Рабы «Майкрософта» - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Коупленд cтр.№ 61

Она нашла клочок шерсти на своей многострадальной груди и смахнула его.

— Думаю, что как только я начну рожать детей, то позабуду о своем теле. Но только попробуйте сказать об этом Тодди — и вы покойники. Он, по-моему, «собственник». Помните, я могу раздавить вас в кошачий корм двумя пальцами.

Она точно может!

Карла рассказала мне: Дасти боится, что ребенок, который у нее может появиться, будет уродцем по причине тех фантастических количеств страшных химикатов, которых она наглоталась за все эти годы, в придачу к ее имплантатам и заигрыванием с булимией и экстремальными диетами.

— Она нахваталась всего, — говорит Карла, — стероидов, стимуляторов, депрессантов, колы, попкорна, «Притикин», «Опра»…

Пошли с Карлой к родителям и помогали им рассортировывать отходы для утилизации. Когда никто не смотрел, я стащил несколько опавших мандаринов около дома мистера Валоты, что стоит по соседству с нашим. Мистер Валота — это своеобразный Глэдис Кравиц из «Зачарованных», который постоянно каким-то образом подхватывает всяческую негативную информацию, апокрифы и плохие новости, бродящие по Долине, и скармливает их моей маме в рядах магазина «Дрэгерс» в Мелно-Парке. Он всегда говорит с ней пессимистично по поводу «Ооп!».

Вот уж спасибо, мистер Валота!

Мне нравилось слушать, как мандарины ударялись о кедровые дощечки его веранды. В этом мире никогда не сгорают дома мистеров Валота.

Перенося пластиковую коробку на противоположный конец подъездной дорожки, я слишком тяжело дышал. Надеюсь, никто не заметил, что я далеко не в форме.

Список того, что нужно сделать для обретения жизни, составленный Эйбом:

1) Переехать из общежития

2) Заняться не-связанными-с-компьютерами делами

3) Побаловать себя пенистой ванной(больше я ничего придумать не смог)

К нам приехала Мишель — сестра-близнец Дасти. Она — торговый агент по продаже коллагена одной биотехнической фирмы близ Сан-Диего и похожа на располневшую, менее турбозаряженную Дасти.

Она побродила немного по «Лего»-саду, посмотрела, как мы пишем коды, и многозначительно зевнула. После дальнейших бесчисленных показательных зевков она вынула из сумочки пару видеокассет с мультиками «Симпсоны» и стала смотреть их на нашем видеомагнитофоне; один за другим мы все улетучились со своих рабочих мест и начали смотреть вместе с ней.

Майкл прибыл вместе с отцом, обнаружил нас лежащими и смеющимися, психанул и отослал всех работать, а Мишель велел собираться на калифорнийский поезд. Майкл стал настоящим Биллом!

Дасти сказала «Чао» и вернулась к налаживанию своих алгоритмов. Бедные родители Дасти: они всего лишь хотели, чтобы у них выросли две девочки, поющие народные песни и вяжущие шали, — Лесли Ван Хаутенс и Патриция Кренвинкельс. А вместо этого получили две точные копии Грейс Джонсон (только с более светлым цветом кожи), смешанные с Барби Малибу.

Новости о свидании: Сьюзан вернулась без татуировки.

Оказывается, Дасти еще и эксперт по (чему бы вы думали?) Австро-Венгерской Империи (студентка Калифорнийского университета в Санта-Круз). Вот истинная непредсказуемость! Она училась там, чтобы угодить своим ненормальным левополушарным родителям-хиппи.

— Это была ускоренная программа, на которую ушло всего два года, — говорит она. — Субъективность изучается очень быстро.

Открытие того, что Дасти хорошо осведомлена о некотором окаменелом аспекте европейской истории, было подобно открытию — ну, не знаю, — открытию того, что веселая рожица на графине с напитком «Кул-Эйд» принадлежит трансвеститу. Это так странно!

Я упомянул об этом, потому что Тодд и Дасти сегодня обедали с командой хандрящих экс-марксистов — дружков ее родителей по университету в Беркли; все они чувствуют себя заброшенными отливом истории, поют песни о свободе под пятиструнную гитару, отращивают волосы на лице. Такие вот ребята. И скорее всего там было много свечек.

Я думаю, что духовная атмосфера вызвала в Тодде ностальгию по дому и по бешено-религиозным родителям в Порт-Анджелесе. Он вернулся в офис задумчивый, затем расплакался, а потом вышел на лужайку и целый час не возвращался.

Дa, и еще сегодня я застал Итена копающимся под диванными подушками в поисках монеток. Какой конфуз!

Большая сплетня: Тодд объявил, что становится… марксистом! Из всего возможного.

— Господи Иисусе, Тодд, — сказал Итен, — это равноценно объявлению, что ты становишься Багзом Банни.

Карла спросила:

— Марксистом? Но, Тодд, стена была разрушена в 1989 году.

— Это не важно.

— Ах, ну конечно же, не важно, — съязвил Итен.

— Надменный буржуй, — отрезал Тодд.

Короче, Тодд нашел некий внешний объект для своих верований. Не думаю, что это вопрос ума или глупости, просто его потребность в потребности, как обычно.

Итен вышел на тропу войны:

— Если Тодд ожидает, что мы будем относиться к нему с особым уважением только из-за того, что он верит в какую-то старомодную, мультикоподобную идеологию, то его ожидает нечто совершенно другое.

Итен ведет себя как «реакционер» (это слово сказал мне Тодд). Но как и в случае со многими его недавними обращениями во всякие новые верования, Тодд действительно источает праведность, слегка обескураживающую, если не сказать скучную.

Майкл по этому поводу сказал:

— В любом случае его проповеди мешают программированию; такое ощущение, что бодибилдинг использовал слишком мало ресурсов его центрального процессора. Я думаю, что религиозность родителей и все такое воспитали в нем глубокую нужду за кем-то следовать.

Карла же предложила:

— Давайте теперь называть их Борис и Наташа.

Мы с Карлой пришли в полную непонятку, когда обсуждали эту перемену в постели.

— Откуда вообще появилась политика? — спросил я. — Тодд прошел путь от полного профана в историческом отношении до молодого постмарксиста, постчеловеческого кодировочного устройства. Видимо, обратился в веру прямо на помосте для демонстрации мускульных поз.

— «Красный в твоей постели!»

Кто сказал, что люди не меняются?

Эйб написал мне из своего мини-отпуска в Ванкувере:

Я в отеле «Westin» в Ванкувере. Горничная довольно невинно спросила меня: «Сколько человек будет ужинать?» А я ответил: «2», потому что не хотел показаться одиноким. Хотя я действительно один.

Насколько это плохо по десятибалльной шкале?

Мой ответ:

Эйб… это *ОДИННАДЦАТЬ*