Менталист - читать онлайн книгу. Автор: Хенрик Фексеус, Камилла Лэкберг cтр.№ 97

Он сел в баре и заказал сваренного кофе, хотя это было не совсем то, чего требовал желудок, который буквально горел от голода. Винсент так ничего и не съел после завтрака, но он и не планировал задерживаться здесь дольше необходимого. А после того как они с Ульрикой договорятся, его ждет кебаб в бистро за углом.

Но не успел Винсент выпить и половины своего кофе, как рядом с чашкой опустился бокал красного вина. Перед ним стояла Ульрика с таким же бокалом в руке. Винсент удивленно поднял бровь.

— Тебе это нужно, — объяснила она.

— Серьезное начало. — Винсент покрутил бокал, так что немного вина пролилось на стол. — Когда придут твои друзья?

Он смотрел на вино, которое вращалось все медленнее. Капли на внутренней стороне бокала набухали и стекали вниз. «Совсем как дождь на окне», — подумал Винсент.

— У нас час, прежде чем они подойдут, — ответила Ульрика, опускаясь на стул рядом. — Проверяешь содержание алкоголя? — Она кивнула на бокал.

Винсент вздохнул. Час — 60 минут. 3600 секунд. С кебабом придется повременить.

Он сделал хороший глоток, прежде чем ответить:

— Это миф. Содержание алкоголя нелья проверить таким образом. Просто он испаряется быстрее воды, а значит, поверхностное натяжение увеличивается, и на внутренней стороне стекла появляются капли. Это чисто химическое явление, и оно ничего не говорит ни о качестве вина, ни о его вкусе. Просто красиво.

Осталось 3510 секунд.

— Не знала, что ты такой знаток вина.

— А я и не знаток, просто немного разбираюсь в жидкостях. Но давай перейдем к делу. Когда придут твои друзья, меня здесь не будет.

— Нам некуда спешить, — мягко возразила Ульрика. — Как дела дома? Как чувствуют себя Ребекка и Беньямин, когда они у тебя?

Это было последнее, что Винсент ожидал от нее услышать. Обычно Ульрика очень неохотно говорила о детях, как будто им не было места в ее жизни успешного адвоката. И потом, они никогда не обсуждали, как живется Беньямину и Ребекке у Винсента, иначе, чем разбирая жалобы Ульрики. Похоже, то, что она вынуждена делить детей с сестрой, стало раной, которую ей вряд ли когда-нибудь удастся залечить.

Винсент смотрел на бывшую жену, пытаясь разглядеть, что стоит за этим вопросом. Но поникшая голова Ульрики и выжидательный взгляд не указывали на какие-либо скрытые планы. Что, если она и вправду заинтересовалась детьми? И это была не та агрессивная Ульрика, с которой Винсент виделся в мае. Он расслабился. В кои веки появилась надежда, что они просто поговорят как цивилизованные люди.

— Ну, начну с того, что твою сестру они упорно называют тетей.

Ульрика как раз подняла бокал и собиралась выпить. Она рассмеялась, и немного вина выплеснулось на стол. Это было чистой воды злорадство, но хриплый голос выдавал искреннюю заинтересованность.

Чудвищный соревновательный инстинкт — вот что всегда его в ней раздражало. У Ульрики было все — деньги, внешность, бьющая ключом энергия. Но даже когда она смеялась, непременно утверждала над кем-то свое превосходство.

— Прости, — сказала она. — Тетя, значит…

Единственным, чем, по-видимому, природа обделила ее, были чувства. Винсент все больше убеждался в том, что его бывшая жена страдала эмпатическим расстройством. Поначалу он принимал это за холодность, обыкновенное равнодушие к окружающим, но со временем понял, что проблема глубже. Ульрика на ментальном уровне не была способна понять ситуацию или эмоциональный мир другого человека. При этом она умела подыграть и знала, что говорить, чтобы в нужный момент привлечь нужного человека на свою сторону. Именно поэтому и преуспела на адвокатском поприще.

— Она, как мне кажется, предпочла бы, чтобы ее называли Марией, — продолжал Винсент. — В остальном же… Беньямин не покидает своей комнаты вот уже вторую неделю. Боюсь, не завелись бы маленькие тролли в куче грязного белья у него на полу. У Ребекки много друзей и на словах все классно, но на самом деле ужасно, я убежден. Она все еще не хочет показать нам свои руки.

— Наверное, считает их слишком полными.

Винсент замолчал. Вот по этой самой причине он и не смог жить с Ульрикой. Одно дело — ее ничем не оправданная, почти нездоровая требовательность к себе. В конце концов, она взрослый человек. Но это выливалось в проблему, когда Ульрика начинала мерить и окружающих той же меркой. Наконец, когда она принялась разъяснять детям, сколько денег они должны зарабатывать и как выглядеть, чтобы добиться положения в обществе, он понял, что с него хватит. Тогда-то и начались ссоры.

— Если у Ребекки и есть комплексы по поводу собственного тела, то это от тебя, — холодно заметил Винсент. — Но, боюсь, все гораздо хуже. Серьезного разговора между нами все еще не было, но я подозреваю, что у нашей дочери на руках порезы, сделанные бритвой или ножом. Ты слышишь?

Винсент осушил свой бокал. Ульрика больше не смеялась. Она выпила вино, кивнула бармену и заказала два джин-тоника. Похоже, тоже по-своему переживала за Ребекку.

— Так или иначе, Ребекка сделала это у тебя, — сказала Ульрика. — Что-то есть такое в твоем доме, что толкнуло ее на это. У меня она чувствовала себя прекрасно.

— Боже мой! — Винсент выкатил глаза на бывшую жену. — В каком мире ты живешь? Да что ты вообще знаешь о своей дочери? Когда ты в последний раз говорила с Ребеккой?

— Мы с ней говорили, — запротестовала Ульрика и потянулась к джин-тонику, который только что опустился на стол.

Винсент обозленно мешал соломинкой свой. Уж лучше так, коль скоро разговор будет продолжаться в том же тоне.

— Как зовут ее лучшую подругу? — спросил он. — Только не говори мне, что это ты. Нет ничего отвратительнее мамаши, заигрывающей с дочерью-подростком.

— Хммм… Эмма?

Винсент развернулся на стуле, так что оказался лицом к лицу с Ульрикой.

— У нее нет лучшей подруги, — серьезно ответил он. — Масса знакомых и ни единого друга. И та улыбка, которую ты видишь на ее губах, ненастоящая. Она никогда не доходит до глаз. Как ты можешь не замечать такие очевидные вещи? Или ты просто не хочешь, потому что боишься разрушить образ счастливой, спортивной мамы с идеальными детьми? Ты ведь такой себя представляешь?

Его бокал почти опустел. Слишком быстро. Нельзя забывать об осторожности, с учетом того, что он почти не ел.

— Черт тебя подери, Винсент, — прошипела она. — Прекрати. Спасибо, по крайней мере, что считаешь меня счастливой и спортивной.

Винсент вздохнул. Как всегда, Ульрика сумела повернуть его аргумент себе на пользу.

— Неужели это я виноват в том, что ты не видишь, что происходит? — продолжал он. — Мы пришли сюда не за этим. Иногда я спрашиваю себя, ты вообще… настоящая?

— Нет. — Ульрика гоняла соломинкой кусочки льда в пустом бокале, и они звенели. — Я — плод твоей фантазии. На самом деле ты сидишь и пьешь здесь сам с собой. К удивлению всех этих людей…