покончить с фигурными тортами в вильгельмовском стиле.

Фон Хассели не сумели заполучить самих «мэтров», Вальтера Гропиуса или Людвига Мис ван дер Роэ, слишком занятых развитием своей школы, зато наняли одного из их учеников. Архитектор воздвиг среди сосен и берез здание из армированного бетона. Кирпичная отделка, огромные оконные проемы, заасфальтированные крыши-террасы: великолепие и чистота линий.

Таким образом Минна оказалась обитательницей виллы в entartet стиле (дегенеративном) и теперь одиноко бродила в обстановке, больше подходящей для призраков: вся мебель — шедевры, принадлежащие Мис ван дер Роэ или Вильгельму Вагенфельду, — была закрыта белыми чехлами, узоры тканей, придуманных Анни Альберс, покрывались плесенью, а окна с геометрическими формами Йозефа Альберса теперь напоминали тюремные решетки.

Здесь неукоснительно следовали принципам Баухауса, а потому стены из железобетона были оставлены в их натуральном виде. Кстати, линии отличались бесхитростной простотой. Прощайте, флористические извивы. Забыты и ар-деко, и ар-нуво. Важны только форма, материал и цвет…

В юности Минна боялась этого дома, но теперь чувствовала себя здесь хорошо, укрывшись в своем блиндаже, как соболь в дупле.

Прежде чем отправиться в Новый Свет, родители дали ей строгие указания относительно содержания дома и даже оставили отдельный банковский счет на оплату прислуги. Минна поторопилась растратить эти деньги на различные наркотики и коньяк. Она рассчитала весь персонал и спокойно наблюдала, как все затягивается паутиной. Только Эдуард, дворецкий, еще боролся с подступающей разрухой.