Дело о тонущем утенке - читать онлайн книгу. Автор: Эрл Стенли Гарднер cтр.№ 6

– Уже тот факт, что вы при вашей предвзятости не сумели…

Мейсон прервал Визерспуна:

– Одну минуточку! Прежде всего скажу, что данное дело не из тех, заниматься которыми мне интересно. В нем полностью отсутствуют элементы драматизма. Тривиальное, обыденное, довольно отвратительное дело об убийстве. Если бы мне предложили его в то время, я бы от него, скорее всего, отказался. Я люблю дела, в которых наличествует тайна, нечто запутанное, сложное. Поэтому считать меня предвзятым, необъективным и так далее нельзя. Я как раз вполне объективен и честен в своей оценке. Прочитав стенограмму, я не убедился в виновности Хораса Эйдамса. Но зато я уверен в том, что казнили его главным образом потому, что его адвокат избрал неправильный путь защиты!

Визерспун рассуждал по-своему:

– Если он был виновен, то можно не сомневаться, что его сын унаследовал внутреннюю склонность к жестокости, к желанию мучить животных…

– Это наблюдается у множества детей! – напомнил Мейсон.

– Но с годами проходит, верно?

– Совершенно верно.

– Марвин Эйдамс достаточно взрослый, и подобные склонности у него должны исчезнуть. Мне думается, надо в первую очередь узнать о его отношении к животным.

– Вы идете тем же ошибочным путем, что и члены жюри еще в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Так рассуждать неправильно.

– Почему?

– Не каждый человек, недолюбливающий животных, потенциальный убийца!

Визерспун вскочил с места, очевидно, в крайнем волнении и, стоя у балюстрады веранды, несколько секунд вглядывался в бесконечную ширь пустыни, потом снова вернулся к Перри Мейсону. Казалось, он даже как-то вдруг постарел, но зато у него на лице появилось решительное выражение.

– Сколько времени вам потребуется для того, чтобы расследовать обстоятельства этого дела? – спросил он у Мейсона.

– Не знаю, – пожал плечами адвокат, – все произошло восемнадцать лет назад. Сегодня некоторые важные моменты представляются туманными, а события того времени или забылись, или их заслонили другие, причем в самой неожиданной последовательности. Да, такое расследование потребует и времени, и денег.

– За деньгами дело не станет, вы получите их столько, сколько потребуется, но вот времени в нашем распоряжении мало, очень мало. Итак, вы беретесь за это расследование?

Мейсон даже не взглянул на него.

– Мне кажется, нет такой силы на земле, которая удержала бы меня от этого расследования. Это дело необычное. Договоримся так. Вы оплатите все текущие расходы, если же я не смогу докопаться до истины, то не возьму с вас никакой платы.

– Я бы очень хотел, чтобы в результате вашего расследования рассеялись все сомнения и стала очевидной истина. В нашем распоряжении всего несколько дней, потом я намереваюсь действовать…

– Мне кажется излишним повторять вам, мистер Визерспун, что вы стоите на опасном пути.

– Для кого он опасен?

– Для вашей дочери, для Марвина Эйдамса и для вас самого.

Голос Визерспуна зазвучал резче, кровь прихлынула к лицу.

– Мне нет никакого дела до Марвина Эйдамса. Но зато я непрестанно думаю о счастье и благополучии дочери. И я готов на любые жертвы, лишь бы удержать ее от неверного шага, который навлечет на нас бедствия.

– А вам никогда не приходило в голову, что, если Эйдамс узнает о расследовании и поймет, из каких соображений оно ведется, он может в отчаянии совершить нечто непредсказуемое?

– Мне нет дела до этого человека! – повторил Визерспун, подчеркивая свои слова энергичным жестом. – Говорю вам, Мейсон, Марвин Эйдамс, если он только действительно сын убийцы, не женится на моей дочери! Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы помешать этой свадьбе, ни перед чем! Вы, надеюсь, меня понимаете?

– Не совсем.

– Я повторяю: когда дело касается счастья моей дочери, я ни перед чем не остановлюсь, Мейсон. Я устраню любого человека, угрожающего ее благополучию!

Мейсон покачал головой:

– Не говорите так громко. Люди попадали на виселицу и за гораздо менее безобидные угрозы. Полагаю, что вы не имеете в виду…

– Нет, нет, – замахал руками Визерспун, понижая голос и инстинктивно оглядываясь, чтобы проверить, не слышал ли кто-нибудь его слов, – конечно нет. Я вовсе не хотел сказать, что убью его, но я не стану задумываться, стоит ли мне ставить его в такое положение, где проявится со всей очевидностью его дурная наследственность. Ох, возможно, я страдаю напрасно, без всяких на то причин. Возможно, я должен больше доверять рассудительности Лоис, вряд ли она не понимает серьезности положения… Мне бы хотелось, мистер Мейсон, чтобы вы приехали ко мне домой, приехали вместе со своей секретаршей. У меня вам будет совершенно спокойно и…

Мейсон прервал его:

– Я вовсе не ищу покоя!

– Теперь я вас не понимаю… Если человеку необходимо сосредоточиться…

– Я же вам говорил, что, судя по имеющимся данным, свидетельским показаниям и стенограмме, Хорас Эйдамс мог вполне быть и виновен и… нет… Мне надо выяснить обстоятельства, отсутствующие в судебном отчете. А для этого необходимы не покой и уединение, а активные действия.

– Все равно, я хотел бы, чтобы вы находились неподалеку от меня. Может быть, вы поехали бы сейчас вместе со мной и…

Мейсон, немного подумав, неожиданно согласился:

– Да, сразу же и выезжаем. Я хочу взглянуть на ваши владения, ближе познакомиться с вашей дочерью и Марвином Эйдамсом. Полагаю, он тоже будет у вас?

– Да. Кроме того, у меня сейчас гостят мистер и миссис Бурр. Надеюсь, они вам не помешают.

– Если помешают, уеду. Делла, позвони Полу Дрейку в его агентство. Пусть садится в машину и немедленно отправляется в Эль-Темпло.

– А я отыщу дочь и… – Визерспун умолк на полуслове, услышав топот бегущих ног и звонкий веселый смех. Тотчас на ступеньках появилась запыхавшаяся парочка. Они смутились, увидев на веранде за столом представительное трио.

– Пошли, – скомандовала Лоис своему спутнику, – тебе надо познакомиться со знаменитым адвокатом.

На ней был спортивный костюм, подчеркивающий изящество девичьей фигуры, и настолько открытый, что двадцать лет назад при появлении девушки в подобном костюме в общественном месте вызвали бы полицию. На молодом человеке были шорты и прозрачная рубашка. На лбу у него блестели бусинки пота, сам он, черноволосый и черноглазый, с живым, мужественным лицом, казался надежным защитником своей крохотной спутницы. Мейсон инстинктивно почувствовал в нем нервную, чувствительную натуру, способную на глубокие переживания.

А тем временем Лоис Визерспун рассказывала: