Потерянные сердца - читать онлайн книгу. Автор: Эми Хармон cтр.№ 44

Нам приходится вновь и вновь пересекать реку Свитуотер, которая то извивается по каньонам и ущельям, куда нам дороги нет, то вновь пересекает наш путь. Как-то раз нам приходится переправиться через нее трижды за день. Мы встаем на ночевку, а утром надеваем сырую обувь и проходим еще несколько миль, прежде чем нам снова приходится перебираться через воду. Я сам, точно эта река, мечусь из стороны в сторону между желаниями и долгом и уже сам не понимаю, что есть что.

Сейчас середина июля, но на полпути между Сплит-Рок – огромной каменной стеной с расщелиной наверху – и Пасифик-Спрингс мы проходим через каньоны, где подолгу лежит снег, сдутый с ближайших вершин. Мы набираем его горстями, чтобы охладить воду во флягах и бочках. Огромный снежок попадает мне аккурат между лопаток. Уэбб издает победный клич, как свирепый сиу, вышедший на тропу войны. Наоми залепляет ему снежком прямо в лоб. На несколько минут разворачивается ожесточенная битва. Я еду верхом на саврасом, который не в восторге от того, что на него сыплются ледяные комки. Наоми, не стесняясь, забрасывает меня снежками, но, когда игра заканчивается, она вновь погружается в вежливое отчуждение.

Мы сворачиваем в сторону от реки, чтобы обойти непроходимый каньон, два дня вовсе не видим Свитуотера, а потом возвращаемся к нему и снова переправляемся. В седьмой раз. Или в восьмой? Я уже сбился со счету. Впрочем, я не жалуюсь. Перебраться через реку проще, чем через холмы.

Мы забираемся на такой высокий и каменистый гребень, что не можем ехать верхом, опасаясь упасть и скатиться по склону. Приходится распрячь всех животных, подняться с ними вместе, а затем затолкать наверх сорок повозок – на десять меньше, чем в начале пути. Животные тем временем помогают нам тянуть. Когда под конец веревки начинают расползаться, мужчины, толкающие фургон Хайнзов, едва успевают отскочить, прежде чем он скатывается вниз и разбивается у подножия холма. Дерево в щепки, металл погнут. Повозку уже не починить.

Адаму Хайнзу с молодой женой придется обходиться без повозки до самого Форт-Бриджера, если не дольше. Уильям предлагает им фургон Уоррена с тем условием, что его вещи останутся в нем. Некоторые из путешественников освобождают немного места в своих повозках, чтобы сложить все, что не влезло. Лидия идет рядом с Наоми и Уинифред, а Адам с радостью впрягает своих волов в повозку Уоррена. Впервые после щелочной пустыни мы с мулами становимся не нужны, и я гоню их вперед, лишившись повода путешествовать с семейством Мэй, хотя раньше повод мне был не нужен. Самсон и Далила с радостью кидаются в реку во время девятой – и последней – переправы. Свитуотер остается позади, а с ним и самая длинная неделя в моей жизни.

* * *

Южный перевал – это широкий травянистый участок земли, похожий на седло, втиснутое между горными хребтами, что расходятся на север и юг.

– Это место называется Континентальным разделом. Река Свитуотер течет на восток, а все, что к западу отсюда, – к Тихому океану, – кричит Эбботт, останавливая свою повозку. – Все, что на той стороне, относится к территории Орегона.

– Орегон? Так скоро? – вопит Уэбб, как будто мы проделали не огромный путь, а просто прокатились за город на двуколке. – Слышал, Уилл? Мы почти на месте!

Почти на месте, но все же остается еще восемьсот миль. Уэбб едет верхом на Плуте рядом со мной, а Уилл следом. Мои мулы и лошади прибавили шагу, чувствуя близость отдыха. На невысоких утесах по бокам виднеется несколько деревьев, но, сидя верхом, я вижу только простор. Бескрайнее небо над головой, бескрайние земли под ногами, и ничто не загораживает мне вид.

