Эмма посмотрела на нее.
– А как насчет тебя? Ты рассказала родителям о кампании «Свободу Тайеру»? Как ты собираешь в школе деньги для выплаты залога?
Мистер Мерсер в ужасе повернулся к ней. Лорел покраснела.
– Это проект для обществознания, – поспешно произнесла она. – Мы изучаем, как петиции влияют на принятие законов. Нужно было проверить на практике…
– Ты могла бы составить петицию за что-то другое, а не хлопотать за того, кто вломился в наш дом и до смерти напугал твою сестру, – строго произнес мистер Мерсер. Затем поднял руку, останавливая возможные возражения. – Мы еще поговорим об этом. Саттон, зачем ты ходила в полицию? Это как-то связано с Тайером? – Он подался вперед, сверля Эмму взглядом. По спине у нее побежали мурашки. Отец Саттон выглядел таким же взбешенным, как в ту ночь, когда застал Тайера в комнате Саттон.
– Я… – начала Эмма и осеклась, не зная, что сказать.
Подошла официантка, но, почувствовав напряженность за столиком, растерянно взмахнула руками и попятилась в сторону кухни. Мистер Мерсер положил ладони на стол, и выражение его лица смягчилось.
– Ну, Саттон? – произнес он уже спокойнее. – Прошу, расскажи нам все, как есть. Обещаю, мы не станем тебя ругать. Мы просто беспокоимся. Тайер – парень с проблемами. Ни один нормальный человек не станет сбегать, а потом вламываться в твою спальню. Мы просто хотим защитить тебя от неприятностей.
Эмма опустила глаза, ее сердце замерло. В голосе мистера Мерсера звучали нежные и назидательные нотки, как и тогда, в гараже, когда она помогала ему чистить мотоцикл. Он просто пытается быть хорошим отцом. И все равно она не могла рассказать ему о том, что произошло в полицейском участке.
– Я подписывала документы по делу о краже из магазина, – сказала она. – Ничего не случилось. Честное слово. Гаррет просто пытается подставить меня. Он злится, потому что мы больше не вместе. А вы придаете всему слишком большое значение.
Она спрятала дрожащие руки под столом, надеясь, что родители Саттон купятся на эту выдумку. Мистер Мерсер пристально смотрел на нее, миссис Мерсер закусила лиловую губу, а Лорел фыркнула, явно не поверив ни единому слову. Но, наконец, родители вздохнули и пожали плечами.
– В следующий раз, когда окажешься в полиции, может быть, ты все-таки поставишь нас в известность? – мягко произнесла миссис Мерсер.
– Будем надеяться, что следующего раза не будет, – проворчал мистер Мерсер, хмуря брови.
Эмма смущенно отвела глаза, и ее взгляд скользнул к столику, за которым сидели Гаррет и его родители. В тот же миг он посмотрел в ее сторону и усмехнулся. Придурок, подумала она. В этот вечер ей совсем не хотелось ворошить историю с Тайером. Но, когда она повернулась к родителям, те уже обсуждали, какое вино заказать – шираз или мальбек
[27]. О ней как будто забыли – на время.
Или не забыли? Я видела, как Лорел испепеляет Эмму взглядом. И у меня из головы не шли инициалы «ТВ», нацарапанные на ее календаре в квадратике с датой моей смерти.
Лорел определенно что-то знала. Оставалось лишь надеяться, что Эмма выяснит это раньше, чем будет слишком поздно.
12
Я – женщина, мой голос громок
[28]
На следующий день Эмма стояла на школьной парковке, изнывая под беспощадным тусонским солнцем. Вдалеке девчонки из футбольной команды нарезали круги по пыльному полю. Эмма недоумевала, как они вообще таскают ноги – столбик термометра показывал почти сорок три градуса жары. После получасовой тренировки она была готова лечь под капельницу, чувствуя все симптомы обезвоживания.
Я помнила эти изнуряющие тренировки. Но, странное дело, порхая возле Эммы, я не чувствовала ни жары, ни холода. Совсем ничего… Знаю, прозвучит нелепо, но мне очень хотелось еще хоть раз испытать, каково это – потеть, задыхаться от усталости. Могла ли я подумать, что когда-нибудь буду отчаянно тосковать даже по таким малоприятным сторонам жизни?
Просигналил клаксон, и на серебристом «мерседесе» подъехала Шарлотта.
– Садись, подруга, – крикнула она из окна.
– Спасибо, выручила, – сказала Эмма, забрасывая мешок с теннисным снаряжением и сумочку на заднее сиденье. – Моя подлая сестрица меня бросила. – Сегодня они всей компанией собирались у Мадлен, чтобы обсудить очередной розыгрыш, но после тенниса Лорел исчезла, не дождавшись Эммы. К счастью, Шарлотта еще не уехала из школы, хотя Эмма все бы отдала, лишь бы пропустить это мероприятие. Меньше всего на свете ей хотелось причинить Итану боль. Встречаясь с ним сегодня в школьных коридорах, она испытывала неловкость – наверняка он догадывался, что Эмма что-то скрывает. Она чувствовала себя в ловушке: если сказать Итану, что они замышляют, и тем самым провалить розыгрыш, подруги Саттон никогда ее не простят. Но если не сказать, она может потерять его навсегда.
Как только Эмма забралась на пассажирское сиденье, Шарлотта нажала на газ, и машина рванула со стоянки, выскакивая на шоссе. В считаные минуты они преодолели длинный участок пустыни, пронеслись мимо мини-молла, в котором было множеством бутиков с одеждой местных брендов, мимо кафе-мороженого в стиле 1950-х, кофейни «Старбакс» и видеосалона. Наконец Шарлотта свернула в знакомый жилой квартал. Эмма была рада, что за рулем Шарлотта. Сама она только один раз была в доме Вега, когда они с девчонками готовили розыгрыш для «двойняшек-твиттеряшек», и она толком не помнила, где он находится. В этом она видела еще один плюс своей вынужденной «безлошадности» – если бы подруги заметили, что Саттон с трудом ориентируется в Тусоне, они бы, вероятно, отправили ее на обследование в психбольницу.
Когда они остановились перед светофором на Оранж Гроув, по радио как раз передавали местные новости.
– Тусон взбудоражен историей Тайера Веги, мальчика, пропавшего этим летом, – вещала журналистка.
Эмма выпрямилась, едва удержавшись от изумленного восклицания.
– В субботу ночью мистер Вега ворвался в дом своей девушки, и сейчас он арестован под залог в пятнадцать тысяч долларов за незаконное проникновение в чужое жилище, сопротивление при задержании и ношение холодного оружия, – продолжала корреспондентка. – Однако адвокат Джеффри Роджерс, назначенный защитником задержанного, убежден, что дело будет прекращено за отсутствием состава преступления.
Мужской голос загремел в динамиках:
– Мой клиент несовершеннолетний, его нельзя судить как взрослого, – заявил адвокат Тайера. – Тут вопрос давней неприязни между ним и одним из сотрудников полиции Тусона.
– Давней неприязни? – произнесла Эмма вслух раньше, чем успела прикусить язык.