Сердце Ворона - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Геммел cтр.№ 80

Мэв кивнула и позволила себе улыбнуться:

— Мне нравятся люди, способные защищать свои принципы даже в тяжелых обстоятельствах. Управляйте школой так, как считаете необходимым. Вмешиваться я не стану. Если дела пойдут успешно, мы обсудим возможность приглашения еще одного учителя вам в помощь.

— Тогда я согласен и должен поблагодарить вас.

— Хорошо. Банни покажет вам ваши комнаты. Можете собрать свои вещи и перевезти их сюда, в ваш новый дом. Пожалуйста, подготовьте список того, что вам потребуется. Встретимся на следующей неделе и все обсудим.

— Почему вы обратились именно ко мне, госпожа Ринг? Мои отношения с вашим племянником складывались не лучшим образом, и у вас нет оснований доверять мне.

— Есть много причин, мастер Шаддлер, но значение имеет только одна. Я считаю, что вы прекрасно подходите на эту роль. — Она шагнула к нему и протянула мешочек с деньгами. — Здесь ваше жалованье за первый месяц. Банни уже ждет, чтобы отвезти вас за вещами.

Аптекарь Рамус не любил бывать в бедных кварталах Эльдакра. В летнюю жару на улицах стояло омерзительное зловоние, исходящее от сваленных у стен отходов, повсюду встречались нищие-попрошайки и люди с жестким взглядом, мужчины и женщины, готовые перерезать горло любому за медный дэн. Зимой вони становилось меньше, но по закоулкам рыскали голодные, тощие собаки, то и дело нападавшие на неосторожных пешеходов. Разваливающиеся домики жались друг к другу, как и живущие в переполненных комнатушках люди, ищущие спасения от холода.

Бедняки Эльдакра являли жалкое зрелище; воры, головорезы, нищие и шлюхи. Устоявшееся, общепринятое мнение сводилось к тому, что все они бездельники, лентяи и никчемные лодыри, предрасположенные к совершению преступлений. Рамус нередко раздумывал над тем, насколько верны такие предположения. Можно ли удивляться тому, что человек, мечтающий о краюхе черствого хлеба или сломленный неудачами, завидует другим?

Каждую неделю в Эльдакре кого-нибудь казнили, тащили на виселицу то вора, то грабителя. Тем не менее уровень преступности не снижался. Способна ли одна лишь леность подтолкнуть человека на такой риск?

Пони осторожно ступал по заледенелым улицам. Снова закружился снег, ночь выпустила острые когти холода. С улицы Горшечников вышли два солдата ночной стражи, кутаясь в толстые черные плащи. Постояв на углу, они проводили глазами старика на упитанном пони и пошли дальше. Доехав до середины улицы Горшечников, Рамус повернул налево, в Башмачный переулок. Эта часть города не освещалась, но в окнах светились свечи и фонари, отбрасывающие тусклое мерцание на занесенные снегом булыжники.

Пони медленно тянулся по пустынной дороге. Рамус отыскал взглядом ворота, ведущие на Ежевичное Поле. Там, на бывшей общинной земле, были в не столь давнюю пору возведены два или три десятка грубо сколоченных лачуг. Первоначально они предназначались для временных рабочих, приходивших летом, чтобы найти своим рукам хоть какое-то применение. Теперь, запущенные и разваливающиеся, они служили прибежищем для больных и умирающих, не имеющих ни собственного дома, ни денег.

Подъехав ближе, Рамус увидел сторожа, сидевшего у пылающей жаровни.

— Добрый вечер, — сказал аптекарь.

— Вы что, заблудились?

— Нет, я ищу дом Малдрака.

— Не знаю такого.

— Слуга Мойдарта. Мне сказали, что он перебрался сюда несколько дней назад.

— А, да. Такой… вонючий. Знаю, как не знать. Четвертый домик по правой стороне.

Рамус поблагодарил сторожа и поехал дальше. Отведя пони за дом, подальше от пронизывающего ветра, аптекарь

Рамус вошел в лачугу. Комната была всего одна, из мебели — узкая кровать и два шатких стула. Посреди комнаты стояла старая жаровня, но в ней не было углей. Не было и свечей. В бледном свете луны, просачивающемся в приоткрытую дверь, Рамус увидел лежащего на кровати старика Малдрака. Похоже он спал.

Аптекарь вернулся к сторожу:

— Мне нужны фонарь, немного угля и щепа для растопки.

— Ему уже ничего не поможет. Он умирает, истекает кровью. Не трудись.

Сторож даже не сделал попытки встать со своей табуретки.

— Где я могу найти то, что мне нужно? — сказал Рамус.

— Это стоит денег. Уголь недешев.

— Насколько мне известно, всем беднягам, живущим здесь, обещаны бесплатная пища, уголь и свечи до самой смерти, — спокойно возразил Рамус. — Но я заплачу вам два дэна, если вы принесете мне не то, что нужно.

— Три дэна, пожалуй, убедят меня, — проворчал сторож.

— Пусть будет три дэна, — согласился аптекарь. — Но мне необходим еще и заправленный фонарь.

Через час в лачуге Малдрака пылала жаровня, а свет фонаря позволил Рамусу осмотреть старика. Кожа была сухой и горячей на ощупь, внизу живота проступала опухоль. Прохудившаяся простыня пропитана кровью и мочой. Малдрак то приходил в себя, то снова впадал в беспамятство.

— Все будет в порядке… через пару дней, — прошептал он, открывая глаза и всматриваясь в склонившегося над ним Рамуса. — Надо только чуточку отдохнуть.

— Вы теряете кровь, мой друг.

— Нет, нет, это не кровь, — возразил Малдрак. — Я ел свеклу. Просто сок, понимаете?

Рамус опустился на стул. Страх, прозвучавший в голосе старика, заставил его задуматься. Аптекарь принес с собой несколько пузырьков с жаропонижающим и болеутоляющим настоями. Теперь он видел, что ему пригодится только последнее средство. Рамус оглядел запущенную комнату. Малдрак прослужил Мойдарту пятьдесят лет, и вот что получил в качестве награды: право умереть в холодной, убогой лачуге.

— Приготовить вам что-нибудь, аптекарь? — спросил больной.

— Нет, спасибо, — ответил гость, понимая, что здесь ничего нет, даже кувшина с водой или корки хлеба.

— Хорошо, что вы пришли. Моя жена куда-то вышла, а то бы угостила вас чем-нибудь.

Его жена умерла двадцать лет назад.

— Как маленький пони?

— Хорошо.

— Такой красавец. Я дам вам с собой немного яблок.

— Как вы себя чувствуете, Малдрак? Больно очень?

— Немного. Потянул живот. Это пройдет. Скоро. Старик замолчал, похоже, задремал. Очнувшись, он еще немного поговорил, потом вдруг спросил:

— Вы священник?

— Нет, я — Рамус.

— Да, конечно. Как это я ошибся. Рамус… а вы нисколько не постарели. — Малдрак огляделся. — Почему я здесь? Почему никого нет? Где все? Мне нужен священник. Надо поговорить с ним. Поправить кое-что. Не моя вина… я ничего не мог сделать. Когда я пришел… все кончилось. Понимаете? Но все равно… беспокоит.

— Что вас беспокоит, мой друг?