Блудный сын - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 64

Отец Дюшен взглянул на потолок, на Небеса.

— Это же несерьезно. — Харкер глотнул церковного вина.

— Вера может изменить человека, — упорствовал отец Дюшен.

— Прежде всего, ты не человек. В том смысле, что не творение Божье. Настоящий священник назвал бы тебя ходячим богохульством.

И он говорил правду. Отец Дюшен ничего не мог противопоставить этому обвинению.

— А кроме того, — продолжил Харкер, — на самом-то деле нет у тебя никакой веры.

— В последнее время я начал… спрашивать себя, а может, и есть.

— Я — убийца, — напомнил ему Харкер. — Убил двоих из их числа и одного нашего. Бог одобрит твое решение предоставить мне убежище? Или в этом его мнение совпадет с мнением Виктора?

Харкер облек в слова ключевой момент моральной дилеммы отца Дюшена. Ответа у него опять не нашлось. Вот он и отправил в рот еще несколько орешков в сахарной корочке.

Эксперт снял заднюю стенку стенного шкафа, и за ней глазам детективов открылась лестница со старыми, деревянными, скрипящими ступеньками.

— В свое время на первом этаже был магазин, а трех верхних — офисы, — объяснял молодой эксперт, поднимаясь по лестнице первым. — А чердак использовался как склад для арендаторов. Когда здание реконструировали, приспособив его под квартиры, чердак забили. Харкер каким-то образом узнал о его существовании. И превратил в свою кунсткамеру.

С балки свисали две лампочки, заливавшие чердак тусклым желтым светом.

От лампочки к лампочке перелетали большие серые мотыльки. Их тени метались по половицам, дощатым стенам, стропилам.

Из мебели они увидели только стул и складной стол, который служил и рабочим, и письменным. Книги лежали как на столе, так и на полу.

На огромном самодельном экране, подсвеченном сзади, который занимал две трети северной стены, висели десятки рентгеновских снимков: лыбящиеся черепа, груди, тазовые части, позвоночники, конечности…

— Я думал, что, выйдя через заднюю стенку гардероба, мы попадем в волшебную страну Нарнию, — заметил Майкл, глядя на всю эту жуть. — Но, должно быть, свернули не туда.

В северо-западном углу стояло трехстворчатое зеркало в золоченой раме. На полу перед ним лежал белый коврик, какие стелют в ванной.

Под порхающими мотыльками Карсон прошла в другой конец чердака, где на южной стене поджидала еще одна выставка.

На ней Харкер устроил коллаж из изображений святых: Христос на кресте, Христос, открывающий свое святое сердце, Дева Мария, Будда, Ахурамазда, богини Кали и Парвати, боги Вишну и Варуна, Королева небес Куань Инь, она же богиня сострадания, египетские боги Анубис, Гор, Амен-Ра.

— И что все это означает? — недоумевая, спросил Фрай.

— Он искал, — ответила Карсон.

— Искал что?

— Смысл. Цель. Надежду.

— Зачем? — удивился Фрай. — У него же была работа, а что еще нужно человеку, если пенсия ему гарантирована?

Рэндол Шестой стоит на пороге следующей комнаты так долго, в таком напряжении, что у него начинают болеть ноги.

Быстрая утомляемость — не для Новой расы. Рэндол Шестой впервые сталкивается с мышечными судорогами. Ноги горят огнем, и наконец он пользуется своей способностью блокировать боль силой воли.

Часов у него нет. Никогда прежде они ему не требовались. Он прикидывает, что простоял на одном месте, не в силах сдвинуться как минимум три часа.

Простоял, потому что ничего не может с собой поделать. Таким уж его создали. Таков его удел.

И хотя он избавился от физической боли, ментальная никуда не делась. Он презирает себя за собственную неполноценность.

По крайней мере, он перестал плакать. Давным-давно.

Постепенно недовольство собой перерастает в черную злобу. Злится он, понятное дело, на Арни О'Коннора. Если бы не Арни, он не попал бы в столь бедственное положение.

Если ему все-таки удастся добраться до Арни, тот поделится с ним секретом счастья. А потом он заставит Арни дорого заплатить за страдания, которые испытал по вине этого мальчишки.

Рэндол переполнен тревогой. Оба его сердца колотятся часто-часто, пот льет градом, перед глазами то и дело плывут красные точки.

Он боится, что Отец узнает о его побеге и прикажет разыскать его. А может, Отец этой ночью раньше закончит работу и по пути домой наткнется на Рэндола, застывшего в аутичной нерешительности.

И тогда его тут же отправят на вращающуюся дыбу. Воткнут в рот резиновый кляп, закрепят последний кожаным ремнем.

Хотя он никогда не видел Отца в ярости, другие рассказывали в его присутствии о том, как тот гневается. Укрыться от Отца нет никакой возможности и не приходится рассчитывать на снисхождение.

Вроде бы до Рэндола доносится звук открывающейся двери в дальнем конце тоннеля. Он закрывает глаза и в ужасе ждет.

Проходит время.

Отец не появляется.

Похоже, звук этот только прислышался Рэндолу.

Пока он стоит с закрытыми глазами, бег его сердец замедляется, перед мысленным взором появляется успокаивающий рисунок: пустые белые клетки на черном фоне, девственно чистые пересекающиеся полоски незаполненного кроссворда.

Он сосредоточивается на этом рисунке, чтобы успокоиться еще больше, и внезапно находит выход из того тупика, в котором оказался. Если на полу перед ним, виниловом или бетонном, нет клеток, он может нарисовать их в своем сознании.

Охваченный радостным волнением, он открывает глаза, изучает пол комнаты за порогом, пытается «нарисовать» на нем пять клеток, в которых можно дописать слово комната после ее пересечения со словом порог.

Не получается. С закрытыми глазами он без труда представляет себе эти клеточки, но бетонный пол отвергает всю эту воображаемую геометрию.

Дело вновь едва не доходит до слез, но тут Рэндол понимает, что совсем не обязательно пересекать комнату с открытыми глазами. Слепые ходят с помощью тростей и собак-поводырей. Воображение станет для него белой тростью.

Он закрывает глаза, видит перед собой пять клеток. По прямой пять раз шагает вперед: м-н-а-т-а.

«Дописав» слово до конца, открывает глаза и видит, что стоит перед другой дверью. Дверь с электронным замком захлопнулась у него за спиной. Дверь перед ним закрывается только на задвижку, да и то с другой стороны. С этой никаких запоров нет.

Он открывает дверь.

Победа.

За дверью находится подземный гараж, тускло освещенный, в это время пустынный. В нем пахнет сыростью и чуть-чуть лаймом.