Покорение Сибири: Мифы и реальность - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Буровский, Дмитрий Верхотуров cтр.№ 50

Сибирские историки по достоинству оценили городоведение. Крупные красноярские историки Г. Ф. Быконя и В. И. Федорова пишут: «Такой подход (городоведение. — Д. В.) дает возможность на узколокальном материале проследить в динамике много важнейших исторических процессов, что не всегда возможно на материале крупного региона» [50, с. 3].

Скорее всего, они имели в виду изучение городской экономики, городского общества и прочих таких вещей, которыми они больше всего и занимались. Но вместе с этим я вижу в этой фразе вынужденное признание, что заниматься узколокальными темами лучше, ибо изучение войн между русскими и кыргызами, скажем, не является политическим преступлением. Городоведение, и вообще любые узколокальные и узкоспециальные темы в какой-то степени охраняли их деятельность от политических нападок.

Появилось направление изучения истории отдельных народов, например, якутов или алтайцев-телеутов. Еще в 50-х и 60-х годах это направление находилось под влиянием общей концепции истории Сибири. Дорусская история народов проскакивалась галопом, а внимание авторов фокусировалось на участие сибирских народов в строительстве социалистического общества. Такие книги были, например, у Л.П. Потапова, который в 50-х годах занимался историей шорцев, алтайцев и хакасов.

Но в 70-х годах, когда к изучению истории народов подключаются сильные специалисты по работам с архивными материалами, появляются действительно крайне интересные работы. Например, несколько книг А. П. Уманского и СП. Самаева по истории телеутов.

Как ни странно, источник этого был один и тот же — археология. Большинство толковых исследователей истории Сибири, на чьих трудах я основываюсь, были еще и археологами. К числу наиболее известных исследователей, сделавших самый большой вклад в изучение настоящей истории Сибири можно отнести: В. В. Радлова, С.В. Киселева, Л. Р. Кызласова и его сына И. Р. Кызласова, Д. Г. Савинова, А. П. Уманского. Особенно ценные и во многом революционные работы написал Л. Р. Кызласов. За его книги по истории древней и средневековой государственности Хакасии его долго величали «хакасским националистом», намекая попутно и на его происхождение.

Даже Г. Ф. Миллер тоже обращал большое внимание на археологические находки и сделал по ним ряд важных и ценных наблюдений.

Я тоже первоначально, прежде чем обратить внимание на историю русского завоевания Сибири, занимался археологией Южной Сибири.

Почему из археологов выходили толковые историки? Самое главное, археолог в Сибири занимается такими вещами, к которым историческую мифологию не пришьешь. Ни к керамике, ни к бронзовым ножам, ни к кострищам с могилами нельзя приложить никаких предвзятых представлений, кроме тех, которые родились внутри самой археологии. Материалы раскопок кургана никак не посягают на теорию крестьянской колонизации Сибири и на прогрессивность вхождения Сибири в состав России. Даже если вы нашли курган с захоронениями 200 погибших на войне воинов (курган раннего железного века, тагарской культуры у села Батени, ныне затопленный водами Красноярского водохранилища), то это не политическое преступление, и не посягательство на теорию мирного и добровольного вхождения. К археологам всегда относились терпимо и даже не карали за несогласие, как, например, не покарали С. В. Киселева за несогласие с теорией Н. Я. Марра.

Потом, сам характер работы заставляет археолога быть внимательным к мелочам и деталям. Это такая наука, в которой большие открытия рождаются из маленьких наблюдений.

Археолог, если он начинал заниматься историей, переносил в новую сферу эти два полезных качества: непредвзятость мышления и внимание к мелочам. Из приложения этих качеств к историческому материалу и рождались их великолепные труды.

Томские воеводы не бросили планов по захвату и подчинению Кузнецкой волости, несмотря на некоторый период слабости, наступившей после разгрома русского отряда кыргызами в 1609 году. По всей видимости, подкрепление, посланное после завершения гражданской войны в Московии, и начавшийся поток переселенцев позволили сибирским воеводам накопить новые силы и снова взяться за расширение русских владений в Сибири.

Сибирские владения из-за событий в Московии 1601–1613 годов долгое время были представлены сами себе. Царь и правительство, конечно, пытались управлять ими, но на деле управителями этих земель были сибирские воеводы. И они в деле завоевания новых территорий действовали на свой страх и риск. Это очень существенный момент истории Сибири.

Что же их толкало к новых завоеваниям? Цари Смутного времени, озабоченные вопросами сохранения своей власти, не хотели, да и не могли контролировать действия сибирских воевод. Соответственно, не могли заставлять воевод заниматься организацией походов и расширением владений. Дело тут, по всей видимости, заключается в личном обогащении воевод. С каждой новой волости, приведенной в русское подданство, собирался ясак.

Стандартная ставка ясака, которая налагалась в течение всего XVII века, — соболь с плательщика. Или другими шкурками. За соболя давали 50 хороших или 100 худых шкурок белок, три шкурки куницы, две шкурки росомахи. Иногда ясак брали бобрами.

Современные исследователи считают, что ясак, налагаемый на русских подданных, не был тяжелым. Мол, добыть шкурку соболя за сезон можно было всегда. Однако дело обстояло не совсем так.

Во-первых, соболя можно брать только зимой, когда он оставляет след, когда его можно выследить по снегу и увидеть среди голых веток. Летом это совершенно невозможно. Потом, соболь — крайне осторожное животное, просто так к себе охотника не подпустит, и охота на него требовала отличной выучки, осторожности и хладнокровия.

Во-вторых, на соболя не охотились острыми стрелами. Для этого были специальные стрелы, наконечники которых были сделаны в виде шарика. Такая стрела не ранила соболя, не портила шкурку, но оглушала его. Чтобы взять соболя, надо было подойти к нему (учитывая острый слух и осторожность), точно прицелиться и выпустить стрелу, которая должна попасть точно в голову. Права на ошибку у охотника нет.

Русские ловили соболя другими методами. Они на определенном участке леса расставляли многочисленные ловушки и капканы с приманкой, в которые попадался самый разный пушной зверь, от белки до соболя. Это был эффективной, но в то же время варварский способ ловли, который истреблял популяцию соболей. Подсчитано, что русские, захватив звероловные угодья, выбивали и вылавливали соболя примерно за 20 лет [39].

В-третьих, летом и осенью соболь носит серую шерсть, в начале зимы линяет, и шерсть становится черной и блестящей. Если взять соболя слишком рано, по первому снегу, то шкурка не будет иметь ценности, и ясатчик ее завернет и потребует заменить. А брать соболя в середине или конце зимы намного сложней, потому что леса уже завалены снегами.

В общем, даже самый опытный охотник за сезон брал не более пяти-шести соболей. Почти все они уходили на ясак, поскольку он раскладывался на всех мужчин совершеннолетнего возраста, «натягивающих лук». Но реально добывать соболя приходилось самому опытному в роду охотнику. Это был тяжелый налог, тем более, что ясатчики очень неохотно брали белку взамен соболя, да и соболей старались брать самых лучших, с густым и красивым мехом.