Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Борис Соколов cтр.№ 36

Местное население на эксцессы со стороны партизан реагировало чрезвычайно болезненно. Порой коллаборационизм части советских крестьян носил характер вынужденной самообороны против партизан и не прикрывался какими-либо политическими лозунгами. Он напоминал антисоветские крестьянские восстания конца Гражданской войны. Реквизиции со стороны партизан и репрессии против местного населения нередко вызывали вооруженное противодействие со стороны крестьян, поскольку изъятие запасов продовольствия грозило крестьянам голодной смертью. В отчете о развитии партизанского движения, составленном в июне 1943 года, Пономаренко вынужден был признать «ошибки по отношению к населению»: «Мародерство или чрезмерное изъятие продовольственных ресурсов. Незаконные действия отрядов Коляды привели к тому, что организовалась противопартизанская банда крестьян под командованием Болтунова. Это единственный случай».

Руководитель противопартизанских отрядов Митрофан Владимирович Болтунов, как и его брат и соратник Василий, был уроженцем и жителем деревни Сыр-Липки Касплянского района Смоленской области. В годы войны ему было уже больше 40 лет. Митрофан Болтунов уже в течение долгого времени работал агрономом и был членом ВКП(б). «Армия Болтунова», насчитывавшая свыше 600 человек, была вооружена советскими и немецкими винтовками, а вся их форма сводилась к белой нарукавной повязке с надписью «Полицай». По утверждению действовавших в этом районе партизан, некоторых жителей братья Болтуновы вовлекали в свои отряды насильно, под угрозой репрессий и конфискации имущества.

Пономаренко перечислил и другие «ошибки»: «Неосновательные расстрелы и репрессии по отношению к населению. Проведение мобилизаций в партизанские отряды. Непорядочное отношение к женскому населению при расположении некоторых отрядов в деревнях. Недостаточная активность некоторых партизанских отрядов, продолжительное отсиживание, стремление избежать встречи с противником. Частое и неосновательное применение высшей меры наказания по отношению к провинившимся партизанам. Ограничение приема в партизанские отряды в связи с неимением у вступающего оружия…»

Никифор Захарович Коляда, по кличке Батя, командовавший партизанскими соединениями на Смоленщине, стал одним из немногих партизанских командиров, подвергшихся репрессиям со стороны своих братьев-чекистов. Подполковник, партизанивший еще в Гражданскую войну, стал козлом отпущения за неудачу наступления Красной армии на Западном направлении. В сентябре 1942 года отряды Бати под натиском противника вышли на соединение с Красной армией, несмотря на категорический запрет Центральным штабом партизанского движения партизанам выходить в советский тыл без специального разрешения Москвы. В октябре 1942 года Коляда был арестован, обвинен в невыполнении боевого приказа и отправлен на пять лет в ГУЛАГ, а в январе 43-го в ведомстве Пономаренко составили на него довольно убийственную характеристику: «За время нахождения в партизанских отрядах (июнь – сентябрь 1942 года) бывший командир отрядов Коляда проявил себя исключительно с отрицательной стороны… Поставленные перед Колядой задачи не допускать переброски живой силы, техники, боеприпасов по большаку Смоленск – Духовщина – Белый по существу не выполнялись, если не брать отдельные малозначительные операции. Противник этот большак использовал почти беспрепятственно, чем укрепил свой участок фронта в районе Белый, Ржев, Сычевка.

Для выполнения поставленной задачи командование 4-й и 41-й армий отпускало большое количество оружия и боеприпасов, тогда как при успешных действиях партизан можно было обеспечить свои нужды за счет противника путем разгрома мелких гарнизонов и за счет небольших складов, которых по большаку было немало».

Строго говоря, любую партизанскую бригаду или отряд без труда можно было обвинить в том, что они не смогли надежно блокировать тот или иной большак или железнодорожную магистраль. Ведь не бывало же такого, чтобы партизаны полностью парализовали переброску войск и грузов на том или ином участке железной или шоссейной дороги, а тем более в прифронтовой полосе, где всегда имелись немецкие регулярные войска.

Так в чем же была истинная причина падения Бати? Она заключалась в том, что Коляда, сам член партии с 1920 года, наплевательски относился к руководящей роли партии в деле организации партизанского движения и был действительно популярен среди смоленского населения. В мае 1942 года на приеме у члена Политбюро Андрея Андреевича Андреева «Батя», согласно записи присутствовавшего при этом Пономаренко, сказал совсем крамольные вещи: «Листовки, разбрасываемые обкомом, не имеют значения. Партийные органы себя дискредитировали. Отступление, эвакуация и т. д. подорвали веру народа в партийный орган. Сейчас надо разбрасывать листовки от имени лиц, завоевавших у народа уважение своей борьбой. Мои листовки, за моей подписью, в Смоленской области могли бы сыграть большую роль. Меня всюду знают». После таких слов судьба Никифора Захаровича была решена. Оставалось выбрать подходящее время и повод для расправы. Он представился после того, когда отряды Коляды под натиском карателей вынуждены были выйти в советский тыл. Тут, кстати, потребовалось найти козла отпущения за неудачное наступление Красной армии на Ржевско-Вяземский плацдарм. Кто виноват? Конечно же Батя – вовремя большак не перерезал.

Но вот беда, об успехах Коляды прежде успели раструбить в газетах – в связи с награждением партизанского командира орденом Ленина. После его ареста и осуждения пришлось вновь собирать журналистов в конце 1942 года в штабе 41-й армии генерала Г.Ф. Тарасова и разъяснять, в чем же провинился вчерашний герой. На этой встрече комиссар одного из соединений смоленских партизан Федор Никитич Муромцев заявил, в частности, следующее: «Большая роль в этом (организации партизанского движения на Смоленщине. – Б.С.) принадлежит Бате. По опыту знаю, как это трудно было и опасно. Особенно если этот человек прибыл в незнакомые места. А Батя ведь пришел сюда добровольцем, пришел из Москвы в самое пекло, когда все живое стремилось на восток, чтобы уйти от гибели, чтобы не видеть врага. Батя провел большую организаторскую работу, он объединил разобщенные, разрозненные отряды, он воспитывал и закалял их в бою. Под его руководством были созданы батальоны, бригады. Он поднял своим авторитетом на борьбу население. Значит, Батя не был трусом. В то же время мне кажется, он переоценил свои силы. Переоценил свою роль в создании партизанского движения в этих районах. В первые дни своего приезда в отряды я откровенно сказал Бате, что недостаточная политическая работа среди населения – это результат его слабой связи с местными партийными органами, в частности, со Смоленским обкомом партии… Батя заявил мне: “Родоначальником партизанского движения в Смоленской области являюсь я. Когда я прибыл сюда, никаких обкомов здесь не было”… А ведь организатором партизанского движения был не Батя, а местные партийные органы, райком партии. До прихода Бати здесь уже действовали многочисленные отряды и диверсионные группы, созданные по заданию обкома местными партийными органами. Партийные органы создали известность, славу Бате. То, что его наградили орденом Ленина, то, что его принял секретарь ЦК партии Андреев, то, что к нему приехали корреспонденты центральной прессы, – это все заслуга местных партийных органов».