Я ставлю палатку и ухаживаю за животными, держась в стороне от остальных, продолжая метаться между решимостью и сожалением. Я возвращаюсь от ручья, возле которого мы остановились, с мокрой после мытья головой, с ведрами в руках, когда Уинифред Мэй подходит ко мне и просит уделить ей минутку. Ульф у нее на руках дергает ножками в разные стороны, радуясь освобождению от заплечной сумки, которую я купил ему в Ларами.

– Наоми отправилась на утес верхом на Красной Краске, – говорит она. – Захотела полюбоваться видом. – Уинифред показывает на утес в полумиле от нас и на одинокого всадника, приближающегося к вершине.

– Ей не следовало ехать одной. – Голос выдает мое раздражение.

– Я просила ее взять с собой Уоррена или Уайатта, но она упряма. – Уинифред смотрит на меня. – И она давно не дитя. Так что не надо обращаться с ней как с ребенком. – Ее голос звучит мягко, взгляд спокоен, но я прекрасно понимаю, что́ до меня хотят донести, однако виду не подаю. – Не думаю, что здесь обязательно лезть на утес, чтобы полюбоваться видами. Здесь все и так на виду. Но на прерии совсем не похоже. Сколько мы всего уже повидали, правда, Джон?

– Да, мэм.

– Вы поедете за ней?

– Мэм?

– Наоми. Вы поедете за ней? Мне кажется, она хочет именно этого.

– Я не уверен, что Наоми сама знает, чего хочет, миссис Мэй.

Уинифред вскидывает брови, но молча позволяет ветру унести мой ответ. Потом она прикладывает руку ко лбу козырьком, высматривая одинокую фигуру, поднимающуюся к вершине.

– За все ее двадцать лет я такого не припомню, чтобы она не знала, чего хочет, мистер Лоури, – замечает она.

Некоторое время мы молча стоим рядом. Уинифред раскачивается взад-вперед, нянча Ульфа. Я заметил, что она постоянно это делает, даже когда не держит его на руках. Эти движения напоминают мне метроном, стоявший у Дженни на фортепиано: тик-так, тик-так, – и меня вдруг охватывает тоска по дому. Поразительно. Наверное, я никогда не отсутствовал так долго, чтобы научиться ценить его. Может, так и со всем остальным. Даже с Наоми. Стоит ей отдалиться, и я скучаю по ней так сильно, что больно дышать.

– Вы ее любите, Джон? – тихо спрашивает Уинифред, не убирая руку ото лба.

Я ошарашен этим вопросом, но она в любом случает не дает мне времени на ответ.

– Потому что если нет, то примите мое уважение. Вы сказали честно ей, что будет дальше, и стоите на своем. Но… если вы ее любите… то у вас под ногами тонкий лед.

– Она хочет, чтобы мы поженились, – выпаливаю я. – Она вам говорила?

– А вы этого не хотите?

– Хочу. – Сказав это вслух, я испытываю облегчение. Это правда. Я хочу этого.

– Так что вас останавливает?

Все преграды поднимаются у меня внутри как волна, миллион капелек, неотделимых друг от друга, и я не знаю, с чего начать.

– Это из-за того, что она не пауни? – спрашивает Уинифред.

Я качаю головой, хотя какая-то доля истины в этом есть. Я виню себя в том, что сделал выбор в пользу одной из своих «ног».

– Тогда… может, дело в том, что вы пауни?

Я вздыхаю. Это тоже часть причины.

– Я не хочу, чтобы жизнь Наоми стала сложнее из-за того, что она моя жена, – объясняю я.

– Что ж, тут есть о чем подумать. – Уинифред вздыхает, глядя на фигурку на утесе. Я тоже не свожу с нее глаз, опасаясь, что, если отвернусь от нее, потом уже никогда не отыщу. – Только не думайте слишком долго.