Лепестки на ветру - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Джо Патни cтр.№ 3

Люсьен прикусил губу, раздумывая, с чего бы начать.

— Ты мне казался последовательным сторонником созыва Парижской мирной конференции [1] , — осторожно начал Люсьен.

— В принципе я — за, но, как мне кажется. Венский конгресс [2] уже расставил все точки над i.

— И да, и нет. Всего лишь год назад союзники [3] пытались списать развязанную войну на неумеренные амбиции одного человека — Наполеона, тогда откуда их политические и территориальные притязания, закрепленные актами конгресса?

Люсьен вытащил сигару изо рта, с пристальным вниманием разглядывая красный светящийся кончик.

— Все было бы хорошо, если бы Наполеон так и сидел себе в изгнании, но его возвращение с Эльбы и битва при Ватерлоо словно пустили кошку в стаю беззаботных голубков-дипломатов. Сложившаяся ситуация гораздо серьезнее той, что была до пресловутых «ста дней» [4] Сейчас большинство французов склонны поддержать императора, а союзники устали от войны, обескровлены. На этот раз санкции против Франции должны быть куда более жесткими.

— Все это общеизвестно, — бросил Рейф, нетерпеливым жестом отодвигая пепельницу со все еще дымящейся сигарой. — Когда я должен ехать в Париж?

— Видишь ли, сейчас идет особенно интенсивная скрытая борьба, — сказал Люсьен. — Достаточно малого, и переговоры будут расстроены. Поступает весьма тревожная информация. И вот в этот критический момент Мегги, мой агент, собирается уйти со сцены, покинуть Париж.

— Предложите ей большую сумму, — заявил Рейф.

— Мы предлагали, но ей не нужны деньги. Я надеюсь на тебя, ты мог бы уговорить ее остаться хотя бы до конца конференции.

— Ах, опять вы о поцелуях Что же, я должен положить свою честь на алтарь британских интересов? — хитро блеснув глазами, спросил Рейф.

— Уверен, у тебя найдутся и другие способы убеждения, — сухо ответил Люсьен. — Ты же герцог, в конце концов Мегги будет польщена, что к ней послали столь влиятельное лицо. На худой конец можешь воззвать к ее патриотическим чувствам.

Рейф приподнял одну бровь.

— Мне льстит ваша оценка моего обаяния, но, позвольте спросить, не проще ли использовать для уговоров дамы одного из ваших дипломатов, которые и так уже работают в Париже?

— К сожалению, у меня есть весьма веская причина не доверять членам нашей делегации. Из английского посольства обнаружена утечка информации, в этом вся проблема. — Люсьен нахмурился и осторожно добавил:

— Может, мои опасения напрасны и то, что я принимаю за предательство, на самом деле всего лишь неосторожность, но ставка слишком высока для того, чтобы пренебрегать фактами и использовать в работе сомнительные каналы.

— У меня создалось впечатление, что ты чего-то недоговариваешь, — сказал Рейф.

— Как ты угадал? — с притворным удивлением спросил Люсьен. — Мне казалось, что я умею быть скрытным. Ну что же, это так. Я получил донесение о том, что готовится заговор о срыве мирных переговоров.

Рейф мысленно представил, в какой хаос может повергнуть мир гибель хотя бы одного из облеченных властью участников мирной конференции.

— Ты говоришь о готовящемся покушении? — спросил он. — Все первые лица государств-союзников, кроме разве что принца-регента Британии, сейчас в Париже, да и ведущие дипломаты тоже. Убийство любого из них имело бы ужасные последствия.

Люсьен выпустил колечко дыма. Оно поднялось вверх, окутывая его белокурую голову, словно нимб святого.

— Абсолютно верно. Всем сердцем хотел бы ошибиться, но интуиция, до сих пор меня не подводившая, говорит о том, что я прав. Угроза действительно весьма серьезна.

— Так кто же заговорщик и кто жертва?

— Рейф, если бы я знал, не было бы смысла вести этот разговор, — угрюмо ответил Люсьен. — Пока я располагаю только слухами, но они исходят из разных источников. Интересы участников столь противоречивы, даже враждебны, что возможных мишеней больше чем достаточно. Именно поэтому я призвал тебя на помощь.

— Я слышал, что на Веллингтона прошлой зимой было совершено нападение, — вступил в разговор Николя. — Может быть, и на этот раз готовятся убить именно его?

— Вот этого я больше всего и боюсь, — сказал Люсьен. — После триумфальной победы при Ватерлоо он стал наиболее почитаемым человеком в Европе. И если его убьют, один Бог знает, что может начаться.

Рейф мрачно кивнул.

— И поэтому вы хотите, чтобы я убедил вашу шпионку продолжать поставлять сведения, пока заговор не раскроется или не закончится конференция?

— Совершенно верно.

— Расскажите мне о ней. Кто она? Француженка?

— Дело темное, — ответил Люсьен. — Я познакомился с Мегги через посредника, так что ее прошлое для меня — тайна. Мне всегда казалось, что она уроженка Великобритании: и держится, и говорит как английская леди. Я никогда и не пытался копать глубже, так как у Мегги с Наполеоном свои счеты, он — ее личный враг. Поставляемая ею информация всегда очень ценная. Короче, она никогда не давала мне повода заподозрить ее в двурушничестве.

Рейф умел читать между строк и без труда мысленно закончил фразу за Люсьена: «Но теперь кое-что изменилось, и ее надежность нуждается в проверке, что тебе и предстоит, Рейф».

— Увы, мне все же кажется, что Мегги могла нас предать, — точно в подтверждение догадки Рейфа продолжал Люсьен, — но я не вполне доверяю своим подозрениям. Эта женщина способна убедить мужчину в чем угодно, настолько она хороша. — Люсьен сдвинул брови. — Сейчас не то время, когда преданность кого бы то ни было может быть гарантирована лояльностью, особенно в ее случае. Наполеон повержен, его везут на остров Святой Елены, и, вполне вероятно, Мегги решила, что сейчас самое время свить себе теплое гнездышко, подработав на продаже британских секретов союзникам. Может быть, она торопится покинуть Париж, чтобы поскорее пристроить денежки, добытые двойной игрой, пока ее не схватили за руку.

— Есть какие-то доказательства предательства?

— Я уже говорил, — медленно произнес Люсьен, — что всегда считал Мегги англичанкой, но оказалось, — и он перевел взгляд на Николя, — что ты знал ее как Марию Берген. В своих нечастых сообщениях, упоминая о ней, ты говорил об австрийке, с которой тебе доводилось работать в Париже.

Николя едва не подпрыгнул в кресле.

— Ты хочешь сказать, что Мария англичанка? Не могу поверить! Дело даже не в ее безупречном немецком, но и жесты, и манера поведения — все выдает в ней австрийку.

— Вот видите, — со вздохом заметил Люсьен, — дело идет к тому, что и все остальные, с кем она встречалась раньше, в начале своей карьеры, тоже принимали ее за свою. Французские роялисты были уверены, что перед ними француженка, пруссаки — что уроженка Берлина, а итальянец готов был поклясться слезами самой Мадонны, что она родом из Флоренции.