Волчий пастырь. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Извольский cтр.№ 26

Глаза становятся серыми после смешения любого лириума, кроме красного – в этом случае уже после буквально нескольких потреблений радужка становится безвозвратно алой. Почти как у демонов, только без живого адского отблеска. Как раз такими, красными глазами, на меня сейчас взирал полудемон – но у них это с рождения.

Лишь подойдя ближе к ложе посланников, я вспомнил что после выхода на площадку Алисии так поразился, что напрочь забыл вытереть поднятый меч от крови Бланшфора. Перехватив обломки клинка в одну руку, скинул куртку, вытер кровь об подкладку, и только после этого положил сломанный фамильный меч перед спартанцем.

Зрители загомонили – никто не поверил, что я просто забыл, все явно почему-то считали, что это я продолжаю сознательно эпатировать публику. Репутация Кайдена по-прежнему работала на меня. Пусть и совсем не в ту сторону, куда мне хотелось, чтобы она работала.

– Прошу принять мою службу, – глядя в серые глаза спартанца, произнес я.

Коротко покосившись на меч, посланник Корпуса осмотрел меня с головы до ног. Поднялся.

– Пойдешь со мной? – поинтересовался он.

Это не была кодовая фраза ритуала вербовки. Он сейчас просто предлагал мне сразу проследовать в тренировочный лагерь, ожидать начало отбора: набор в тренировочный лагерь офицерской школы Спарты, в школу для индигетов, проводился раз в три месяца. Последний проходил в первых числах месяца Марса, на дворе же только расцветал Априлис. Так что ждать мне оставалось еще два месяца, до первого дня месяца Юноны, июня как его называли в просторечии. И эти два месяца мне можно было провести на территории Корпуса здесь, на Европе.

– Приду по зову, – отрицательно покачал я головой.

Посланник Спарты достал перстень рекрута – с круглой черной печаткой и красной буквой «Λ» на ней. С щелчком положил перстень передо мной.

– Откроет путь, – традиционно лаконично ответил спартанец на мою просьбу, и без задержек удалился.

Забрав перстень, я кивком попрощался с остальными посланниками, и двинулся к выходу, обойдя убирающих тело Бланшфора распорядителей арены. На границе площадки ко мне пристроились Воронцов и Агилар.

– Впечатляет, – негромко произнес Воронцов, когда мы проходили по высоким коридорам Дворца Правосудия.

Отвечать я не стал. Устал что-то, морально.

Миновав открытые гвардейцами высокие двери, спустились по крыльцу, прошли по стоянке. И тут я почувствовал на себе чужой взгляд. Замедлив шаг, принялся было внешне незаметно осматриваться, как вдруг одна из машин на стоянке моргнула фарами.

Повернувшись на блеск, увидел массивный, привлекающий внимание мобиль. Видом совершенно отличающийся от плавных обводов остальных собравшихся на парковке машин. Этот мобиль выглядел дерзким и резким хищником: блестящее серебро кузова и массивная квадратная радиаторная решетка, непривычно утопленные в кузов фары, блестящий хромом бампер с массивными клыками, спицевые красные (!) диски массивных и агрессивно-широких колес. По капоту и крыше опять же две широких красных полосы – что как бы не нарушало положение об официальном цвете машин индигетов, но грубо на это положение положило… две широкие красные линии, допустим, положило.

Серебристый мобиль был двухдверным, но по размерам мало отличался от припаркованных вокруг массивных представительских колесниц. И судя по вытянутому капоту, с обтекаемым воздухозаборником, на месте двигателя находился какой-то стальной и определенно прожорливый монстр.

В мое время на Европе, а тем более на Юпитере, на машинах с такой низкой посадкой ездить особо было некуда – асфальтированных дорог и трактов мало, сплошные пешеходные улицы и грунтовки. Да и вообще в то время мощные и быстрые машины стояли лишь на вооружении легионов. Но, видимо, дорог за время моего столетнего отсутствия понастроили немало, раз такие колесницы по улицам общего пользования катаются.

Впрочем, привлекала примечательная машина внимание не только своим внушительным, хищным и стремительным (даже в неподвижном положении) видом: она, кроме прочего, была явно потрепана. Сдвоенная правая фара разбита, часть переднего бампера оторвана и болтается у самой земли, а по видимому мне отсюда левому боку, через длинную дверь, идут многочисленные глубокие царапины.

Такие повреждения бывают, когда машина выезжает через ворота, которые кто-то забыл открыть. И я даже знаю, откуда машина выезжала – явно из ворот особняка Дома Кастельмор. Потому что их герб – бело-красный щит с черной головой кабана, ни с чем не перепутаешь.

Вот только в этом мобиле Кастельморов, как я видел через широкое и непривычно склоненной назад лобовое стекло, за рулем на месте водителя сидела, судя по силуэту, девушка. Причем леди-водительница явно пожирала меня взглядом.

– Прошу извинить, – повернулся я к секундантам, – но видимо мне требуется несколько минут. Надеюсь, не обременю вас ожиданием?

Агилар хотел что-то сказать, но Воронцов едва заметно коснулся его предплечья.

– Мы подождем, – произнес Воронцов. Говорил он уже мне в спину – я шагал к машине.

По пути к серебристому побитому мобилю я заметил еще несколько машин, которые здесь – на стоянке Дворца Правосудия, выглядели совершенно не в тему. Неприметные транспортные повозки – задача которых не выделяться на улицах города; вот только здесь и сейчас, в царстве роскошных представительских колесниц, они выглядели очень заметно. И я даже знаю, кто внутри вот этих двух фургончиков – наверняка группы захвата, которые получили задание вернуть беглянку. Кто же находится в серебристой машине, даже еще точно не видя черты лица, я не сомневался. Наверняка Филиппа, баронесса Бланшфор.

Серебристый мобиль был заведен – двигатель мягко, но внушительно и раскатисто рокотал под капотом. Или только что приехала, или просто не глушит. Когда я открыл дверь, заглянув в салон, увидел, что не только мобиль потрепан, но и сама Филиппа пребывает в весьма примечательном виде: по раскрасневшимся щекам пролегли высохшие дорожки слезы и следы растекшийся туши; волосы распущены и растрепаны, из одежды только легкомысленное платье, больше похожее на соблазнительную ночную рубашку. В мое время так только ночные рубашки и выглядели, но так как сейчас странная мода, я уж делать выводы не тороплюсь. Зато выводы о кое-чем другом можно было делать уверенно: платье-рубашка было порвано на плече – и на белоснежной коже заметно несколько царапин, а на шее определенно видны темнеющие пятна наливающихся густотой кровоподтеков.

Бежала от Кастельморов баронесса явно с боем. И на фоне вида Филиппы в восприятии терялась даже полностью красная, слепяще-яркая бархатная отделка салона. Я на этот праздник алого даже почти внимания не обратил.

– Кайден, милый, – прошептала Филиппа, едва наши глаза встретились. – Кайден, спаси меня, пожалуйста.

Хм. Вот не ожидал.

Со смертью барона Бланшфора, по идее, титул отходил его первой жене, Филиппе. Она же, как сейчас вижу и понимаю, частью Дома Кастельмор становиться сегодня почему-то явно не захотела. А собравшиеся вокруг машины – миньоны Кастельморов, которые должны «попросить» явно взбрыкнувшую Филиппу вернуться домой. Туда, где за высокими стенами уговорить поменять мнение и поменять позицию, причем приняв любое удобное и самое главное «добровольное» решение, очень легко.