Комната 15 - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Харрис cтр.№ 14

При моем приближении Лора осторожно обернулась, окинула меня взглядом с ног до головы и сказала:

– Только не говорите банальностей. Здесь все говорят банальности.

Удивленный ее агрессивностью, я пробормотал что-то, не помню, что именно, что-то о том, что вовсе не собирался говорить банальности. Определенно, я никогда не говорю банальностей – по крайней мере, мне так кажется.

– Но это и есть банальность, – сказала она.

– Знаете, мне как-то естественнее допрашивать подозреваемых, а не самому подвергаться допросу.

Лора хитро улыбнулась.

– Значит, вам нравится быть главным.

– Когда как.

Она подошла ближе.

– Но вы честолюбивый, да? Хотите подняться на самый верх. Иначе не оказались бы в таком месте.

– В жизни есть много всего, помимо того, чтобы быть на вершине. Я понял это по коробке рождественских хлопушек.

– В этом нет ничего смешного. – Лора шумно втянула воздух.

– Это были дешевые хлопушки.

И тут она рассмеялась, негромко. Увидев свой шанс, я предложил ей принести еще бокал вина. Разумеется, я был в чужой весовой категории – полицейский-новичок, каким-то образом получивший университетский диплом, оплаченный моей работой, и не имеющий абсолютно никакого опыта общения в высшем обществе. Я до сих пор не могу сказать, что увидела во мне Лора; разве что, быть может, в нас было больше общего, чем это можно было сказать на первый взгляд.

Мы поженились полгода спустя.

* * *

Снова спускаюсь вниз, прохожу в кабинет, осторожно переступая через разбросанные по полу бумаги, и смотрю в окно на дорогу перед домом. Снег прекратился; в свете фонарей он кажется белым. Унылая сцена, горькая пародия на рождественскую открытку: ряды занесенных снегом припаркованных машин, похожих на лодки, вмерзшие в лед. Но я замечаю свежие следы колес, появившиеся уже после того, как я вошел домой.

– Я ложусь спать, – говорит в дверях Лора.

Я отвечаю, что сейчас тоже поднимусь, но, когда оборачиваюсь, Лоры уже нет.

Задергиваю плотные шторы, зажигаю свет и изучаю незнакомое помещение, которое вроде бы должен хорошо знать. На стене висит моя фотография с выпускного парада в Хендоне: я бесконечно гордый и счастливый, в новеньком парадном мундире. Затем я вспоминаю. На столе стоит компьютер; я его включаю, он исполняет приветственную мелодию и приглашает войти в систему пользователя «Р».

«Р»? Это мой инициал, но я никогда так не подписывался. И мой пароль не подходит.

Пытаясь думать сквозь застилающий мой рассудок туман, я поднимаю с пола и кресла упавшие бумаги. Отчеты о старых делах, я их не узнаю. На столе, наполовину скрытая какими-то бланками, лежит записная книжка, черная, такие выдают в полиции; хотя, когда я ее раскрываю, почерк оказывается не мой – похожий, но более угловатый и размашистый, – а загадочные примечания с таким же успехом могли бы быть на иностранном языке. Я снова чувствую нарастающую панику. Пытаюсь сдержать ее и рассуждать логически.

Рядом с письмами стоит телефонный аппарат; шнур натянут, словно телефон переставили на другое место. Я снимаю трубку, нажимаю повтор и слушаю тональные гудки последнего набранного номера. Их одиннадцать. Это означает или междугородний, или сотовый. Я кладу трубку до того, как связь установится.

Как выясняется, Лора на самом деле не в кровати, а в гостиной – сидит, уставившись отсутствующим взглядом в раскрытую на коленях папку. Я останавливаюсь у нее за спиной у двери.

– Ты сказала, что позвонила Иззи, а затем сделала три звонка по работе?

– Да, господин следователь. По своей работе. У меня тоже есть работа. У меня были клиенты, которые должны были прилететь из Германии на совещание, но там тоже плохая погода, поэтому мне пришлось переносить совещание на более позднее время. Что-нибудь еще?

– Ты звонила из моего кабинета?

Лора медлит, прежде чем ответить, что нет, она звонила со своего сотового. У меня возникает ощущение, что осталось что-то недосказанное. Я спрашиваю, почему она ответила не сразу.

– Росс, не цепляйся за каждую паузу. Я устала. У меня выдался непростой день. Я хочу тебе помочь, но не знаю, как.

Медленно дыша, я считаю до десяти, как и полагается. Нас учат, как допрашивать подозреваемых, но нигде не учат, как задавать вопросы любимой женщине. Я встаю у Лоры за спиной и принимаюсь массировать ей плечи, но она напрягается.

– Это еще не всё, – говорю я. – Дело не только в моей памяти. Сегодня вечером в больнице неизвестный набросился на меня с ножом.

– Он тебя ранил? – Потрясенная Лора резко оборачивается.

– Я в полном порядке, Лоло. Все хорошо. Как ты сама можешь видеть. Несколько порезов. Но он набросился на меня. Без каких-либо причин.

– Ты полагаешь, он по-прежнему тебя преследует? Он здесь… Вот почему ты все время выглядываешь в окно?

– Нет, скорее всего, нет. С этим я разберусь. Не беспокойся. Но, пожалуйста, никому не говори, даже ребятам из участка. На всякий случай.

Возвращаюсь в кабинет и снимаю трубку телефона. Похоже, я стоял вот здесь вчера вечером, кому-то звонил, после чего резко ушел. Сейчас уже без четверти три ночи воскресенья, и, наверное, все уже спят, но я могу попасть на автоответчик, что, в свою очередь, может дать мне имя. Хоть что-нибудь, чтобы помочь мне найти дорогу в темноте. Я колеблюсь, затем решаюсь и снова нажимаю кнопку повтора. Долго звучат длинные гудки, и я уже собираюсь положить трубку, когда наконец отвечает мужчина, сонный, недовольный.

Этот голос я узнаю́ без каких-либо колебаний.

Иногда мое сознание так легко переходит от одного воспоминания к другому, что не видно никакого стыка. Прыгает сквозь время. Без швов. На несколько благословенных минут я забываю о том, что я забываю. Затем все начинается сначала. Я замечаю какую-нибудь ошибку, маленькую складку на ткани времени. Словно вырезанный фрагмент кино. Я вспоминаю разбитый бокал, запах пролитого вина. Я снова стою на пустынной улице и смотрю на падающий снег. И ужас возвращается.

Даже сейчас, покидая Лондон на Лорином «Приусе» в три часа ночи, я не знаю, зачем я здесь. В течение какого-то пугающего мгновения оглядываюсь по сторонам, отчаянно жаждая найти хоть что-нибудь, но на соседнем сиденье нет ничего – ни записей, ни карт.

Затем, после проникнутой бесконечным ужасом минуты, я вспоминаю. Я еду к человеку, ответившему на мой звонок. К своему отцу.

Что сказал Пол, сняв трубку?

Он что-то промямлил. Пробормотал что-то бессвязное.

– Ты помнишь, как я звонил тебе вчера вечером? – спросил я.

Пол долго молчал, наконец сказал:

– Да.